Псой Короленко: "Чует мое сердце, однажды я спою и по-белорусски!"

Руководители проекта предлагают рассматривать его как приглашение к разговору об умной песне и уверены, что с «правильными» песнями мир станет куда более гармоничным и уютным, чем тот, в котором мы живем. Наивно? Да нет же — супер!

Чтобы приблизиться к такой амбициозной цели — еще бы, ни больше ни меньше как изменить мир! — авторы проекта ставят перед собой вполне конкретную цель: организовать 4-часовой концерт, в котором примут участие авторы-исполнители из разных стран, работающие в жанре «песенной поэзии». Минские музыканты-инструменталисты подготовят для проекта аранжировки самых лучших поэтических песен. Место проведения концерта — международный фестиваль «Бард-рыбалка», который по традиции проводится в конце лета в Быховском районе, на живописном Чигиринском водохранилище.

Состав «звездных» участников и гостей еще уточняется. Участие в проекте уже подтвердили Татьяна и Сергей Никитины, Лидия Чебоксарова и Евгений Быков, Иван Ялынский и Михаил Альтшуллер, Александр Бормотов, Псой Короленко, Павел Фахртдинов, Александр Левин, Людмила Татарова, Ян Бедерман (Россия), Вадим Гефтер, Сергей Джигурда, Ольга Артеменко (Украина), Антони Мурацки и Доминика Сьвёнтек (Польша), Марина Гершман и Борис Бляхман (Израиль), Иржи Вондрак (Чехия), Ольга Залесская, Змитер Вайтюшкевич, Алесь Камоцкий, Сергей Кулягин, Вячеслав Климович, Зоя Курак, Вадим Мезецкий, Сергей Антонов (Беларусь).

«…быть мне бы Псоем Короленко»

Яркого и харизматичного Псоя Короленко удалось «выловить» просто чудом: у него очень плотный гастрольный график. Возможно, еще и потому, что поет он на шести-семи языках и потому одинаково уютно чувствует себя в Штатах, Израиле и родной Москве, пишет TUT.BY.

Псой Короленко — сценический псевдоним кандидата филологических наук, преподавателя, журналиста, поэта и шансонье Павла Лиона. В 1997 году Павел защитил кандидатскую диссертацию, исследуя творчество Владимира Короленко. В ходе работы над темой наткнулся на письмо Короленко к брату Иллариону. Иронизируя по поводу семейной традиции называть детей по святцам, Короленко написал: «Ты — Илларион, отец — Галактион. Родись я в День святого Псоя — быть мне бы Псоем Короленко». Шутка великого русского писателя запала в душу, чтобы превратиться в творческий, а позже — в сценический псевдоним.

— Как произошло чудесное превращение преподавателя-филолога в шансонье? Что послужило толчком к такой смене профессии, образа жизни?

— Никакое это не чудесное превращение, а довольно естественная динамика: закончил филологический факультет МГУ, защитил кандидатскую, в конце девяностых и в начале нулевых долгое время преподавал русскую литературу, при этом постепенно стал гастролирующим сонграйтером, как бы перейдя этим от теории к практике. В середине нулевых занимался журналистикой, писал авторские колонки, эссе — это тоже довольно типичная траектория для пишущего гуманитария в то время. В журналистике, даже в качестве редактора отдела культуры в «Огоньке»-2005, работал только под именем Псой Короленко, так что это не другая ипостась, а, скорее, вторая производная от моей литературно-артистической деятельности. А теперь из этого всего вышел у меня сборник колонок-эссе «Энергосбыт», кстати, с иллюстрациями Ольги Чикиной. Думаю, многим любителям песенной поэзии в Беларуси это имя знакомо. Но, возможно, не все знают, что Ольга Чикина — не только талантливый поэт и исполнитель, но и филолог, в том числе преподаватель по специальности, и прекрасный художник. Сам я с 2003 года не преподаю. В университетах иногда выступаю, но, опять же, подчеркиваю это, исключительно в роли поэта-шансонье, в образовательно-развлекательном формате: мастер-класс про песни, лекция-концерт и так далее. Все мои нынешние выступления в университетском пространстве так или иначе связаны с практикой песни и в чистом виде лекциями никогда не являются.

— Сергей Юрский на «Минуте славы» назвал ваше творчество «игрой в русский язык, но с большим знанием, во что играем». А у вас какое-то собственное определение есть?

— «Игра в язык» — это, собственно говоря, очень точное и остроумное определение литературы вообще. Литература в каком-то смысле это и есть именно игра в язык. Но не только! И к моим песенкам это относится. Сам я обычно для них использую термин «песенно-поэтическое кабаре».

«Песенная поэзия сегодня сдвинулась ближе к цеху музыкантов»

— Вы упомянули Ольгу Чикину, филолога по образованию. На протяжении десятилетий в авторскую песню приходили не «лирики», а как раз «физики» — люди с образованием инженеров, геологов. Филологов среди бардов было не так уж много — разве что Михаил Щербаков сразу в голову приходит. Сегодня тенденция поменялась?

