Начинается?

Что-то странное происходит за кремлевскими стенами.

По крайней мере на это указывают некоторые косвенные признаки.

Профессор Валерий Дмитриевич Соловей, пользующийся репутацией очень осведомленного человека, публикует на своей странице в социальной сети Facebook краткий пост, в котором анализирует целесообразность замены поста президента Российской Федерации некой формой коллективного руководства в виде Госсовета и приходит к следующему выводу: «Единственный смысл создания Госсовета в настоящее время это невозможность обеспечить такую персональную преемственность высшей власти, которая была бы приемлема для основных групп элиты и общества». Возникает закономерный вопрос: а почему вообще зашла речь о преемственности? Действующий президент (а вернее — узурпатор) Путин еще сравнительно молод, формально он имеет право избираться еще на один шестилетний срок, а учитывая расклад сил в Госдуме по итогам только что состоявшихся «выборов», внести в Конституцию какие бы то ни было изменения, включая снятие запрета занимать президентский пост более двух сроков подряд, не составит для действующей власти никакого труда. Или Валерий Дмитриевич знает что-то, что нам пока неизвестно?

Похоже, что знает. По крайней мере в своем интервью интернет-газете ZonaKZ он уже прямо говорит о том, что президентские выборы в России могут состояться на год раньше, чем предполагается в соответствии с Конституцией, то есть уже весной следующего года, и что, возможно, Путин не сможет принять в этих выборах участие в связи с некими обстоятельствами непреодолимой силы, о сути которых, однако, Валерий Дмитриевич говорить отказался.

Андрей Николаевич Илларионов, ссылаясь на вышеупомянутое интервью профессора Соловья, связывает возможную рокировку на высшем уровне с публикацией предварительных выводов расследования по сбитому малазийскому Боингу и стремлением Путина избежать скамьи подсудимых в Международном уголовном суде в Гааге. По его мнению, «в Кремле, похоже, заторопились к спешному покиданию становящегося столь опасным властного корабля…

В этом свете становится и понятной, и по-своему совершенно логичной лихорадочно осуществлявшаяся последние месяцы расчистка политического Олимпа от амбициозных чекистских ветеранов — с тем, чтобы минимизировать их возможное сопротивление тем, на лояльность которых во власти он еще может надеяться.

Володина — в Думе.

Кириенко — в Администрации.

Кудрина — в правительстве.

Медведева — на троне».

Позволю себе поделиться с уважаемым читателем собственными мыслями по поводу вышеизложенного.

Во-первых, вероятность досрочного проведения президентских выборов представляется мне весьма высокой. В то же время, в отличие от Андрея Николаевича, я не думаю, что таким образом Путин попытается уйти от ответственности за сбитый Боинг (об этом чуть ниже), на мой взгляд, все гораздо проще. Установившиеся на сравнительно низком уровне цены на нефть и в целом проблемное состояние российской экономики требуют принятия мер, которые принято называть «непопулярными» (прежде всего, речь идет о сокращении ряда статей бюджетных расходов, раздутых в «тучные» годы; возможно также повышение налогов с целью сбалансировать бюджет). Похоже, именно по этой причине Путин вспомнил о своем старом товарище Алексее Кудрине, на которого в том или ином виде и будет возложена миссия по реализации этих мер.

Проблема в том, что предвыборный год — не лучшее время для реализации непопулярных мер. Разумеется, российские «выборы» не имеют ничего общего с реальным волеизъявлением граждан, и система избиркомов во главе с гражданкой Памфиловой всегда сумеет выдать результат, необходимый власти, однако в том случае, если результат этот будет сильно расходиться с ожиданиями большинства населения, есть риск получить «на выходе» всплеск массовых протестов, как это уже было зимой 2011-2012 годов. Если же все это будет к тому же происходить на фоне резкого падения уровня жизни значительной части населения, власть уже может и не отделаться так легко, как в прошлый раз.

Можно, разумеется, отложить непопулярные меры на год, но это будет означать, что на протяжении года (пока не пройдут выборы) экономические проблемы будут только усугубляться, и спустя год для их решения потребуются меры еще более радикальные и болезненные. В подобной ситуации само собой напрашивается решение: перенести президентские выборы на год раньше, пока недовольство в стране не достигло критического уровня, а уж потом, после выборов, заняться балансированием бюджета.

Во-вторых, я не верю в то, что Путин добровольно откажется от президентского поста. Что касается версии Илларионова, то в ней есть одно слабое место: отказ от президентства никоим образом не поможет Путину избежать ответственности за сбитый Боинг. С точки зрения доказывания причастности Путина к этому преступлению принципиальным является то обстоятельство, что именно он был президентом Российской Федерации и верховным главнокомандующим в момент его совершения. Утрата Путиным этого статуса уже после совершения преступления ни на что повлиять не может. С другой стороны, именно сохранение власти является для него главной гарантией неприкосновенности. Так, например, коллега Путина по диктаторскому ремеслу — президент Судана Омар аль-Башир — вполне может позволить себе игнорировать то обстоятельство, что Международный уголовный суд выдал ордер на его арест за совершение преступлений против человечности.

