Катастрофа Путина и поворот на Восток

Путин потерял уважения даже в Китае: слабость России из-за экономического спада слишком очевидна.

За последние несколько лет Москва каждый раз, попадая в трудную ситуацию на «западном фронте», пыталась показать заинтересованность в расширении связей с Азиатско-Тихоокеанским регионом. За последние пару недель после безрезультатного заседания Совета Россия-НАТО последовали несколько рискованных перехватов и имитаций нападений со стороны российских истребителей над Балтийским морем.

Министр иностранных дел Сергей Лавров назвал Литву самым «русофобским» государством и предостерег Швецию от вступления в НАТО, но его обещание «военно-технических» контрмер не очень хорошо приняли в Северной Европе. Лаврову гораздо проще было общаться с министром иностранных дел Китая Ван И о визите Путина в Китай в июне. Он также набрал дипломатические очки, организовав визит премьер-министра Японии Синдзо Абэ в Сочи в начале мая.

Российское министерство иностранных дел представляет эту давно обсуждавшуюся встречу как победу над возражениями США, но ожидания Абэ и Путина от предстоящего тет-а-тет могут различаться. Японские власти предполагают, что углубление экономического кризиса в России заставит Путина стать более гибким в отношении зашедшего в тупик спора по поводу Южных Курил, и вынудит его договариваться о компромиссе. В Москве же распространено мнение, что Токио настолько обеспокоен углублением стратегического партнерства между Россией и Китаем, что готов отказаться от своей позиции в отношении потерянных островов и смягчить режим санкций. Но это маловероятно: японские компании не считают инвестиционный климат в России привлекательным, даже в энергетическом секторе, и поэтому, как правило, не особенно страдают от введения санкций.

Обращаясь к 26 министрам иностранных дел Азиатско-Тихоокеанского региона на встрече в Пекине, Лавров также с удовольствием распространялся об ответственности США за распространение глобальных конфликтов и глобальной террористической угрозы. И Лавров ожидал полного понимания от китайской аудитории.

Но российская теория о стабильном росте напряженности в многополярном мире и растущей угрозе столкновения между основными «полюсами», похоже, превышает уровень воинственности, к которому готов Китай. Пекин предпочитает говорить о новой стабильности, к чему привел его мирный рост, и пытается избежать столкновений, сулящих повредить крайне важным для Китая экономическим отношениям с США.

Но проблемы российско-китайских отношений намного глубже, чем неспособность выбрать правильный тон агрессивной риторики. Газпром продолжает настаивать, что работа по так называемому «$400-миллиардному» контракту, подписанному в мае 2014, продолжается, хотя ясно, что при нынешних ценах, во-первых, сумма контракта в три раза ниже, а во-вторых, требуемые затраты превышают возможную прибыль.

Кроме того, план компенсировать глубокий спад в двусторонней торговле путем расширения экспорта российского оружия в Китай столкнулся со сложностями из-за бюрократических проволочек: ни договор на современные истребители Су-35С, ни контракт на ракетные системы S-400 дальнего радиуса не были финализированы. В Пекине проигнорировали попытки Москвы убедить Саудовскую Аравию и другие страны-экспортеры Персидского залива «заморозить» добычу нефти, чтобы обеспечить повышение цен. И эти попытки были изначально обречены на неудачу, потому что Иран не желает сворачивать свои планы по расширению на глобальных нефтяных рынках. Таким образом, Китай стал все яснее осознавать, что его интересы на Ближнем Востоке противоречат интересам России.

Сам Путин на прошлой неделе пытался подать российский «поворот» на Восток в позитивном свете, «почтив своим присутствием» первый запуск космической ракеты Союз с недавно построенного Восточного космодрома в Амурской области. Ему пришлось остаться на ночь, поскольку запуск был отложен на один день. Эта незначительная неудача пролила свет на такое количество проблем со строительством этого огромного (550 квадратных километров) космического центра, что вместо наград Путин сделал выговоры вице-премьеру Дмитрию Рогозину и ряду других высших должностных лиц.

Российское государство не умеет управлять милитаризованной экономикой этого региона, поэтому Москва - с ее зависимостью от военных инструментов политики - является неэффективным игроком в многосторонних политических процессах Азиатско-Тихоокеанского региона.

Склонность российского президента к неожиданным ходам не приносит ему уважения даже в Китае, потому что слабость страны из-за экономического спада слишком очевидна. Парадоксом поворота РФ на Восток является то, что он вызван конфронтацией с Западом, но эта конфронтация одновременно вредит ему, так как Москва должна отдавать основную часть своих ресурсов на это противостояние. Аннексировав Крым и начав войну в Донбассе, Путин определил, что будущее России решит исход конфликта с Украиной, и из этой геополитической катастрофы выхода для него больше нет.

Павел Баев, «Новое Время»