Замкнутая линия

Путин ходит по кругу.

Состоялась очередная «Прямая линия». Президент говорил с народом. Народ спрашивал, президент отвечал. И телезрителям, привыкшим ко всему, кажется, будто всё происходящее разумно. Так ли?

Мы видим президента в центре огромной арены, вокруг него сотни людей. Еще сотни (а возможно, и тысячи) — в разных местах страны: на Урале, в Крыму... у каждого вопрос. Еще миллионы вопросов поступают по телефону, по интернету... Но ведь это безумие; мы же знаем, что президент успеет ответить лишь на несколько десятков. Ладно бы он сам выбирал, на что отвечать. Но и это невозможно: он даже прочесть эти миллионы вопросов не успел, готовясь к «Прямой линии».

В чём смысл происходящего?

Мы слышим вопросы: про ЖКХ, мусор, Сирию, Турцию, налоги, зарплату, лекарства, цены... Это по-настоящему важные вопросы.

Неужели президент не знает об этих проблемах? Неужели, пока его не спросили, он об этом не знал?

Судя по тому, что ответы звучат толково и быстро, он знал, изучал, готовился. Не может же быть, что он отвечает не думая.

А если он знает обо всех этих проблемах и имеет ответы — зачем вопросы? Президент мог бы выступить в прямом эфире: сказать о тревогах людей и о том, что и как он намерен сделать для их блага.

Вместо четырех часов потребовалось бы максимум полтора. Зачем нам показывают телефонисток, рассказывают про видеозвонки, носят микрофоны? В разных городах в полной готовности съемочные группы. Перед каждой группой десятки людей... Тот, кому дают возможность задать вопрос, представляется, улыбается, благодарит; некоторые передают президенту благодарности от родственников за его хорошую работу, за его неустанную заботу.

В чём смысл?

Единственное объяснение, которое выглядит хоть сколько-нибудь разумным: всё это шоу устроено ради того, чтобы люди увидели:

а) президент слышит голос народа;

б) президент знает ответы на все вопросы.

Неужели граждане думают, что без этого телемарафона он не знает о происходящем?

Но ведь это повторяется каждый год. Он что — каждый год узнает о проблемах таким образом? Нет, чуть не половина вопросов начинается так: «На прошлой «Прямой линии» (на позапрошлой) вы обещали... Но это пока не сделано». Чуть не половина ответов начинается так: «Я уже не раз говорил...»

Значит, уже спрашивали. Значит, уже отвечал. Снова-здорово. Это прямая линия? Скорее замкнутая; ходим по кругу.

Что это дает? Когда президент Путин только начал работать президентом — его мало знали, и надо было показывать. А теперь все уже знают. Миллионы всю сознательную жизнь живут при президенте Путине (все, кто родился после 1990-го). То есть столь ценимого политиками узнавания прибавить нашему президенту невозможно. Неужели это мероприятие бессмысленно? Неужели просто инерция?

Возможно, изобретатель этого телегипноза теперь переквалифицировался в диссиденты (потому что его выгнали из кремлевской обслуги). Возможно, он когда-нибудь расскажет в интервью, какой был «мозговой штурм», какой прорыв, какой успех! Да в декабре! — потому что торопились. Да без шапок на морозе — чтобы в подсознании сформировалось: царь и верноподданные...

Реализм происходящего лучше всего ясен из президентского ответа на вопрос москвича: «Стоит ли идти на выборы, если всё равно всё будет подсчитано в пользу «Единой России»?»

Путин: «Никто не сомневается в эффективности и объективности работы избирательных комиссий».

Уже никто? Последние выборы в Думу (2011) вывели на Болотную, на проспект Сахарова десятки тысяч сомневающихся. Куда они делись? Умерли? Поумнели?

Где ещё гражданам показывают такие спектакли? Как устроено в других странах информирование власти о проблемах народа и сообщение народу о благих намерениях руководителя? Как это устроено в тех странах, где живут не хуже нашего?

В тех странах, где живут заметно лучше, ничего подобного нет. А вот в некоторых странах, где живут заметно хуже, руководители выступают каждую неделю. И каждый раз — по нескольку часов. Значит, нам еще повезло.

Враг народа, наемник госдепа начал бы тут подсчет: сколько стоят такие телешоу, колл-центры, съемочные группы, доставка сознательных вопрошателей из отдаленных мест, командировочные... Сколько стоит гигантское эфирное время на двух величайших государственных каналах... И сколько больных сирот можно было бы на эти миллиарды вылечить, сколько суперсовременных протезов раздобыть где-нибудь (пока тут их не делают), сколько квартир построить для ветеранов Отечественной войны (говорят, еще не все получили обещанное).

А мы поздравим страну и народ: улучшение налицо. Когда эти прямые линии начались 15 лет назад, они случались в декабре. Толпы людей в разных городах часами стояли на морозе, коченели в ожидании, когда их населенный пункт подвергнется включению. А лидер — как и теперь — отвечал из теплого помещения. В «Письмах президенту» мы несколько раз обратили внимание адресата на эту ничем не оправданную жестокость. И вот результат — теперь в апреле.

Морозы позади, на дворе весна. Пора надежд, пора сажать картошку.

Александр Минкин, «Московский комсомолец»