Вальдемарас Норкус: Нужно быть бедным, сидеть дома, и тогда у прокурора не будет к тебе вопросов

Литовский бизнесмен и будущий муж Анны Шарейко рассказал, чем белорусские законы отличаются от литовских.

Литовский бизнесмен и директор компании «Даймас» встречает журналистов в просторном двухэтажном офисе в Каунасе. В кабинетах - французские окна, дизайн офиса очень похож на дизайн дома Анны Шарейко в Витебске. Оказывается, их проектировал один архитектор, пишет kp.by.

- О, а покажите свою камеру, - чуть ли не с первых минут говорит фотографу Вальдемарас Норкус.

- Пока я сидел за решеткой, больше всего хотелось с Анной уехать на природу, захватив мой фотоаппарат, - признается Вальдемарас.
Фото: Сергей ГАПОН

А потом тут же на рабочем компьютере открывает сайт, куда выкладывает свои фотоработы: десятки снимков птиц, животных, алых закатов и дорожных заметок из путешествий…

- Это то, в чем меня обвинили, - говорит Норкус, показывая фото Бали. - Такое чувство, что нужно быть бедным, сидеть дома, и тогда у прокурора не будет к тебе никаких вопросов.

В рабочем кабинете - совместные фотографии с Анной Васильевной, маленькие сувенирные статуэтки, которые она презентовала любимому.

- В изоляторе я все время думал про Анну, даже во дворике для прогулок рисовал для нее сердечки и писал ее имя в надежде, что она увидит мое послание… Когда сидел за решеткой, больше всего хотелось с Анной уехать на природу, захватив фотоаппарат. Такие картинки мне часто виделись во сне, - признается Вальдемарас Норкус. - Да, нас выводили на прогулку, но во дворе нет никакой травы, и не всегда было понятно: есть ли уже листья на деревьях или нет. Мне до сих пор кажется, что все происходящее - это сон, хочется себя ущипнуть и понять, где я. Никак не могу привыкнуть к дорогам, которые после маленькой камеры кажутся огромными, к людям. В первый вечер после освобождения поехали с друзьями в кафе, и когда хлопнула дверь, я подпрыгнул, стал оглядываться, ведь в СИЗО это означает одно: в камеру кого-то привели или, наоборот, забирают.

Дизайн офиса Норкуса в Каунасе очень похож на дизайн дома Анны Шарейко в Витебске. Оказывается, их проектировал один архитектор.
Фото: Сергей ГАПОН

- Во время приговора 10 июня в зале суда освободили всех, кроме вас. Эмоционально было сложно одному остаться в клетке?

- Меня взяла такая злость! Готов был стекло в клетке разбить, но взял себя в руки. Видимо, не могли мы вдвоем радостные выйти из зала судебного заседания, это было бы не по сценарию.

В рабочем кабинете литовского бизнесмена - много писем из белорусского СИЗО.
Фото: Сергей ГАПОН

«Увидел маленькую камеру и занервничал»

Бизнесмен вспоминает, что первые дни за решеткой для него стали самыми тяжелыми.

- Когда узнал, что за Анной стали следить, понял: ничего хорошего ждать не стоит, она сама скоро окажется на Володарке. Сама эта мысль была мучительной, как и наша встреча в сентябре 2014 года, когда ее везли в машине к следователю и на мгновение я смог ее увидеть из машины. Земля ушла из-под ног, поднялось давление, - не скрывает своих переживаний Вальдемарас.

- С чем вам пришлось смириться, под что подстроиться, находясь за решеткой?

- Для меня все это оказалось незнакомым. Никогда раньше не был в судах, никто на меня наручники не надевал, а тут зашел в СИЗО, увидел маленькую камеру и занервничал. Конечно, человек может привыкнуть к любой ситуации, поэтому через два месяца заключения подстроился под все. Какой смысл нервничать, если это губит твое здоровье? Потом пытался узнать суть обвинения, но никто ничего не говорил. Только через год смог ознакомиться с результатами проверки Госконтроля.

В рабочем кабинете - совместные фотографии с Анной Васильевной, маленькие сувенирные статуэтки, которые она презентовала любимому.
Фото: Сергей ГАПОН

- Вы никогда не задумывались над тем, что закупка кормов у «Русском-Р» для Анны Шарейко может закончиться проблемами?

