Последний день приватизации жилья: плачут, вызывают скорую и звонят родным

Сегодня в Беларуси последний день, когда граждане могут приватизировать квартиры.

Чтобы дать людям больше времени для оформления бумаг, эту неделю июня специалисты службы «Одно окно» работают с 6 утра до 12 ночи. Такой график установлен в каждом районном исполкоме столицы. Журналисты tut.by приехали в администрацию Московского района Минска к шести часам утра, чтобы посмотреть, кто и зачем решился приватизировать жилье в последний момент.

Вчера специалист Алексей Сучков тоже дежурил в первую смену. Сегодня выглядит бодро, улыбается и говорит, что приехал в такую рань на машине. Еще и коллегу подвез. На часах — первые минуты седьмого, а в кабинете ни одного посетителя.

Алексей Владимирович перебирает бумаги и вспоминает, что вчера первый посетитель пришел только в 7.50, а последний — в 23.10. При этом заметно было, что люди наиболее активны вечером, нежели утром.

— Да просто большинство — «совы», — улыбается его коллега Анна Ивановна. — Если бы служба работала до ночи ежедневно, то люди точно приходили бы.

Рассуждения про «сов и жаворонков» обрываются, когда в кабинет заходит молодой человек с женщиной в спортивном костюме. На часах 6.25.

К слову, при подаче документов на приватизацию жилья должны присутствовать все, кто зарегистрирован в квартире.

— Как начали автобусы ходить, так и приехали, — рассказал первый посетитель Артур. Он живет с мамой в двухкомнатной квартире на улице Космонавтов (микрорайон Малиновка). — А то, что в последний день — так времени раньше не было, на стройке работаю.

— Как раньше все просто было, — говорит мама Артура Валентина, и, что-то исправляя, пишет заявление. — Работала в МАПИДе, вышла замуж и через полгода получила квартиру — быстро и бесплатно. А сейчас выходит, что и не бесплатно.

Специалист Алексей Владимирович принимает у Валентины заявление, вчитывается и возвращает обратно.

— Очень неразборчиво написано, может, перепишете?

— Давайте, перепишу! — бодро говорит Валентина, делает паузу и неожиданно идет на попятную. — А вообще-то зачем? Я так же и напишу, потому что… с бодуна лучше точно не получится. Артур, сядь теперь ты перепиши!

Артур не спорит, садится на место матери, медленно переписывает заявление, читает и понимает, что тоже написал не так, как надо. Переписал еще раз. В итоге получили на руки квитанцию и удалились.

Специалисты поясняют, что все, кто хотел, уже оформили жилье в собственность. На это государством было отведено 24 года. В последнюю неделю, отведенную для приватизации, в службу «Одно окно» в основном обращаются жильцы «проблемных» квартир. Например, сложно было приватизировать жилье тем, у кого недееспособные члены семьи, кто ждал доверенности от родственника, находящегося в местах лишения свободы; а также тем, кто был за границей или не смог договориться с остальными членами семьи.

Были и другие причины. Геннадий Николаевич пришел с мамой вторым по счету, ближе к семи утра, и рассказал, что решился на приватизацию в последний момент.

— Живем в двухкомнатной квартире на улице Карла Либкнехта. Дом трехэтажный, ветхий, без капремонта. Поверьте, совсем не хотелось приватизировать такое жилье. У нас соседка приватизировала, хотела продать, но ничего у нее не получилось. Несколько лет назад нас собирались сносить, а на свободном месте Лужков собирался строить жилье. Но программа свернулась, а мы так и остались жить в доме, который строили еще после войны.

— У нас в подвале комары и лягушки, — слабым голосом заметила пожилая женщина. Геннадий Николаевич согласился, что это «все из-за сырости», взял бережно маму за руку и повел домой.

Почти одновременно с ними пришла еще одна семья: супружеская пара и сестра мужа — все зарегистрированы в одной квартире. Молодые люди выглядели озабоченными и смущенными. Оказалось, в семье был «серьезный разговор», кто будет собственником квартиры. Не вдаваясь в подробности, одна из девушек рассказала, что все же удалось прийти к общему решению, чему они с мужем очень рады.

Специалист Анна Ивановна пояснила, что таких примеров немало, когда в рамках одной семьи бывает сложно договориться, кто будет «главным».

— Люди не доверяют друг другу, сомневаются, — с такими историями мы сталкиваемся часто, — говорит Анна Ивановна. — В этом случае надо помнить, что не став собственниками квартиры, все остальные члены семьи имеют право владения и пользования жилым помещением. Это достаточно серьезное право, которое многие недооценивают. А вот право распоряжения квартирой по своему усмотрению есть только у собственника. Но без согласия остальных владельцев, это тоже невозможно, только если с согласия или через суд.

Еще одна семья, что пришла ближе к восьми часам утра, выглядела дружной. Правда, пожилой женщине, которая должна была расписаться в заявлении, стало настолько плохо, что пришлось вызвать бригаду скорой помощи. Пациентку госпитализировали.

В суете мы сначала и не заметили, как в кабинет службы «Одно окно» пришла необычная семья. Темноволосая женщина о чем-то шепталась с дочерью, которая в неожиданно расплакалась. Женщина, разволновавшись, кому-то позвонила и начала объясняться на испанском языке.

Оказалось, что приехали еще не все — в семье три дочери. Но слезы были по-другому поводу.

— Мы — политэмигранты из Боливии, — рассказала женщина (имя просила не указывать). — С 1990 года проживаем в однокомнатной квартире по адресу проспект Любимова, 4. Этот дом еще в 1983 году был передан Красному Кресту для заселения политэмигрантов.

Она рассказала, что еще в 70-е годы семья (отец был коммунистом) бежала из Боливии в Чили, оттуда — в Советский Союз, где их, из солидарности, приняли в городе Иваново, предоставили там жилье, а детям возможность учиться в школе-интернате. Благодаря программе, организованной Красным Крестом, получила высшее образование в Минске, здесь же познакомилась с будущим мужем-врачом. Он тоже был из Боливии.

— Всю жизнь мы живем в этой квартире, но приватизировать это жилье нам пока не удалось. Три года назад стало известно, что наш дом — это не что иное, как общежитие, хотя нам давали ордер на квартиру. В такой ситуации оказались не только мы, но и все остальные жильцы нашего дома. Эта история в 2013 году освещалась в СМИ, но ничего с тех пор не изменилось.

Женщина говорит, что сегодня, в последний день приватизации, у семьи остался единственный шанс, надежда на то, что квартиру можно еще оформить в собственность. Супруг женщины, который много лет работает в Минском областном роддоме, тоже расстроен. Он никого не ругает, только смотрит печально и говорит, что «Беларусь стала его родиной, что рождение детей — это лучший повод быть счастливым на работе, но одного он не понимает: неужели за столько лет у него не появилось никакого права на это жилье?»

На часах было восемь утра. До конца приватизации оставалось еще 16 часов и пустой коридор перед службой «Одно окно» — «жаворонки», похоже, уже отстрелялись. Время осталось за «совами».