Ликвидатор чернобыльской катастрофы: «Все вспоминается, достаточно закрыть глаза…»

Спустя 30 лет катастрофы на ЧАЭС люди вспонимают, через что им пришлось пройти.

В этом году 26 апреля исполняется 30 лет со дня катастрофы на Чернобыльской АЭС. Многие жители Гомельской и Могилевской областей вынуждены были тогда покинуть родные места и по-новому обживаться на Гродненщине.

Корреспондент «Радыё Свабода» поговорил с бывшими жителями чернобыльской зоны, которые прожили по 25 лет в Большой Берестовице Гродненской области.

На улице Матросова в Большой Берестовице на месте бывшего имения графа Коссаковского есть двух подъездный дом, который в начале 90-х годов построили переселенцы из чернобыльской зоны. Его до сих пор так и называют - «чернобыльский». Здесь живут переселенцы из районов Гомельской и Могилевской областей, которые в начале 90-х годов выразили желание переселиться из загрязненных территорий на Гродненщину.

Тереза из Хойников почему-то совсем не хотела говорить с журналистами о нынешней жизни - мол, такая, как и у всех: она с мужем на пенсии, а дети выросли и разъехались кто куда.

А вот прошлое вспоминается - и, говорит другая женщина по имени Вера, хотя прошло уже 25 лет, но все как вчера.

«Мы оставляли тогда с семьей практически новый дом, пять лет как построили и даже не успели в нем нажиться. Ехали только потому, что болели дети. Повезло, что тут жила моя родня, ведь мы побывали на Витебщине, в Минской области, а там то не было работы, то жилья - и поэтому решили остановиться здесь. Тут мужчинам-переселенцам предложили организовать бригаду и построить дом. Вот до сих пор здесь и живем. Жили как одна семья, так как родни ни у кого не было. Большой помощи от государства не было, пришлось даже привозить свое имущество с Хойникам, ведь тогда на все были очереди: и на мебель, и на холодильники, и на телевизор. Жаль, конечно, что льготы поснимали, потому что как раз сейчас бесплатные лекарства и нужны для нас», - делится женщина.

Вера рассказывает, что хотя и считалась ликвидатором, но льготами особо не пользовалась, как и другие - просто жили и зарабатывали своим трудом. Им даже дачи дали в одном месте, и там стремились вместе работать.

А вот Наталья переехала из Быховского района Могилевской области. Добавляет, что очень хорошо тогда к ним относились местные люди, так как все понимали их беду.

«Мы тоже переехали только из-за того, что дети наши после аварии начали болеть, и этого я больше всего боялась. А здесь уже через месяц они стали совсем другие, здоровее. И с путевками на оздоровление нам всегда помогали. Знаете, я, конечно, всегда вспоминаю свою родину, но считаю, что мне повезло, что мы тогда попали сюда. Конечно, переезд был непростым, но детям здоровье сохранили», - рассказывает Наталья.

Вера говорит, что о чем-то в жизни теперь жалеть не приходится, потому что большая часть его прожита, но вот свой родной край никогда не забывается.

«Мне все равно до сих пор снится свой дом, свой дворик зеленый, травка, цветочки, дети малые бегают. А теперь нас там никто не ждет, так как практически никого нет. Ездим разве что только на похороны. Хотя, как ни странно, те люди, кто там остался, выглядят не хуже нас. Единственное, они не перенесли всех этих трудностей, когда приходится менять родной уголок.

Но, с другой стороны, никогда не забуду, что тогда приходишь забирать ребенка в садик, а ее подруги бегут и говорят, что у Аленки кровь из носа пошла. А здесь у нас уже внуки и мы стараемся жить дальше», - делится женщина.

Интересуюсь у моих собеседников - как они относятся к стройке атомной станции в Островце? Вера нехотя отвечает, что власти обещают сделать ее безопасной, сейчас новые технологии, а до станции от нас почти 300 километров.

А вот ее сын Александр увереннее добавляет:

«Знаете, я об этом очень сильно изначально задумывался, потому что мне пришлось покинуть родину в четыре года. И сейчас у меня растут дети, и я, конечно, боюсь этого, что бы там кто ни говорил. Слишком сильно все врезалось в память», - считает Александр.

А вот Таисия с семьей переехала с мужем и двумя детьми из Гомеля. Она говорит, что тогда они приняли однозначное решение, чтобы переселиться, думали только о детях и их здоровье. Говорит, что о современной жизнь ей нечего сказать: ничем не отличается оно от того, как живут другие.

«Мы в новой трехкомнатной квартире даже года не прожили, решили ехать. У меня была работа хорошая на «Гомсельмаше», инженером была, и уже изначально информации знала больше, чем обычные люди. А Гомель никто эвакуировать не собирался. Тогда был такой закон, что можно было забронировать квартиру, если переезжаешь в сельскую местность. Наш знакомый просто посмотрел на карту, увидел самый западный городок и сказал, что надо ехать туда», - говорит Таисия.

По словам женщины, ее характеру было очень трудно смириться с переездом, а муж воспринял все спокойно. Правда, после городской квартиры оказались в деревенском доме с печкой, без горячей воды и других удобств в доме. Но не испугало и это: нашли работу, дети пошли в школу, потихоньку жили.

«У нас все местные допытывались: как это вы оставили квартиру с удобствами и приехали в деревню? А я им отвечала: хотите, чтобы ваши дети были здоровы, то и не такое сделаете. Не забуду, как нас тогда на 1 мая погнали на ту демонстрацию. Теперь понимаю, что власти были в полной растерянности, никто не знал, что делать в той ситуации. Позже начали йод пить, окна закрывать, слушать объявления по радио и т.д. Практически все евреи уехали сразу из Гомеля, причем оставляли все: квартиры и то, что было в квартирах. Кстати, это очень повлияло на решение нашей семье переехать», - делится Таисия.

Женщина говорит, что дети теперь устроены, она живет с мужем. Связь с родиной поддерживает, ездит туда. Осталась там еще мать и другая родня.

«Я теперь думаю, что и там болеют люди, и здесь тоже. А как повлиял этот Чернобыль на людей, нам никто толком не говорит. Вот мой муж сейчас в больнице - у него онкология. Теперь я, может, оттуда бы не поехала, но очень хорошо помню мои чувства в то время: иначе с детьми я поступить не могла. Люди тогда многие ехали куда могли, иногда даже не знали, что и как делать. Впрочем, и сейчас с последствиями Чернобыля ничего конкретно не известно, и никто толком ничего людям не говорит. И вот теперь, когда начали строить у нас атомную станцию, у меня, когда я об этом слышу, всегда трепещет сердце», – делится Таисия.

А вот коренной житель Большой Берестовицы Олег Ромашкевич вспоминает, как строили «Чернобыльский» дом, как сам помогал привозить с загрязненной территории вещи. Говорит, что сколько жили рядом, никогда проблем не было.

«Понимаю, как непросто было оставлять людям родные дома, они много пережили тогда и переволновались. Но, со временем стали как-то жить, все здесь на глазах, как говорится. И я должен сказать, что всегда с местными было взаимопонимание. Это абсолютно наши люди, наши белорусы, от нас ничуть не отличаются, я в этом за годы убедился», - говорит Олег.