- Нет, все было чисто и прозрачно. Во-первых, мы работали с Витебскойптицефабрикой с 1998 года, когда она еще лежала на лопатках. Во-вторых, в Беларуси у нас было более 40 клиентов - мы же не работали только с «Ганной». В-третьих, мы имели больше 50% рынка премиксов.

Что интересно, нас обвиняли в строительстве дома в Витебске, в том, что якобы за счет выигранных тендеров «Русском-Р» мы обогатились. Только в тот момент мы не работали с «Ганной»: дом был сдан 22 ноября 2011 года, и первый контракт, который фигурирует в уголовном деле, был заключен 22 ноября 2011 года. Где логика? С «Ганны» вывезли два автобуса документов - и ничего не нашли.

«В камеру только заходит человек, а я уже вижу - убийца»

- Если вернуться к жизни за решеткой, вы не сходили с ума от того, что оказались в замкнутом пространстве?

- Я не тот человек, который сожалеет о прошлом. На Володарке приобрел много хороших друзей, после нашей с вами встречи пойду писать им письма. Есть такие люди, с которыми вряд ли бы встретился на воле, а тут сама судьба свела.

За ту неделю, что литовский бизнесмен на свободе, он получил три письма - они аккуратно лежат на рабочем столе. Среди новых знакомых Вальдемараса - известные бизнесмены, чиновники, фигуранты громких уголовных дел.

Вальдемарас Норкус любит показывать свои фотоработы.
Фото: Сергей ГАПОН

- Вот мне друг прислал ходы партии шахмат - мы не успели доиграть в СИЗО. Пишет, что ход за мной, - смеется Вальдемарас. - Через нашу камеру прошло более 100 заключенных, попадались разные люди. По фенотипу я сразу могу вычислить, что собой представляет человек: он только заходит в камеру, а я уже вижу - это убийца. C такими мы не общались.

- Но вам приходилось находиться в одном маленьком помещении. Разве можно в таких условиях отгородить от себя человека?

- Да, это могло закончиться конфликтной ситуацией, но я этого не боялся. Меня, мастера спорта по легкой атлетике, мало чем можно напугать.

- Так вы тоже занимались спортом в СИЗО, как и Анна Васильевна?

- Да, сразу пять раз в неделю, потом перешел на три. Каждая тренировка длилась по три часа, сам разрабатывал комплекс упражнений. И простыни использовали, и на решетке подтягивались или закидывали друг друга на спину и делали приседания. Но много заниматься нельзя, так как не получаешь в полном объеме протеина. И Анне я тоже подсказывал, какие упражнения лучше выполнять, чтобы не так болела спина.

Знаете, спорт хорош тем, что ты эмоционально разгружаешься. Поэтому бегал на месте кросс по часу, а внизу оставалась лужа пота. С учетом того, что душ положен раз в неделю, приходилось обливаться холодной водой, чтобы в камере не было тяжелого запаха.

«В Литве осужденные отсудили у государства 700 тысяч евро»

На полке - фото Анны Шарейко.
Фото: Сергей ГАПОН

- Ваш день за решеткой из чего состоял?

- Через три месяца ареста понял: мне не хватает часов в сутках, чтобы закончить все дела. Ежедневно пять часов отводил совершенствованию английского языка, прочел около 70 книг, отвечал на письма, один час по телевизору можно было посмотреть новости, читал литовские и белорусские газеты. Сравнивал ваши законы и наши, мои сокамерники не верили, но разница огромная. К примеру, в Литве по экономическим делам никому больше 10 лет не дают, а у вас это тяжкое преступление. У нас на суд все приходят с воли, так как действует презумпция невиновности, и эти люди не опасны для общества. Если бизнесмена осудили, то он отбывает наказание в специальной тюрьме в Вильнюсе. Это трехкомнатная квартира с интернетом, скайпом, телевизором, каждому выделяется комната, в гости можно приходить в любое время.

- Выходит, даже осужденные бизнесмены продолжают заниматься своим бизнесом?

- Да, у нас большинство заключенных даже из обычных колоний выезжают домой на выходные. Только в прошлом году 300 заключенных подали в суд на государство - к примеру, за то, что их поместили в камеру с курящим человеком или лампочка слабо горела. Государству пришлось выплатить по таким судам 700 тысяч евро.

- Для вас стало полной неожиданностью, что Анна Васильевна снова вышла на работу?

