Хронический популизм

Референдум во многих вопросах — глупость, и очень опасная.

Проезжая по Великобритании через несколько дней после голосования за Brexit, испытываешь специфическое чувство. В провинциях и сельской местности по‑прежнему рябит от постеров за выход из ЕС, тогда как в Лондоне и других больших городах британцы извиняются за накликанную катастрофу. Извиняются перед нами, гражданами Европейского союза, хотя очевидно, что больше пострадают они сами.

Британцев увлекли за собой самовлюбленные, недальновидные популисты, давшие полную свободу своим деструктивным позывам либо самоуверенно решившие, что поддержка Brexit позитивно скажется на их политических карьерах, полагая при этом, будто избиратели не настолько глупы, чтобы проголосовать за выход из ЕС. Но оказалось, что настолько. Демография голосования показывает: в основном Brexit поддержали представители старшего поколения.

И вот это уже неудивительно. Старшее поколение, как правило, обращает внимание на прошлое, а не на будущее, и многие люди постарше сходятся в том, что «раньше было лучше». Эта ностальгия особенно характерна для бывших империй, где любят тосковать по былому величию (даже если на самом деле империи были построены на страданиях других).

То же происходит и в бывших советских республиках, в которых многие представители старшего поколения убеждены, что в СССР было лучше. Жизнь была проще, безопаснее, государство заботилось о ваших нуждах. На волне ностальгии эти старики часто забывают, что это же государство вынуждало часами стоять в очередях за дефицитом, что качество медицины было ниже среднего в лучшем случае и что в итоге ничего нельзя было добиться без взятки. Я уверен: если бы в конце 1990‑х в бывших советских республиках провели референдум о возвращении во времена СССР, почти во всех большинство проголосовали бы за.

Именно поэтому референдум в таких вопросах — глупость, и очень опасная. Демократия основана на том, что люди голосуют за представителей-профессионалов, которые, как ожидается, лучше понимают, что нужно для благополучия страны и большей части населения. Конечно, нет гарантии, что они действительно это понимают, но ведь вы все равно идете к хирургу или электрику вместо того, чтобы самостоятельно браться за нож или лезть в конденсатор холодильника.

Инструмент референдума был введен, чтобы сделать политиков ближе к людям, но на практике он стал отличным средством для популистов, ухитряющихся увлекать за собой лживыми заявлениями и бравадой. В Нидерландах большинство проголосовало против Соглашения об ассоциации Украины с ЕС, хотя многие не интересовались Украиной и часто даже не знали, где эта страна находится; просто потому что они против и против — это их жизненная позиция. Против иммигрантов, против ислама, против налогов, против ЕС — не имеет значения, о чем идет речь. В случае с Brexit мы видим работу того же механизма с очень серьезными долгосрочными последствиями.

Недавно я читал книгу История болезни. Недуги мировых лидеров последнего столетия британского медика и политика Дэвида Оуэна, посвященную власть имущим, страдавшим от алкоголизма, биполярных расстройств, серьезных сердечно-сосудистых заболеваний и рака. Эти болезни оказывали серьезное влияние на их способность принимать мудрые решения, а некоторые и вовсе делали недееспособными. Худшей комбинацией, наверное, была Ялта, когда Европу делили параноидальный Сталин, умирающий Рузвельт и алкоголик Черчилль, демонстрирующий явные признаки биполярного расстройства. Представьте себе, что за тем столом сидели бы другие лидеры: последние 70 лет европейской истории могли бы пройти иначе.

Я поневоле задумываюсь, что напишут лет через двадцать о нынешних лидерах. И речь не только о Путине, явно отличающемся как минимум серьезным отсутствием эмпатии, или, к примеру, о бывшем французском президенте Саркози, который борется с комплексом неполноценности из‑за своего роста (и, вероятно, любит Путина, так как находится с ним на одном уровне).

Будущее покажет. Так же, как и то — выйдет Великобритания из ЕС или же это лишь еще одна заминка в процессе исцеления от потери Британской империи.

Роберт ван Ворен, «Новое Время»