Компромисс по Восточной Европе обернется поражением для Запада

От того, на чьей стороне окажется Восточноевропейское приграничье, будет зависеть исход противостояния между Россией и Западом.

Об этом специально для charter97.org пишет украинский эксперт Александр Титарчук, член правления East European Security Research Initiative Foundation.

Агрессивные действия России против Украины подтвердили наличие системной проблемы в рамках углубляющегося кризиса европейской безопасности. При этом основные усилия Запада продолжают сосредотачиваться на поисках промежуточного политического решения, ориентированного, в первую очередь, на прекращение горячей фазы конфликта в Украине. В качестве основной альтернативы такому решению пока рассматриваются Минские соглашения, которые, по словам ведущих западных политиков, не имеют прямого отношения к возможному стратегическому компромиссу с РФ, нацеленному не только на Украину, но и на весь постсоветский регион Восточной Европы. Точкой отсчета здесь принято считать урегулирование текущего кризиса в Украине, после чего наступит время для начала диалога о компромиссе, параметры которого договорным сторонам еще предстоит определить. В действительности же Минские договоренности стоит рассматривать в качестве пробных шагов на пути к стратегическому компромиссу, говорить в открытую о котором на Западе пока не спешат.

Сами же страны Восточного партнерства, в первую очередь Украина, Молдова и Грузия, непроизвольно превращаются в пассивных актеров, не имеющих достаточного количества собственных ресурсов противостоять натиску Москвы, а также вынужденных часто безоговорочно следовать в фарватере Запада, будучи зависимыми от его помощи. В связи с этим текущая миссия по восстановлению диалога между Западом и Россией в рамках поиска компромиссного решения без учета интересов стран Восточного партнерства, формирующих так называемое «приграничье», навряд ли будет иметь шанс на успех. Поэтому поиск компромисса должен осуществляться в первую очередь не за счет интересов Киева, Кишинева или Тбилиси, а с учетом таких интересов. В противном случае избежать «непредсказуемых» последствий Западу навряд ли удастся, что сделает невозможным практическую реализацию достигнутых договорённостей.

Главная идея Запада состоит в том, что такой компромисс должен способствовать длительному разрешению системного кризиса Европейской безопасности. В случае несостоятельности сторон прийти к компромиссному решению, значительно возрастает цена, которую придётся заплатить всем в процессе дальнейшей конфронтации, что явно выходит за рамки рационального видения Западом возможных вариантов решения текущего кризиса.

Конструктивный подход определяется в качестве главного условия для достижения политического урегулирования, в рамках которого предлагается пересмотреть и понимание сути конфликта в Украине. Такое предложение западных союзников, по большому счету, совпадает с интересами Кремля, подпитывающего внутриполитическую нестабильность на берегах Днепра, и таит в себе скрытую опасность, прямо влияющую на будущее всего региона.

Общие интересы и обязательства без единых ценностей – путь в никуда

В качестве возможных путей поиска компромиссного решения Запад предлагает осуществить своего рода «ревизию» ряда исторических фактов, в ходе которой попытаться выяснить нарушались ли сторонами принципы и нормы международного права с целью оправдания политически мотивированных подходов. Такая постановка вопроса сама по себе также играет на руку Кремлю, компромисс для которого будет свидетельствовать о фактическом признании Западом собственных нарушений, а также несостоятельности его внешнеполитической и оборонной стратегии, ориентированной на поддержание существующих норм международного права и ценностных подходов западной демократии.

Основные усилия Запада сосредоточиваются на восстановлении диалога с Россией с целью уменьшения уровня существующего противостояния. Такие действия носят чисто прагматичный характер, ориентированный на поиск принципов, которые бы способствовали достижению двусторонних договорённостей, основанных на общих интересах и обязанностях сторон на фоне противоположных ценностных подходов. В частности, предполагается сконцентрироваться на тех вопросах, где проще всего достигнуть согласия с Россией, что в дальнейшем, по идее Запада, будет способствовать укреплению доверия и, как результат, даст возможность перейти к обсуждению более комплексных угроз. К таким вопросам, требующим общего подхода, в первую очередь отнесены угроза международного терроризма и нелегальная миграция.

