«Этой системе кранты»

У властей не осталось ничего, кроме лозунгов.

Об этом в интервью «Прессболу» сказал главный тренер национальной гимнастической сборной Виктор Дойлидов.

— На Олимпиаду командой белорусы не попали — уже второй раз подряд. О временах двадцатилетней давности, когда мы считались основными претендентами на золотые медали, и вспоминать не хочется...

— Давай тогда вспомним, сколько людей за эти двадцать лет уехало из страны.

— Наверное, уже все, кто только мог.

— Знаешь, а я раньше этого не боялся. Ну хорошо, уехали Шинкарь, Овсяк, Воронцов, Вовка Ваткин — мой напарник. Все они — асы, которые много сделали для белорусской гимнастики, и они вправе поработать на себя — заслужили. Однако я был уверен, что на их место заступят молодые тренеры с горящими глазами, какие были у нас в 23-25 лет. И эти тренеры появлялись, правда, тут же исчезали, при первой возможности уезжали за границу…

Об этой проблеме говорил еще полтора года назад, когда была встреча с министром спорта и председателем федерации Еленой Скрипель. Сказал, что нынче тренеру в детско-юношеской школе гораздо выгоднее заниматься оздоровительной гимнастикой в платных группах, нежели растить будущего олимпийского чемпиона.

Давайте признаемся самим себе: все, Советский Союз закончился и никогда уже не вернется. Кстати, слава богу. Так вот раньше наша школа «Кольца славы» все лето торчала на юге, в Евпатории, в Сухуми, по сути, где хотела. Средства на это выделялись огромные. Я, можно сказать, совсем пацан — молодой тренер — имел 200 рублей, это не считая талонов. Денег хватало на все.

А знаешь, что мне на это сказали на том собрании: «Виктор Викторович, какое-то у вас негативное мышление. Мы ведь не только сохранили, что было раньше, но и приумножили!»

Я не люблю ходить к начальству и общаюсь с ним только при крайней необходимости. Все потому, что оно говорит цитатами и лозунгами. «Вот Лукашенко сказал, что надо делать так...» Хорошо, но у тебя-то своя голова есть?..

90 процентов ребят в сборных — из Минска. Гомель еще что-то поставляет — отголоски работы Николая Шкарубо, которого уже полтора года нет с нами. Могилев с его отличным залом дал нам только одного гимнаста, а раньше крохотный и неказистый зал наполнял едва ли не половину сборной. Витебск имел отличную школу, а сегодня в сборной ни одного человека. В Гродно, Бресте и Барановичах тоже пусто.

Все ушли из спорта высоких достижений в платные группы. Это легче, другие деньги и совсем другая ответственность. Вместо чиновников, которые требуют результат и вечно чем-то недовольны, благодарные родители, потому что их чада заняты делом, не отвлекаются на всякую ерунду и заодно укрепляют здоровье…

— Так что, это конец белорусской спортивной гимнастики?

— Не знаю. Меня на том совещании у министра просто никто не услышал. Прямо как в фильме Стенли Кубрика «С широко закрытыми глазами», где герои бродят в каком-то летаргическом сне и никак не могут найти ответы на вопросы, которые их мучают. «Сохранили и приумножили...» Что мы приумножили?

Непонятно упорство, с которым мы цепляемся за Советский Союз. Сегодня сидел в очереди на оформление документов на пенсию пять часов. Как в 70-е годы минувшего века. Ну неужели нельзя записаться по интернету и прийти в точно назначенное время? Весь цивилизованный мир уже давно так делает, а мы все гордимся завоеваниями Октября…

В Берне после чемпионата Европы сидим со знакомыми тренерами, подходит мужчина: «Вы меня помните?» Черт его знает... По виду — в прошлом гимнаст. Начинаю напрягать память, а он меня опережает: «Да я же с вашим Ваней Иванковым соревновался».

Разговорились, выяснилось, что сейчас он президент ассоциации гимнастики Турции и хочет предложить приехать к ним на недельку-другую в качестве консультанта. Почему нет? Написал заявление за свой счет и махнул.

Знаешь, мне нравится, что Европа начала подниматься с колен. Раньше твердили, вот американцы, китайцы, японцы — пробить эту брешь невозможно. А я посмотрел европейское первенство, особенно молодежное, и понял: нет, ребята, вы как-то поторопились европейцев сдавать в утиль. Там такая сила мощная идет...

Замечательные ребята — англичане, швейцарцы, бельгийцы, итальянцы, россияне, украинцы, армяне хорошие появились. Давай начистоту: никогда в жизни не считал швейцарцев или англичан серьезными соперниками для белорусов, но если они выдвинулись на первые роли, выходит, что-то смогли поменять в системе подготовки.

И я все никак не мог понять, что. У меня уже было приглашение в Турцию, но был уверен, что не увижу там ничего нового и интересного. На море съездить, покупаться, почему бы нет? Такой полуотпуск с женой.

— Следует признать, карьера Виктора Дойлидова пусть не в качестве спортсмена, но тренера, несомненно, состоялась. Лучший ученик — двукратный абсолютный чемпион мира, команда — неоднократный чемпион и призер чемпионатов мира и Европы.

— Я тоже об этом думал: как быстро пролетели годы, и, наверное, пришла пора прощаться с большим спортом. Мы проиграли в Берне, а раз так, надо уходить. Тем более не знал, как дальше работать с нашей молодежью. Я ведь одной ногой остался в Советском Союзе. Когда видел западных ребят, с их чистотой линий и высочайшим профессионализмом, понимал, что палочная система, наподобие нашей, не может дать такой результат. Что-то здесь не так...

