Лев Марголин: Правительство пишет свои прогнозы от балды

Белорусское правительство пытается списать свои провалы на внешние факторы.

Прогноз социально-экономического развития сверстан из расчета стоимости нефти 45 долларов за баррель, росте экономики России на уровне 101% и курсе российского рубля к доллару США –  70 российских рублей, а бюджет Беларуси на 2017 год рассчитан исходя из консервативного подхода: среднегодовая цена нефти – 35 долларов США за баррель, при дальнейшем сжатии российской экономики (99 % к уровню 2016 года) и курсе 75 российских рублей за доллар США.

Такие цифры назвал премьер-министр Андрей Кобяков на заседании президиума Совета министров, которое состоялось 2 августа в Минске. Президиум Совмина рассматривал проекты прогноза социально-экономического развития на 2017 год и параметров основных показателей на 2018 – 2019 годы, основные направления денежно-кредитной политики Республики Беларусь и республиканского бюджета на 2017 год. Нельзя не обратить внимания, что базовые показатели, на которых основаны два документа, противоречат друг другу.

Почему так произошло? Служба информации «ЕвроБеларуси» попыталась выяснить причину противоречий вместе с экономистом Львом Марголиным.

- Как могло произойти, что два важнейших финансовых документа – на пятилетку и на год – основаны на совершенно разных цифрах?

- Точный ответ могут дать только разработчики. Я полагаю, что в данном случае сошлись два фактора. Первый – разбежка во времени: один документ разрабатывался раньше, другой позже, второй  момент - бюджет разрабатывался министерством финансов, а Основные положения прогноз социально-экономического развития – министерство экономики, которые собой не всегда между собой коррелируются.

- Правая рука не знает, что делает левая?

- Похоже. Чтобы приступить к разработке главных финансовых документов, согласовать их, Совет министров должен утвердить некие базовые показатели, которыми бы пользовались все министерства и ведомства. А здесь, судя по всему, каждое министерство плясало от своих прогнозов. Либо же правительство такие цифры предоставляло, только одним раньше, другим – позже.

- Бюджет на 2015 год предусматривает рост ВВП на 1,5%, денежных доходов населения – на 1,2%, экспорта товаров и услуг – на 3,6%, прямые иностранные инвестиции на чистой основе должны составить 1,4 млрд. долларов США, инфляция – 9%. Можно ли всерьез рассуждать о запланированном на 2017 год росте экономики?

- Я думаю, что нельзя. Сами министерства, которые разрабатывают финасово-экономические документы, не очень верят в них. Мы неоднократно являлись свидетелями тому, что министерства или правительство в целом разрабатывало некие прогнозы, после чего следовал грозный окрик Лукашенко: мало! И тут же все прогнозы пересчитывались в более оптимистичном свете.

Сами разработчики не очень верят в прогнозы, которые выдают, к тому же они поняли, что никакого наказания за просчеты не понесут. Если раньше, в годы роста, еще боялись не угадать цифры, то сейчас все оправдываются кризисом, ситуацией в России и полагают, что на внешние факторы можно списать все. Полагаю, что все прогнозы пишутся от балды.

- А объективные показатели за первое полугодие 2016 года дают основания предполагать если не рост экономики, то хотя бы выход на нулевую отметку?

- Один из белорусских экономистов подметил: в наших условиях даже небольшой рост нельзя считать за сигнал, что дно пройдено, а экономика пойдет в рост. Белорусская экономика переживает стагнацию, которая означает, что один год может произойти рост на 1%, следующий – снова падение. Поскольку показатели не выходят за рамки статистической погрешности, можно нарисовать любую цифру. Для серьезных оснований говорить про возможный рост экономики должны быть серьезные действия: то ли радикальные экономические реформы, то ли кардинальные изменения в России, которая является крупнейшим рынком сбыта белорусской продукции. Пока нет ни того, ни другого. Поэтому говорить об основаниях роста экономики я бы не стал.

- Нацбанк принял решение с 17 августа снизить ставку рефинансирования с 20 до 18 процентов годовых и ставки по постоянно доступным и двусторонним операциям Национального банка по поддержке текущей ликвидности банков с 25 до 23 процентов годовых. Оправдано ли решение Нацбанка?

- Думаю, оправдано. Нацбанку удается сдерживать инфляцию в достаточно приемлемых рамках. Исходя из снижения инфляции, и понижают ставку рефинансирования. Нацбанк надеется, что как только ставка более-менее приемлемой, предприятия сразу побегут за кредитами. Тут же пойдут инвестиции и начнется бурный рост.

Ставка рефинансирования и доступ к кредитам – важный фактор, но далеко не единственный и не самый важный. Чтобы бежать за кредитом в банк, нужно произвести конкурентную продукцию, сделать ее конкурентоспособной по цене, найти рынки сбыта для нее. А если всего этого нет, никто не побежит за кредитами, какими бы дешевыми они ни были. Власти этого не понимают; возможно, убедили Лукашенко, что пора прекращать инфляционное накачивание экономики, которым страна занималась более 20 лет, и переходить на цивилизованное финансирование.  Но, повторюсь, снижение ставки рефинансирования – не панацея, и я очень сомневаюсь, что эти действия приведут к заметным результатам.