Лявон Вольский: «Народны альбом» положил начало серьезной ветви в белорусской музыке

4 сентября в Подляшской опере в Белостоке состоится большой юбилейный концерт, приуроченный к 20-летию музыкального проекта "Народны альбом".

Накануне праздничного выступления в студию "Еврорадио" заглянул один из авторов проекта Лявон Вольский. Музыкант вспоминает о создании альбома, первые выступления с ним и рассуждает о вероятности появления нового подобного явления.

— Кто участвует в проекте на этот раз? Те же музыканты, которые принимали участие и в записи альбома?

— Нет! Некоторых музыкантов не будет. Основной состав — группа Apple Тea. Но джаза в "Народном альбоме" не прибавилось. Разве только в "Бойцы на лузе", например, могут быть лёгкие джазовые интонации. Либо лёгкая блюзовая интонация в "Я, да жалю, не пан". Поверьте, они умеют по-разному играть, и играют хорошо, ровно, классно и слаженно. Из Apple Тea бас-гитара, гитара, барабаны и клавишные. Добавились три бэк-вокалистки, гобой, контрабас, альт и скрипка. Сергей Ахрамович остаётся со своим баяном. Сергей Кононович будет играть на мандолине. В некоторых песнях играют один-два инструмента, а в некоторых — весь состав, но это и есть лицо народного альбома, если вы не забыли.

— А аранжировка, форма останется той же самой, станет более современной?

— А у нас никогда не было чёткой аранжировки. Разве только когда мы готовились к записи. А для концертов постоянно аранжировка менялась, так как собирались музыканты и было не интересно играть одинаково... Короче, на репетициях импровизировали, а на концертах играли подготовленную импровизацию.

— Будут костюмы, сценография?..

— Больной вопрос. Я отвечаю за музыкальную составляющую, что будет с остальным, точно не знаю. Но все музыканты будут в костюмах, так всегда было. Единственное, раньше это были самодельные, а теперь, так сказать, профессиональные костюмы. Ну и будут очень современные элементы, современнейшие. В Подляшской филармонии очень подвижная сцена, спускаются люки, что-то спускается сверху... короче, главное — придерживаться техники безопасности. Я про музыкантов, потому что они же не актёры, кто-то может и в люк упасть (смеётся).

— Лявон, давайте вернёмся в 90-е. Что вы сказали или подумали, когда увидели тексты Михаила Анемподистова?

— Михал приносил тексты очень постепенно. В общем, у него был такой очень плодотворный период. Тогда у него была фирма, он торговал краской. Очень хорошая, кстати, краска была и довольно доступные цены, даже в те 90-е. Даже я покупал эти краски... Да все покупали... Так вот, он сидел на работе и писал в день по две песни, редко — одну, а случалось, что и сразу три.

Это был абсолютно другой формат, так как это не был рок-н-ролл. Это были такие песни местечковые... Сразу мы сделали в N.R.M, "La-la-la-lа", ещё до версии "Народного альбома". И потом, кажется, уже у Михала созрела мысль, что это всё можно дописать, объединить и сделать. Наконец он придумал название, концепцию, а я, Кася Камоцкая и Змитер Войтюшкевич начали адаптировать это под музыку.

Моей задачей было не испортить эти ироничные, иногда... разные там есть чувства и эмоции в текстах. Мне ближе была рок-музыка, а тут нужно было по-другому делать. В начале мы просто шутили. Казалось, что это очень хорошая шутка.

Но, когда мы записывали... Кстати, записывали мы в студии "Радио 101.2", которое тогда уже было закрыто. Звукорежиссёр Анатолий Додь сделал просто подвиг. Он записывал всё на эфирный компьютер через эфирные микрофоны. Как он делал эти наложения, количество каналов... я, например, до сих пор не понимаю. Но он долго думал и придумал.

В некоторых песнях даже пели сотрудники радио, например, Ирина Куропаткина, которая уже давно живёт в Вашингтоне. Она достаточно неуверенно спела "Снежань, студзень, люты", но в этом есть какой-то шарм. Где нужно было кричать, например, "раз, два, тры", все сотрудники радио исполняли эту роль. Ну, и Сергей Ахрамович сыграл на баяне.

— Послушав альбом через двадцать лет хочется ли в нём что-то изменить, или это цельный продукт, который не стоит трогать?

— А там ничего и не изменишь! Мы пытались новую песню написать, но это никак невозможно. Эти 27 песен должны оставаться в такой хронологии, как они есть, и это и есть "Народны альбом". Аранжировки могут слегка меняться, но мелодии, гармонии — нет.

— А расскажите о тайне "Народнага альбома". Кто поёт "Наденьку", кто скрывается под маской инкогнито? Ведь все думают, что это Лявон Вольский.

— Пел Николай Трус, но он не появлялся на концертах и не собирался на них появляться. Пришлось мне как-то себе ставить народный голос, но до конца я так его и не поставил (смеётся).

— А как он появился на альбоме?

— Была в музее Богдановича какая-то вечеринка. После какой-то акции, кажется. Он там был. Мы все сидели, разговаривали о "Народном альбоме". И он спел две песни. Про Наденьку и вторая — про тракториста Колечку. Мы так поразились, что звукорежиссёр Сергей Лабандиевский пригласил его в студию и мы записали эти две песни. А потом Михал послушал и сказал, что вот эта пойдёт в альбом, "Верю!" — Сказал он.

— А для чего вообще понадобился такой музыкальный проект и какую роль он сыграл для белорусской музыки в конце 90-х?

