Школьница, написавшая жалобу на Беларусь в ООН: Меня пугали психиатрической больницей

14-летняя девочка из Витебска пытается доказать, что чиновники незаконно поместили ее в приют.

В декабре 2014 года витеблянку Настю Антоненко, тогда 14-летнюю, прямо из школы забрали в детский социальный приют. Девочка не хотела ехать, но ей предложили выбор: либо туда, либо в психиатрическую больницу. Домой Настя вернулась только через семь с половиной месяцев. Пытаясь восстановить свои права, которые, по ее мнению, были нарушены, девочка обращалась в прокуратуру и суд, а 1 июня с помощью правозащитника отправила жалобу в Комитет ООН по правам человека.

Мать не соглашалась на любую работу

В сентябре 2014 года жительница Витебска Настя Антоненко перешла в новую школу. Мать Насти Наталья Федосова говорит, что там сразу не понравилось отсутствие у нее постоянной работы. Наталья 10 лет была швеей на фабрике «Знамя индустриализации». После ухода оттуда с трудоустройством не ладилось. В последние годы удавалось найти в основном сезонные подработки, пишет tut.by.

— Должны быть созданы условия для работы, чтобы человек согласился. Извините, я свое здоровье знаю. У женщин к 40 годам становится гораздо меньше физических сил. Кроме того, должна быть соответственная квалификация и соответственная зарплата. Со слов социального педагога, я должна быть универсалом, то есть соглашаться на любую работу. Ей не понравилось, что я выбираю.

Наталья считает претензии необоснованными: она состояла на учете в центре занятости и пыталась подыскать себе подходящее место. Кроме отсутствия у матери работы, представителей школы смутили и жилищно-бытовые условия Насти Антоненко. На тот момент девочка с мамой, бабушкой и дедушкой жили в частном доме.

— Мама в то время занималась строительством дома, что-то, возможно, было разбросано. Ребенок прописан у отца, какие вопросы ко мне? Условия должны создаваться там, где прописан ребенок. А мне их как создать на 2,5 миллиона? — возмущается Наталья Федосова.

Почему их семью поставили в социально опасное положение, мать Насти точно ответить не может. Предполагает, основным мотивом стали ее проблемы с работой.

— Я не пью и не курю, ребенок жил в кирпичном доме с крышей над головой и газовым отоплением, но им не понравилось что-то, — пожимает плечами она.

В школе отказались от комментариев.

В приют девочку забрали прямо из школы

16 декабря 2014-го Настю прямо из школы забрали в детский социальный приют. Происходило это так: ее отвели в отдельный кабинет, где социальный педагог сообщила ей, что с сегодняшнего дня она должна находиться под защитой государства.

— Сказала собираться в детский приют. Я заплакала, говорила, что не хочу. Она сказала, что-либо в приют, либо в психиатрическую больницу, — вспоминает девочка.

Первые насколько дней, говорит Настя, она была очень расстроена и постоянно плакала. Отец убедил ее, что скоро она сможет вернуться домой, и Настя на это настроилась.

— Условия там не очень. Учиться было вообще невозможно: мало столов, учебников не хватало. В комнате жили 7 человек. Неудобно, потому что некоторые ложились в 12 ночи или в час, а я — в 10−11 вечера. Но потом я привыкла.

Условия в доме, где она жила с мамой, Настя называет вполне нормальными: «там было газовое отопление, мой личный компьютер и еда каждый день». Как и мама, дочь считает, что попала в приют не столько из-за неустроенного быта, сколько из-за разногласий с социальным педагогом. По словам девочки, та как-то попросила ее пойти на заседание совета профилактики (на таких заседаниях рассматривается вопрос о признании несовершеннолетних находящимися в социально опасном положении), а Настя не пошла.

— Она сказала: «Я тебе обещаю, ты будешь жить в приюте». Это было на остановке, при всем классе примерно за месяц до того, как меня забрали.

Отец заявил в милицию и получил протокол за ложный вызов

Александр Антоненко, отец Насти, вспоминает, что утром 16 декабря 2014-го они с бывшей женой (он и Наталья Федосова в разводе с 2011 года) пришли на заседание комиссии по делам несовершеннолетних администрации Октябрьского района Витебска. Их сопровождал правозащитник Павел Левинов, представитель РПОО «Белорусский Хельсинкский комитет» в Витебской области. На заседание комиссии его не пустили, и родители Насти, возмутившись, ушли вместе с ним. Решение по девочке КДН принимала уже без них.

После того как Настю забрали в приют, Наталье и Александру позвонили и сообщили, что домой их дочь сегодня не вернется. Мать и отец помчались в школу, где, по словам Александра, им не смогли объяснить, кто и куда увез девочку.

— Я сообщил в милицию, что нам не дают информации о местонахождении нашего ребенка. По факту отказа предоставить информацию и какие-либо документы я попросил, чтобы прибыл участковый и составил протокол. А вместо этого меня доставили в отделение и составили протокол за якобы ложный вызов.

С декабря Александр, по его словам, регулярно ходил на заседания КДН. Комиссия поручала продолжить работу с семьей. Отец Насти писал жалобы в инстанции, в том числе прокуратуру и Комитет госконтроля, но желаемых результатов это не принесло:

— Наши обращения пересылали из одной организации в другую, нам приходили формальные отписки.