— И антитеза «физиков vs лириков», и институт авторской песни как «самодеятельной» (т.е. подразумевающей наличие «основной», как правило, более «серьезной» специальности) — обе эти вещи актуальны для другой эпохи, а именно советской и постсоветской. Сейчас механизмы другие, песенная поэзия сдвинулась ближе к цеху музыкантов и обычно является основным занятием. Поэтому в этой статистике не так важно, как раньше, из физиков ты пришел или из лириков, для социолога скорее важно, кто слушатель. А он, в общем-то, очень разный.

— Что происходит сегодня с жанром авторской песни? Кто-то восклицает, что авторская песня умерла. Кто-то говорит: она ищет новые формы, темы, трансформируется. А вы как считаете?

— В каком-то из узких смыслов, как стиль жизни определенной прослойки той эпохи, конечно, ушла вместе с прослойкой и с эпохой. А в более широком смысле она была задолго до КСП, и даже задолго до СССР, еще у трубадуров, и у вагантов, и у миннезингеров, а также в песнях персонажей, например, всегда была и всегда будет. Пока есть авторы и есть исполняемые ими самими, обладающие известным качеством и востребованностью песни, есть и «авторская песня».

— Можете назвать белорусских музыкантов, исполнителей, авторов, творчество которых вам интересно и близко?

— Конечно, «Серебряная Свадьба» — совершенно уникальная команда, продолжающая и развивающая традиции европейского кабаре и песенной поэзии. Мы пригласили их на наш русско-американский фестиваль, JetЛАГ. Ольга Залесская, работающая в близком мне жанре песенно-поэтического перформанса. Люблю ее за очень редкое в наше время сочетание хорошего вкуса со свободой от «вкусов». Она также является автором очень необычных и как бы магических, в хорошем смысле слова, стихотворений, или, скорее, маленьких поэм. Недавно — век живи, век учись! — узнал о новой белорусской литературе, интересном и ярком пласте, но признаюсь, что пока еще не читал никого из современных авторов.

«Я не полиглот, но у меня есть личные, лирические отношения с языками…»

— Вы недавно вернулись с гастролей по США. Как принимает американская публика? Какой контингент в Штатах интересуется песенной поэзией?

— В Канаде, США, в Европе я работаю не только с русской аудиторией, которая там в широком смысле такая же, как везде, но и с нерусскоговорящей, для которой русский язык — это, так сказать, сплошная берестяная грамота, если угодно, или некий орнамент, язык-музыка. Так же, как для многих людей идиш, с которым тоже много работаю. В проектах с музыкантами, где много музыки, владение языком не всегда основное для слушателя условие. Часто речь уже не идет о песенной поэзии как таковой, скорее о музыкальном перформансе, включающем часто знакомые и незнакомые части аудитории языки, в определенных пропорциях. Будем при этом помнить, что как бы ни был важен текст в песне, музыка в ней, в каком-то смысле, главное. Текст в песне тоже является, прежде всего, музыкой. Это музыка слов. Если хорошо задуматься, то и в поэзии текст тоже музыка. Отсюда заумь, например. Если бы текст не был музыкой, то она бы не работала. Но она работала у мастеров жанра. Мастерство — это главное.

— Вы поете на шести-семи языках, в том числе английском, идиш, французском, украинском. У исполнителя-полиглота должны быть соответствующие слушатели, почитатели. Какой вы представляете свою аудиторию? Что это за люди: их возраст, социальный пласт, интересы?

— Я позиционирую себя все-таки не как полиглота, скорее, как исполнителя, демонстрирующего определенные личные, лирические отношения с некоторыми языками, для меня лично важными творчески, культурно и биографически. При этом важно, что уровень владения этими языками разный: от достаточно беглого владения до ученической влюбленности, подзабытости, недоученности, — и эти различия воплощаются в принципах подачи данного языка в песне. Это всегда правдивая история про тебя и про то, что для тебя этот язык. Аудитория у меня, как можно заметить, очень и очень разнообразная, в плане возраста и всех видов идентичности, а также языка, и это очень радует.

— На белорусском языке еще петь не пробовали?

— Чует мое сердце, однажды спою и по-белорусски. Где идиш, там и белорусский. Может быть, Оля Залесская, или «Серебряная Свадьба», или Дима Слепович, он же Зисл, коллега и друг, фольклорист и музыкант из Минска, сейчас живущий в Нью-Йорке — кто-то из них меня обязательно научит белорусскому языку. Но пусть все приходит само в свое время, не надо делать ничего специально, искусственно.

На «Бард-рыбалку» Псой Короленко впервые попал в 2014 году и признаётся, что фестиваль стал для него во многом инициацией: «Впервые там побывал в горячей бане на реке! Впервые держал в руке удочку. Впервые услышал Евгена Малиновского. Прекрасный мир, становящийся все лучше, люблю, скучаю и жду с нетерпением. „Своя среда“, „Другой формат“ — удачи, Бог в помощь».