— Прежде всего — культурную, а во-вторых — интеграционную. Я, как рок-музыкант, понял, что можно делать и так, можно стилизовать. И потом, кстати, неоднократно этим занимался. То же самое произошло и у Змитра Войтюшкевича. Пошли один за другим другие музыкальные проекты. Ну и "Крамбамбуля" превратилась в конце концов в коллективный музыкальный проект, потому что каждый альбом был проектом. Так что, "Народны альбом" положил начало серьёзной ветви в белорусской музыке.

— А почему именно вот такой состав музыкантов попал на "Народны альбом"?

— Все были друзья. Да и крутились тогда все на "Радио 101.2", потому что это было такое знаковое место. В редакции постоянно тусовались музыканты, литераторы, политики, бизнесмены... там кипела жизнь.

— А были музыканты, которые хотели принять участие, но вы их не взяли?

— Нет. Просто никто особо не знал, что там происходит. Первые несколько песен мы записывали ради развлечения. Я просто набрасывал на основу какие-то живые инструменты, прочитал два рэпа вообще без инструментов. У нас был с Толиком эксперимент. Немного кривой, но ничего. То есть сначала мы же просто придуривались. А потом, когда половина работы была сделана, поняли, что получается что-то знаковое.

— Первое выступление "Народнага альбома" помните? Где и как это было?

— Излишне говорить, что это было, как вчера! (Смеётся). Он прошёл в Театре юного зрителя и все очень волновались, так как на сцене мы не репетировали. И не известно куда, в какую сторону всё могло пойти, ведь могло всё и развалится. Музыканты тоже не очень твёрдо знали партии, потому что репетиций было мало. Но после нескольких первых песен (у нас же кто-то задействован, а кто-то сидит в гримёрке и потом выходит) у меня была редкая пауза, я зашёл в гримёрку, там сидел Саша Помидоров. Я говорю: кажется всё идет супер, а он говорит: "Всё есть! Есть!" И действительно премьера была очень хороша.

Сейчас смотрю фотки и вижу, что на сцене стоит группа "Метеор"... Что они там делали, я не представляю. Может, просто вышли на сцену в конце. Но у меня это вызвало недоумение. Что делают на сцене все эти ребята? Может, что-то помогали в какой-то песни? (улыбается). Ну, и первые концерты все были такие очень одухотворённые, на эйфории. Потом уже было по-разному. Все тогда понимали, что сделали большое дело, горели ещё "Народным альбомом". А потом ещё и Gazeta Wyborcza написала о событии номер один в культуре 1998 года. И мы там совсем уже поняли свою значимость.

— Последний концерт "Народнага альбома" был довольно давно. Почему была взята такая большая пауза?

— Так получилось, что те люди, которые были в альбоме с самого начала, разошлись в разные стороны. Определённая часть просто не хотела принимать участие в "Народным альбоме". А теперь появилось понимание, что их участие не обязательно, что может быть и расширен состав. Главное, чтобы остались эти песни, те, кто эти песни писал и исполнял. Ну и когда этот рубикон был перейдён, то началась работа.

— Можно ли надеяться, что 4 сентября в Белостоке будет не единственный концерт "Народного альбома"?

— Я бы хотел на это надеяться. Но таким составом вряд ли получится собраться, это очень сложно, так как это оркестр целый. Ни в Беларуси, ни за рубежом просто будет невозможно ни собрать всех этих людей, заплатить им. Поэтому просто хотелось бы, чтобы это было историческое событие — 20 лет. Чтобы она прошла помпезно, с пафосом, шумом... А потом можем сделать такую сокращённую версию, я думаю.

— По вашему мнению, мог бы появиться "Народный альбом" сейчас? Был бы он тогда о 90-х, о малиновых пиджачках, барсетках?

— Ну это же не такое вдохновляющее время, как 20-30 годы. Тогда было красиво! Красивый дресс-код: сапоги, галифе, шляпы... А что этот малиновый пиджак? Это же антиэстэтика. Понимаете, для каждого времени есть свои предпосылки чего-то. Тогда была невероятная интеграция музыкантов. Сейчас никакой интеграции вообще нет. И только "Народны альбом", его 20-летие вновь объединяет музыкантов. И то, там есть некоторые проблемы.

— А почему нет этой интеграции среди молодых музыкантов?

— Потому что каждый сам по себе. Раньше было так: играешь "Крамбамбулей" в "Граффити", звонит Саша Куллинкович: "Ну что, я приеду спою?". Говоришь: "Саша, так нет же здесь бюджета никакого на это!". Потому что сколько там в том "Граффити" человек на концерте? 50 каких! А он говорит: "Так и не надо, я так!".

— А собственно у вас не возникает мыслей инициировать какой-то новый "совместный проект", так сказать, зажечь единение молодых или не очень музыкантов?

— Периодически такие мысли, безусловно, появляются. Потому что всё-таки нужно итегрироваться. Против нас интегрируются люди, а мы — нет. Получается, что каждый сам по себе переживает различные свои беды, запреты, ситуации... Раньше ещё как-то собирались, обсуждали, даже Паша Шеремет приезжал координировать эту нашу консолидацию. А потом каждый начал по отдельности выпутываться. Кто-то, кто стал более лояльным... Но мысли об совместном проекте возникают. Но должен быть какой-то месседж, нужно его как-то уловить. Потому что Михаил Анемпадистов поймал безупречно эти 30-е годы, туманное утро, Раков... (улыбается)

— А интересно было бы посмотреть, как бы молодые музыканты переделали "Народный альбом" по-своему?

— Об этом же была речь! Если переделают, то я буду только за.

***

Юбилейный концерт "Народны альбом. 20" пройдёт 4 сентября. Для всех, кто не смог получить билеты на него, через некоторое время в общем доступе в интернете появится видеоверсия.