Отработанное вранье

Организация процесса «народного волеизъявления» в нашей стране отработана годами.

Избирательные комиссии уже превратились в слаженные трудовые коллективы, они работают вместе на выборах не первый раз, имеют опыт организации «правильного» подсчета голосов. Процедура голосования тоже проходит по отработанной и четкой схеме: все под контролем милиции, под замком и под печатью председателя комиссии. Кажется — всё серьезно, мышь не проскочит без ведома председателя.

Я уже давно не хожу на «выборы» голосовать, но на участки исправно хожу. В качестве наблюдателя. Прошедшие выборы стали четвертыми или пятыми в моем, так сказать, послужном списке. Я уже сбился со счета, за сколькими выборами я наблюдал — настолько всё было одинаково. Одинаково лицемерно. За процедурами подсчетов и опечатываний скрывается банальное вранье этих самых опечатывающих.

На выборах важнее всего две вещи: сколько проголосовало и сколько голосов набрал каждый кандидат. Власти привлекают на участок избирателей привычными отработанными способами — буфетами с дешевой выпивкой в розлив и концертами самодеятельных коллективов.

«Мой» участок находился в библиотеке, на месте ее гардероба ближайший универсам «Соседи» организовал весьма неплохой буфет. Возможность выпить водки с беляшом в библиотеке — достойная мотивация прийти на участок. Но даже это не сработало. Людей пришло очень мало.

На участке № 582 Восточного избирательного округу № 107 все дни голосования находились независимые наблюдатели, направленные кампанией «Право выбора». Мой коллега присутствовал все дни досрочного голосования, я присоединился к нему в основной день голосования. До вскрытия урн нашей задачей был подсчет количества проголосовавших. Кроме нас на участке присутствовала наблюдатель от Белорусского союза женщин, она также вела подсчет избирателей. Результаты примерно совпали с нашими. То есть на участке всегда был кто-то из нас.

По нашим подсчетам, в основной день голосования 11 сентября бюллетени в урну опустили 164 избирателя. По итоговому протоколу комиссии в этот день проголосовали 307 человек. Мы не заметили почти 150 человек??? Вдвоем ослепли в момент великого набега избирателей к урнам? Это при том, что комиссия тратила минимум пару минут на одного избирателя. Очереди бы собирались, приди столько людей. А очередей не было.

На досрочном голосовании картина была аналогичной. Подсчет независимого наблюдателя расходился с итоговым протоколом комиссии на 30-40 человек каждый день. На вопросы наблюдателя председатель комиссии Петр Кравчук отвечал, что надо лучше считать, меньше читать книгу и ходить на перекур.

«Я допускаю, что мог ошибиться на пару человек, но не на десятки. Я курил у единственного входа на участок, избиратели просто не могли пройти мимо меня», — считает мой коллега-наблюдатель Сергей.

В итоге, по подсчетам независимых наблюдателей, на участке № 581 проголосовало 335 человек, из них досрочно 171. По официальным результатам — 788, из которых 481 досрочно. Всего на участке 1412 избирателей. Если наш подсчет верен, выборы на участке не состоялись. А нужно, чтобы пришло много людей. Ведь если выборы на участке не состоятся из-за низкой (меньше 50 процентов) явки избирателей, то председателю комиссии потом придется несладко. Это ведь он не привлек и не обеспечил.

Для повышения точности нашего подсчета мы, как и на президентских выборах, оставили включенную видеокамеру в автомобиле, припаркованном у входа на участок. Имея видеозапись, можно было бы подсчитать количество пришедших на участок. Однако в прошлый раз нам помешал председатель комиссии, пригнав грузовик. В этот раз — жара. Камера отказалась снимать в разогретой на солнце машине, видео не получилось цельным. Поэтому мы не можем использовать это видео как доказательство. Но можем показать в качестве иллюстрации. На ускоренном видео ниже отрезок времени с 13 до 14 часов 11 сентября. Можно оценить темп прихода избирателей на участок.