Путин не может не понимать, что любые гарантии со стороны его возможного преемника — это лишь слова и не более того. Никто не может быть более действенным гарантом неприкосновенности Путина, чем сам Путин.

К тому же давайте вспомним недавнее прошлое, период с 2008 по 2012 год, когда пост президента формально занимал Дмитрий Медведев. Несмотря на его абсолютную личную лояльность Путину, сам факт наличия в системе двух центров власти (пусть даже один из них был сугубо номинальным) привел к ощутимым внутриэлитным противоречиям, когда часть правящей верхушки готова была едва ли не силой принудить Медведева к совершению де-факто государственного переворота и отстранению Путина от власти.

Я до сих пор склонен полагать, что Путина тогда спасло то счастливое для него обстоятельство, что начало президентства Медведева пришлось на период экономического кризиса 2008-2009 годов. У правящей верхушки в ситуации кризиса возобладал инстинкт самосохранения, поэтому ключевые ее представители в тот момент были в большей степени озабочены коллективным выживанием элиты, нежели внутриэлитными «разборками». В результате внутриэлитные противоречия проявились позже, чем можно было бы ожидать, уже во второй половине медведевского президентства. Этому внутриэлитному конфликту просто не хватило времени (может быть, полугода или года) на то, чтобы достичь своего пика, что, в свою очередь, с высокой степенью вероятности привело бы к обрушению системы.

Тем не менее к 2011 году систему «штормило» весьма основательно, вследствие чего Путин вынужден был уже в сентябре 2011 года, не дожидаясь окончания думской кампании, официально объявить о своем намерении вернуться в президентское кресло и принудить Медведева публично отказаться от возможности второго срока. Кстати, именно это решение, вызвав фрустрацию у той части общества, что питала иллюзии по поводу медведевской «оттепели», тем самым сыграло роль катализатора массовых протестов зимы 2011-2012 годов.

Путин тогда был как никогда близок к потере власти. Его знаменитые слезы на Красной площади — свидетельство того экзистенциального ужаса, который он пережил прежде, чем вернул себе президентство. Суровая расправа над «узниками Болотной» — это его месть за то, что ему пришлось этот ужас пережить. Больше он никогда не решится добровольно оставить президентский пост. Ключевое слово здесь — «добровольно».

Итак, вышеизложенное позволяет мне выдвинуть три версии относительно происходящего сейчас «под бульдожьим ковром».

Версия первая, самая простая: власти действительно готовятся к проведению президентских выборов на год раньше срока (по причинам, изложенным выше), и кандидатом от «партии власти» на этих выборах будет Путин.

Версия вторая, конспирологическая: происходит «ползучий» государственный переворот. Выше я уже писал, что Путин не покинет пост президента добровольно, однако я готов допустить, что группа товарищей из его ближайшего окружения, не желая делить со своим фюрером ответственность за его внешнеполитические авантюры, нашла способ принудить его уйти в отставку. Честно признаюсь, мне трудно даже представить себе, какое средство принуждения они пустили в ход, принимая во внимание, что, как уже было сказано, власть является для Путина самой действенной, если не единственной, гарантией его неприкосновенности, но я готов допустить, что подобное средство существует. Эта версия согласуется с предположением профессора Соловья о том, что досрочные президентские выборы состоятся, но Путин принять в них участия не сможет вследствие обстоятельств непреодолимой силы.

В том случае, если мы действительно имеем место с государственным переворотом, ситуация может очень быстро выйти из-под контроля его организаторов. Дело в том, что Путин на протяжении всего своего правления последовательно разрушал все государственные институты, замыкая все процессы на себя лично. По существу, сам Путин является сегодня ключевым институтом выстроенной им системы власти. Его устранение может, вопреки желанию организаторов переворота, привести к разбалансировке и даже обрушению всей системы. Хорошая новость состоит в том, что при этом могут открываться окна возможностей для радикальной антипутинской оппозиции.

Наконец, версия третья, непонятная: никаких досрочных президентских выборов не будет, а все разговоры о них — дезинформация, «сливаемая» Кремлем с целью отвлечь наше внимание от чего-то другого. От чего? Не знаю.

Сейчас трудно сказать, какая из перечисленных версий (или ни одна из них) окажется верной, одно лишь можно утверждать почти наверняка: период относительного затишья в российской политической жизни заканчивается. Изменения очень часто несут с собой возможности, и крайне важно, чтобы оппозиция была готова этими возможностями воспользоваться.

Виктор Александров,kasparovru.ml