Ошибочность такого прагматического подхода становиться все более очевидной. Проблема состоит в том, что ценности определяют стратегию действий Запада и России, а интересы влияют на выбор тактики в рамках текущей ситуации. Таким образом предлагаемый вариант сотрудничества носит чисто ситуативный краткосрочный характер, который полностью устраивает Кремль и крайне невыгоден Западу. Ярким примером этому могут служить результаты российского военного вмешательства в Сирийский конфликт и кризис с беженцами и мигрантами, хлынувшими в Европу.

В рамках урегулирования Сирийского конфликта России фактически удалось выйти на один уровень из США и укрепиться в новой роли ведущего игрока на международной арене, обыграв при этом Париж и Берлин, положение которых в этом регионе значительно ухудшилось. Таким образом надежды Запада на новую конструктивную роль Москвы, в т.ч. и в борьбе с международным терроризмом, навряд ли оправдались.

Умело используя текущую ситуацию с неконтролируемым наплывом беженцев в Европу, Москва также не спешит осуществлять конструктивные шаги, которых от нее ожидал и все еще ожидает Запад. Наоборот, Кремль всеми своими действиями дает понять, что он не заинтересован в разработке новых, более усовершенствованных глобальных системных механизмов, ориентированных на решение проблем с беженцами и массовой миграцией. Все это только усложняет процесс поиска Западом необходимых стратегических решений и согласование новых правил поведения в отношении беженцев, которые бы позволяли избежать повторения подобных ситуаций в будущем.

После фактического провала Европейской политики соседства, активным направлением для поиска совместных «взаимовыгодных» подходов Запада и России становиться направление трансграничного сотрудничества. Основная цель такого сотрудничества - предотвращение создания новых разделительных линий между Западом и Востоком, напрямую касающихся стран Восточной Европы. При этом Запад начинает фактически вторить России, повторяя кремлёвский тезис о невозможности принудительного навязывания странам-партнёрам собственных вариантов действий и кардинальных системных изменений. Инициированный Германией новый диалог между ЕС и Евразийским экономическим союзом на уровне Еврокомиссии и Евразийского экономического совета, за замыслом Берлина, должен послужить своеобразным толчком этому процессу. Но как бы этот толчок не оказался очередной медвежьей услугой Москве, поддерживающей ее пан-евразийский политический проект, доказавший свою практическую несостоятельность, и нацеленный по своей сути против ЕС как действенной альтернативы для стран Восточного партнёрства.

Вызывает опасения и новая тенденция среди политических элит ведущих европейских стран, пытающихся получить дополнительные дивиденды для усиления собственного политического имиджа за счет существующего кризиса. На этом фоне вопрос ассоциации Украины с ЕС, как часть общей проблемы отношений ЕС со странами Восточного партнёрства, превращается в своего рода заложника внутриполитической борьбы, негативно влияя на позиции Запада относительно отстаивания своих ценностей в противостоянии с Россией.

Вашингтонские каникулы

Важным элементом, который также нужно учитывать в рамках формирования консолидированной позиции Запада, являться роль США, которые оказывают действенное влияние на Европу, ограничивая или расширяя возможности ее маневра в отношениях с РФ. Большинство процессов, происходящих в Европе, возможно считать отголоском глобальной политики Вашингтона. Отсутствие решительных действий в отношении российской агрессии в Украине также имеет негативный контекст, развязывающий руки Москве и ставящий в затруднительное положение разрозненную и охваченную кризисом Европу.

Учитывая определенную отстраненность Вашингтона от европейских дел в связи с президентской избирательной кампанией, Кремль имеет в своем разряжении довольно ограниченные временные рамки для реализации собственной стратегии в отношениях с Европой, продвигая удобные для себя варианты компромисса. Хотя и не факт, что все теперешние идеи смогут быть полностью реализованными после окончания т.н. Вашингтонских каникул и активизации вовлечения США в европейскую политику, в том числе ориентированную и на Восточную Европу.