Камеру мы сильно не прятали: интересно, как поведут себя члены комиссии, завидев скрытую съемку. Ведь если подсчет честный, то и на камеру нет смысла реагировать. В прошлый раз председатель отреагировал нервно и устроил «грузовик-шоу». В этот раз камеру тоже заметили и прикрыли спинами обзор при первой возможности. Пришлось идти ругаться, помогло. Обзор освободили.

Второй важнейший элемент выборов — подсчет голосов. Белорусская традиция — считать голоса за плотно сомкнутыми спинами членов комиссии. Наблюдатель со своего места не мог увидеть абсолютно ничего важного. В этот раз в Избирательный кодекс внесли изменения — наблюдатели должны занять одну сторону стола для подсчетов и видеть все происходящее. И такую возможность нам предоставили. Председатель даже стулья поставил для пущего комфорта наблюдателей. В метре от стола.

Это просто шок! Мы можем видеть галочки в бюллетенях! Наконец-то! Сколько жалоб написано, сколько голосов избирателей положено не в те стопки до этого дня?! Мне впервые позволили нормально видеть первый этап подсчета голосов — когда урну выворачивают на стол и отделяют голоса за каждого из кандидатов. Помогло ли это обеспечить реально честный и открытый подсчет? Нет.

Как говорится, следите за руками. Сначала рядовые члены комиссии распределяют бюллетени из кучи по стопкам за каждого кандидата. Представьте, девять пар рук начинают быстро-быстро разбрасывать бумажки с галочками в разные стопки. Уследить за происходящим сложно, но можно. По крайне мере следить, чтобы голоса за оппозиционного кандидата не попадали в стопку к провластному. Таких фактов я не заметил. По стопкам разложили честно.

Маленькая ремарка: количество бюллетеней в урне можно примерно на глаз оценить по крайне мере до сотен. Так вот, в наших урнах было примерно столько голосов, сколько людей мы насчитали. То есть откровенного «вброса», похоже, не было.

Но как же тогда получились «нужные» цифры? Тут мы отправимся на зыбкую почву предположений. Доказательств я не имею и никого не обвиняю, только предполагаю. Вести фото- и видеосьемку на участке председатель запретил, все осталось только в памяти.

После распределения по кучкам бюллетени попадают на подсчет на другой стол, который наблюдатели уже не видят. После подсчета итоги подводят председатель и секретарь избирательной комиссии. Рядовые члены комиссии в этом процессе не участвуют, а просто сидят за соседним столом. Они только подпишут протокол, но самого главного, скорее всего, не увидят. А самое главное — итоговый подсчет. Его проводят председатель и секретарь. Только они видят всю картину.

У них есть возможность написать в проколе любые нужные цифры. Увеличить количество проголосовавших до нужного, добавить голосов «правильному» кандидату. И наблюдатели тут не помеха: нам не дадут пересчитать бюллетени в стопках, чтобы проверить соответствие реальности и протокола. Рядовые члены комиссии если и видят что-либо, то крайне редко рассказывают об этом публично. Кадры в комиссии подобраны грамотно, отработанная машина выборов не дает сбоев.

Я смею предположить: именно на этапе составления протокола и были сфальсифицированы результаты на моем участке. Туда просто вписали «нужные» цифры и выдали на обозрение наблюдателям. Повлиять на эту ситуацию мы не могли никак — наблюдатель на белорусских выборах не имеет никаких реальных прав.

От этого бессилия и откровенного обмана просто опускаются руки. Вот и что с этим делать? Писать жалобы в ЦИК? Да, мы напишем, даже эффект минимальный от них получим — вода и камень точит. Только я до сих пор не могу понять: как удается принудить тысячи человек в избирательных комиссиях заниматься всеми этими «фокусами». Ведь там сидят обычные люди, по тем же улицам с нами ходят и абсолютно нормально общаются с наблюдателями. Вот им самим не противно потом жить со всем этим?

Валентин Михальцов, «Белорусские новости»