Прошло 6 месяцев с тех пор, как Настю забрали в приют, и КДН обратилась в суд с заявлением о лишении родительских прав. Однако суд не поддержал комиссию в этом вопросе. Вскоре после этого, в конце июля 2015 года, Настю отпустили из приюта домой. Александр уверяет, что это он «вынудил» членов комиссии вернуть ребенка в семью.

Комиссия по делам несовершеннолетних: Мы поступали правомерно

У Анатолия Кондратовича, председателя КДН администрации Октябрьского района Витебска, другое мнение на этот счет. Суд действительно отказал в лишении матери родительских прав. Но Настю комиссия вернула в семью не под давлением отца, а только убедившись, что Александр Антоненко привел в порядок свое жилье и девочка сможет жить с ним.

— Мама с папой на момент рассмотрения вопроса вместе не проживали. Отец проживал в благоустроенной квартире, правда, там был бардак. Мама нигде не работала, проживала с бабушкой и дедушкой, дедушка постоянно употреблял. В доме, где жил ребенок, осенью было 3 градуса тепла, неухоженно, беспорядок. Мы приглашали родителей на комиссию, рекомендовали, чтобы отец забрал дочь к себе. Они обратились к правозащитникам.

Куда только ни жаловались Наталья Федосова и Александр Антоненко, вспоминает Анатолий Кондратович. Их жалобы не единожды рассматривались на заседаниях администрации Октябрьского района. Действия комиссии признаны правомерными, утверждает председатель.

Полгода, пока Настя была в детском социальном приюте, специалисты работали с семьей: маму устроили продавцом, но, по словам Анатолия Кондратовича, она задержалась на новом месте лишь на месяц (Наталья Федосова отрицает, что ей как-либо способствовали в поиске работы). Комиссия несколько раз выезжала к отцу, пыталась заставить его привести в порядок квартиру и оплатить долги.

— Все было законно. Мы заставили отца выплатить задолженность за квартиру, заставили его более-менее навести порядок и оборудовать место для ребенка, чтобы было где спать и готовить уроки. И после этого поставили вопрос о возвращении при условии, что девочка будет жить с отцом.

Настя живет с папой уже год. Она поменяла школу. Никаких замечаний по условиям жизни девочки в КДН администрации Октябрьского района больше не поступало.

Журналисты спросили Анатолия Кондратовича, учитывает ли КДН желание или нежелание ребенка покидать семью, когда выносит решение об изъятии. Насте на момент помещения в приют было 14 лет — еще не взрослая барышня, но уже и не малолетняя девочка. И она не хотела в приют.

— Когда ребенок живет при 2−3 градусах тепла в квартире, как мне поступать? Если мама нигде не работала, папа вообще не уделял внимания, в доме холод, бардак, нет постельного белья, непонятно, как питался этот ребенок, что мы должны делать? Если потом что-то случится, кто будет отвечать? Конечно, комиссия, при любой прокурорской проверке, — ответил Анатолий Кондратович.

Правозащитник: если ООН поддержит Настю, она получит моральное удовлетворение

Согласно статье 353 Гражданского процессуального кодекса, если гражданин считает, что неправомерные действия госорганов ущемили его права, он вправе обращаться в суд. Руководствуясь этой нормой ГПК, после возвращения в семью Настя Антоненко дважды обращалась в суд Октябрьского района Витебска. В первый раз ее заявление не приняли, потому что девочка не могла оплатить госпошлину. Во второй раз Настю от оплаты освободили, но суд, сославшись на статью 245 ГПК, не принял исковое заявление ввиду его неподведомственности. Областной суд поддержал эту позицию.

Настя тем не менее хочет восстановить справедливость. Отец и правозащитник Павел Левинов подсказали ей, что можно написать жалобу в Комитет по правам человека ООН.

В обращении школьницы в Комитет ООН сказано, что в нарушение международных стандартов и статьи 32 Конституции РБ ее без судебного решения изъяли из семьи и семь с половиной месяцев содержали в закрытых детских учреждениях (решение об изъятии ребенка КДН выносит на основании декрета № 18, но по статье 137 основного закона Конституция обладает высшей юридической силой, и в случае расхождения закона, декрета или указа с Конституцией действует Конституция).

Автор обращения полагает, что таким образом было нарушено ее право на свободу и личную неприкосновенность, а также право на невмешательство в частную жизнь. В связи с тем, что суд отказал в рассмотрении заявления, также было нарушено право на доступ к правосудию. Настя просит признать свою страну нарушителем указанных прав и призывает Комитет по правам человека принять меры, чтобы Беларусь в будущем не повторяла такие действия в отношении своих граждан.

— Если Комитет признает ее притязания, для девочки это будет моральное удовлетворение. Потом, может быть, она сможет обратиться с суд за возмещением морального вреда. Мне сложно сказать, потому что жалоба будет рассмотрена в течение 3−5 лет. Комитет их долго рассматривает, потому что туда идут жалобы со всего мира, — говорит Павел Левинов.

Примут ли белорусские официальные органы ответ Комитета по правам человека, если он будет в пользу Насти Антоненко, правозащитник сказать затрудняется. Он ссылается на 61-ю статью Конституции, где написано, что граждане, которые не смогли реализовать свое нарушенное право внутри страны, могут обращаться в международные органы.

— А в факультативном протоколе к Международному пакту о гражданских и политических правах, который ратифицировала Беларусь, сказано, что государство признает компетенцию Комитета рассматривать сообщения лиц, которые утверждают, что являются жертвами нарушения данным государством какого-либо из прав пакта.