Российская альтернатива – видимость свободы есть, а выбора нет

Текущий компромиссный вариант Москвы относительно Украины и других постсоветских стран Восточной Европы состоит в том, что бы формально признать их свободу на право присоединении к существующим военно-политическим и экономическим блокам/союзам при условии воздержания Запада и России от своего рода подталкивания этих стан к активизации процессов присоединения. Эта идея является основополагающей для поиска возможного компромисса. При этом однозначно подтверждается предыдущее согласие РФ относительно членства Балтийских стран в НАТО. Это решение, как утверждают российские эксперты, Москвой пересматриваться не будет. Такой компромиссный вариант, по мнению российской стороны, должен способствовать согласованию западного и российского подходов относительно понимания существующей ситуации с безопасностью в Европе. При этом не двузначно намыкается о том, что Украина, как и Молдова и Грузия, со своими проблемами становятся своего рода преградой на пути поиска компромиссного решения с Европой.

Таким образом Москвой предлагается своеобразный вариант распределения сфер влияния, где страны Восточная Европы как будто подпадают под действие принципа «ни нашим, ни вашим». Но на практике ситуация обстоит совершенно иначе. В бывших восточноевропейских постсоветских странах все еще остаётся довольно ощутимым влияние Москвы, которое культивировалось здесь десятилетиями, если не сказать больше. В случае прекращения активного влияния Запада на этот регион, российское наследие автоматически окажется вне конкуренции, даже при видимом отсутствии активной поддержки со стороны Москвы. Такой вариант ползучей интервенции как раз и предусмотрен российским предложением, ориентированным на медленное восстановление полного контроля над этим регионом, без какой-либо альтернативы европейского выбора, которая себя просто-напросто исчерпает как неудавшаяся на фоне углубляющего кризиса в Европе, всячески подпитываемого Кремлем.

Такой «компромиссный» вариант полностью согласуется с общей агрессивной стратегией действий Кремля, ориентированной на сохранение фиктивного мира за счет ведения фиктивной войны. Эта же стратегия положена в основу современной российской геополитики, преобразованной во внешнеполитическую доктрину Москвы. В соответствии с основными постулатами этой доктрины, война превратилась в неотъемлемую часть повседневной жизни России, став основной причиной для установления нового послевоенного миропорядка. Кроме этого, война рассматривается современным российским истеблишментом в качестве нормального состояния международных отношений, в рамках которых использование силы считается неизбежным элементом. Само понятие силы также изменилось, выйдя далеко за чисто военные рамки и распространившись на экономическую, политическую, религиозную и идеологическую сферы.

Кремлёвская стратегия преследует идею установление новой биполярной системы международных отношений по Ялтинско-Потсдамскому типу, характеризующуюся отсутствием четких норм и принципов международного поведения. В такой системе нет места ничейным или совместным зонам соседства, все они должны быть распределены. И от того, на чьей стороне окажется Восточноевропейское приграничье будет зависть исход противостояния между Россией и Западом, ориентированного на установление нового баланса сил в Европе.

Опасность очередной иллюзии относительного затишья

С целью противодействия росту российского влияния и уменьшения связанных с ним возможных негативных последствий, ЕС должен нести ответственность за ситуацию в приграничных странах Восточной Европы, при этом сохраняя и наращивая здесь свое влияние. Сама же политика Восточноевропейского партнёрства должна иметь четкую стратегию относительно обеспечения такого влияния и соответствующий инструментарий, включая ясные мотивационные аспекты для стран-соседей. Основная цель влияния – дальнейшая поддержка демократических преобразований и западных ценностей с учетом интересов безопасности стран региона.

В противном случае вся ситуация вокруг поиска компромисса может свестись к банальному повторению сценария в отношениях Запада и РФ, характерного для периода после российско-грузинской войны 2008 года. Это может быть новый период относительного затишья перед очередной бурей. И эпицентр этой бури, судя по геополитическому вектору развития, сторонником которого является Москва, пройдя через Тбилиси, Киев и Кишинев, имеет все шансы переместится далее в западном направлении, оставляя за собой кровавый имперский след, ведущий к новому, уже западному приграничью.

Александр Титарчук, специально charter97.org