- Мы это с ней обсуждали, когда сидели в одной клетке во время суда. Фабрика для нее - как ребенок, и все видели, насколько люди ее поддержали, поэтому Анна приняла такое решение. Переехать жить в Каунас она может всегда.

«Хиромантка предсказала и наш арест, и нашу свадьбу»

- На суде вы говорили, что после вашего задержания фирма оказалась в долгах. Сейчас та же ситуация?

- Примерно да. У меня всегда были долги из-за большого оборота, это нормально. Я рад, что основные партнеры отнеслись с пониманием, не обратились с исками в суд. Теперь пытаюсь вникнуть во все нюансы, поднять бизнес. В СИЗО мы лежали и отдыхали, а тут реально нужно вкалывать. Еще месяц после задержания я пытался руководить компанией через адвокатов, партнеры смеялись: «Как ты в тюрьме мог проверить: выгодный контракт или нет?» Мои сокамерники не верили, что за 22 года существования моей фирмы не было ни одной проверки. Мы ежегодно отчитываемся перед налоговой, не понимаю: если в бизнесе все хорошо, зачем его проверять?

Вальдемарас Норкус теперь доигрывает шахматную партию с сокамерником по письмам.
Фото: Сергей ГАПОН

- Так вы теперь будете работать с белорусской стороной?

- Пока не решил.

- Вы чувствуете, что за последние два года изменились?

- Конечно, даже по моей руке видно, как меняется судьба. Много лет назад одна хиромантка из Москвы смотрела на наши руки с Анной - мы тогда веселились, придумали какие-то невероятные истории, но она нас быстро раскусила. Что интересно, она предсказала и наш арест, и нашу свадьбу. Поэтому в СИЗО стал интересоваться хиромантией, прочел шесть книг по этой тематике. Так вот моя линия на руке изменилась в лучшую сторону... Наверное, больше мозгов стало (смеется). Теперь я реалист, никаких розовых очков больше не осталось. За это время понял, кто чего стоит и кто настоящий друг, даже составил список «10 людей, которые удивили» и «10, кто разочаровал». А еще сбросил в изоляторе 7 килограммов, очень доволен! Раньше бегал по 9 километров - и ничего не получалось. Кроме того, очистил печень - не пил же два года.

В какой-то момент Норкус не выдерживает и снова переходит на тему фотографии. Идет к машине, достает блестящий чемодан, а там такая внушительная камера, что просто ух! Назвать его любителем не поворачивается язык. Он тут же начинает снимать стрекозу, которая залетела в окно, и просит нас ему попозировать…

- Вальдемарас, так как вы будете жить после свадьбы?

- На два города, как и раньше. В эти выходные Анна должна приехать в Каунас, я на нее плохо влияю, заставляю отдыхать, - улыбается литовский бизнесмен. - Заметил, как за два года моего отсутствия дети стали более самостоятельны. Дочка очень удивила - я хотел ее отправить учиться за границу, обучение в год стоит 15 тысяч евро, но она сама выиграла конкурс, поступила в магистратуру на бюджет, пока я сидел за решеткой, знала, что поддержки не будет… Сын отучился на повара, теперь ищет работу. Хоть что-то в этой истории оказалось положительным.

И в заключении есть место романтике.
Фото: Сергей ГАПОН

В чем обвиняли Анну Шарейко и Вальдемараса Норкуса?

Шарейко и ее ключевых специалистов обвинили в «злоупотреблении служебными полномочиями» и нанесении ущерба в 4 миллиарда, а Вальдемараса Норкуса и директора «Русском-Р» - в пособничестве. Причиной всему стала закупка кормов. Вместо того чтобы выбрать белорусского производителя - частную компанию «Экомол», птицефабрика «Ганна» отдала предпочтение «Русском-Р», акции которого принадлежат фирме «Даймас» Вальдемараса Норкуса. То есть Шарейко закупала премикс у своего возлюбленного. Пара познакомилась в конце 90-х на одной сельскохозяйственной выставке, осенью 2014 года собирались сыграть свадьбу.

- Они свободные люди. Почему должны оправдываться за любовь? – говорили на суде сотрудники птицефабрики. – Всю жизнь Анна Васильевна посвятила предприятию, с мужем развелась давно, детей нет. Неужели в 56 лет она не заслужила личного счастья?

Уже в суде гособвинитель отказался от того, что обвиняемые нанесли ущерб. А также не раз звучало: после ареста «Ганна» из успешного предприятия превратилась в убыточное.