У нас ведь какие были меры воздействия на гимнастов? Первое: снимем со ставки, второе: уберем со сборов, третье: вылетишь из института. И вот этим треугольником мы десятилетиями держали спортсменов на крючке. Никому — и тренерам, и атлетам — в голову не приходило, что можно работать как-то по-другому, а не кнутом и пряником.

А теперь расскажу, как обстоят дела в турецкой сборной. Все ребята в зале в 9.30. Сами делают разминку, тренеры подтягиваются где-то к 10. А знаешь, что самое удивительное? Они практически не вникают в тренировочный процесс. Пьют чай, наблюдают.

В разминке есть упражнения, когда гимнаста надо держать. Но тренеры в отличие от наших с места не срываются, спокойно сидят — даже тогда, когда в сложном упражнении надо подкинуть мат. Когда на перекладине идут перелеты, они тоже не страхуют, сидят себе с чаем. Все делают гимнасты, помогая друг другу. Возникает вопрос: зачем им вообще тренеры нужны?

Когда наступает черед выполнения комбинаций, тренер подзывает к себе какого-нибудь молодого гимнаста и доверяет ему свой планшет — для съемки. Тот выбирает удобную позицию, а затем тренер с учеником просматривают увиденное, чтобы найти ошибки. И не тренер рассказывает спортсмену, где тот промахнулся, а спортсмен самостоятельно пытается найти причину помарки. Они их заставляют думать, и это очень правильно.

И еще — ни разу не слышал, чтобы тренер орал на ученика. Ты же знаешь, как это у нас... «Ну ты и дебил, конечно! Как можно было упасть?!».

— Нервы шалят, можно понять. Сам, наверное, до сих пор кричишь.

— Нет. Просто устал. А знаешь почему? На моем истошном крике «Давай» они комбинацию делают, а вот если молчу — падают. И я подумал, ведь на помосте так не закричишь, сдадут в полицию как душевнобольного или, скорее всего, снимут 0,3 балла как за подсказку.

За восемь дней — ни одного резкого слова от тренеров. И я не видел, чтобы они отчитывали учеников. Мало того, я понял, что те сами заинтересованы все сделать чисто и без падений…

Я увидел в Турции, как можно работать без этой пресловутой советской системы, основанной на крике, палках и угрозах.

— Сюда бы Ваню Иванкова, который, полагаю, уже впитал опыт американской школы, — на смену Дойлидову.

— Так мы уже ждали его со Скрипель, обо всем договорились. Приехал в Минск, ни одного звонка ни мне, ни Лене. Только Тоне Кошель эсэмэску: «У моей жены проблемы со здоровьем». Узнала об этом Скрипель, пишет: «Ваня, какие проблемы? Ты только скажи, поможем». — «Спасибо, помогать не надо». Мы ему снова звоним, а он уже в Америке. Человека практически поставили на должность главного тренера, только объявись, скажи: «Вот он я!»

— Довольно странно.

— Мне кажется, здесь папа сыграл свою роль. В Америке Ваня горел, а послушал дома лекцию и сдулся. Очень хочу ошибаться и, если это не так, готов принести самые искренние извинения Александру Ивановичу. Но, похоже, я недалек от истины. Ваня всегда слишком зависел от семьи…

— Щербо надо было приглашать на должность главного тренера.

— У того амбиции повыше. Только на министра спорта согласится. Виталик себя ценит по-другому, он великий. Что тут говорить. Ваня — да, грандиозный пахарь. Он всего добился трудом, а такие как Щербо рождаются раз в сто лет…

Моя плеяда людей — была больна гимнастикой. Сумасшедшие люди.

У меня в юности девушка была. Ей 18 лет, мне 21. Я у нее первый, родители уехали, мы дома одни. Ее голова лежит у меня на плече и после вот этого, когда все случилось, она спрашивает: «Витя, ты меня любишь?». Мне бы ответить: «Конечно, любимая!..» Но нет, я же так не могу. Это будет неправдой по отношению к делу, которому собрался служить всю жизнь. И я говорю: «Больше всего я люблю гимнастику!». Ну не идиот ли?

— Несомненно. Хотя в советское время и не такое бывало.

— Где оно, то время? Странно, я что-то похожее увидел в Турции. Наши гимнасты ведь в свободное время в компьютерные игры играют — довольно бессмысленное, на мой взгляд, занятие. А турецкие гимнасты шарят по сайтам федераций — американской, китайской, японской, смотрят новости, онлайн-трансляции и подмечают, что нового появилось у их конкурентов.

А конкуренция сегодня решает все. И бьет она напрочь все наши палочные достижения. Нигде они больше не пройдут: ни в спорте, ни в экономике, ни в политике, ни в любой другой сфере. Этой системе кранты, она обречена на провал. Обидно, что мы теряем время и идем обратно в Советский Союз. Что мы там забыли, не знаю…

Знаешь, почему я перестал надрываться в зале? Понял, что надо помогать лишь тем, кто хочет. И еще избегаю людей, с которыми нужно спорить или в чем-то их убеждать. Устал от них, хочу общаться с теми, кто приносит мне радость и удовольствие. Я же все близко к сердцу принимаю, а потом давление скачет, таблетки надо глотать...

Слава богу, что на старости лет рядом такая женщина, как Люда. Главный человек в моей жизни, с которой живем уже четырнадцать лет. Она меня несколько раз с того света вытаскивала. И поэтому, наверное, мне давным-давно хочется быть только с ней...