Львовский уличный театр показал в Бресте чеховскую «Чайку»

Критики сошлись во мнении, что постановка пьесы удалась, и актеры театра сумели показать хорошую постмодернистскую игру.

Возможен ли Чехов без слов? По мнению режиссера Львовского академического театра «Воскресиння» Ярослава Федоришина – да!

«Нельзя играть пьесы Чехова словами Чехова, потому что у него все происходит совсем по-другому, гораздо глубже», – считает заслуженный артист Украины и автор постановки, пишет "Виртуальный Брест".

Премьера «Чайки» состоялась 17 декабря 1896 года в Москве в Александрийском театре.

В 1898 постановка пьесы Московским художественным театром открыла публике искусство Чехова-драматурга. Спектакль прошел с большим успехом, а летящая чайка сделалась эмблемой МХАТа. Сейчас существует множество постановок пьесы, но «Белая Вежа – 2016» открыла для зрителей постановку «Чайки» без слов.

Ярослав Федоришин представил иной способ соотношения авторского замысла и пространства, решения режиссера и впечатления зрителя. Работы театра известны своей тягой к экспериментам и постановка «Вишневый сад» уже была отмечена «Гран-при» на международном театральном фестивале и признана лучшей уличной инсценировкой.

Критики сошлись во мнении, что постановка пьесы режиссеру Ярославу Федоришину удалась, и актеры театра «Воскресиння» сумели показать хорошую постмодернистскую игру.

Сохраняя атмосферу чеховского театра, режиссер играет на чувствах зрителей, на их воображении, отсылая аудиторию к Шекспиру и Некрошису. Этот спектакль о молодых художниках с другим взглядом на жизнь, о старшем поколении, рьяно охраняющем свои старые позиции, о неразделенной любви, о поисках смысла жизни, в том числе, и в искусстве.

Перед зрителем возникает процессия героев. Они идут по кругу, как в начале спектакля, так и на протяжении всего действия пьесы. Такое хождение по кругу не позволяет героям выйти за его пределы все начинается и заканчивается этим кругом, несмотря на сильное желание Кости и Нины вырваться из него. Затем перед нами – маленькие дети, они мечтают стать взрослыми и великими, как Аркадина, достичь высот Тригорина. Но реальная жизнь далека от мечтаний. Зритель видит их взросление детей, в постановке раскрываются характеры героев.

В спектакле все символично и нет лишних деталей: титрами описывается душевное состояние героев, с фейерверками вспыхивают чувства у героев, музыкальное сопровождение помогает зрителю прочувствовать состояние героев.

Не только у Нины, но и у Кости, а затем у Аркадиной появляются крылья и у других героев постановки. Пусть по одному крылу – они тоже чайки с надломленной судьбой. Но для того, чтобы взлететь, им нужен огонь в душе – толчок к жизни и творчеству, а он угасает, так и не успев вспыхнуть.

Люди губят этот огонь, как и губит Нину Заречную Тригорин: «свободную и счастливую девушку, увидел и от нечего делать погубил ее».

Пытается бороться Треплев, он верит, что людям необходим новый театр, новые формы. Он раздает дамам по крылу, но его попытки тщетны – в итоге на сцене начинают кружиться в причудливом танце мужчины с обгоревшими крыльями, которые являются символом краха надежд. Сам отказ от творчества – преступление, и чайки, символы свободы, мстят за себя.

А старики все так же носят свои тяжелые мешки, в которых их нажитое добро – устои, но с ними не так легко распрощаться. В итоге, по замыслу режиссера, остаются лишь одни скелеты – это то, что осталось от человеческой жизни, человеческих страстей и их мечтаний.