Как многодетная Анна ежедневно совершает свои подвиги

Гомельчанка Анна Громыко воспитывает троих детей одна, совершая все новые и новые подвиги.

У гомельчанки Анны Громыко трое детей. Она — многодетная мама. Своих Анастасию, Данилу и Дарью женщина воспитывает одна. Говорит, что мужья (их в ее жизни было два) уходили из семьи в самые неподходящие моменты. Первый — когда надо было поднимать малышей Настю и Даника. Второй — после того как их полугодовалая Даша за несколько дней превратилась из здорового ребенка в безнадежного инвалида.

О том, как в квартире на краю Гомеля обычная женщина без орденов за вклад в демографию страны каждый день совершает все новый и новый подвиг, - репортаж tut.by.

На пороге нас встречают беспородный кот Бим, терьер Ева и их приветливая хозяйка — 36-летняя Анна. Ее старшие дети на учебе: Данила в политехническом лицее, Настя — в Мозырском педуниверситете. А самая младшая Даша — на диване.

Даша родилась здоровой девочкой. Но теперь о тех беззаботных временах напоминает лишь один чудом уцелевший снимок.

— Я специально выбросила все фотографии, чтобы забыть, что когда-то Даша была здоровой, так легче. А это фото Настя сохранила. Я его впервые увидела только этим летом на ее выпускном. Она его на проектор вывела, когда свою семью представляла одноклассникам и родителям, — вертит в руках рамку с картинкой из счастливого прошлого женщина. На ней — восьмилетняя Настя и полугодовалая пампушка Дашка. Через 10 минут после того, как щелкнет затвор фотокамеры, придут гости — у Насти день рождения. А через 10 дней Даша впадет в кому и навсегда станет инвалидом.

Менингококковая инфекция, которую малышка непонятно где подцепила, никак себя не проявляла. Ни сыпи, ни температуры, ни других подозрительных сопутствующих этой страшной болезни симптомов. В то утро Даша играла, потянулась за игрушкой, вдруг забилась в конвульсиях и упала. Затем были 15 дней комы, а после — борьба за жизнь, в которой совсем не осталось места здоровью.

— Когда Даша вышла из комы, у нее началась гидроцефалия, а с ней и страшнейшие приступы эпилепсии. Лекарство спасало от судорог, но убивало клетки мозга, — пытается не вдаваться в медицинские подробности Аня. За 10 лет она узнала о болезни дочери все. Единственный вопрос, на который так и не нашла ответа, — за что им это?..

— Когда мы из больницы ее привезли домой, это была уже не Даша. Она просто лежала и сильно кричала и днем, и ночью. Но, знаете, я не успевала тогда даже плакать и пугаться. Еще ж Даник и Настя маленькие были, их тоже нужно было смотреть. Тем более у меня на этой почве психику подорвало, я не отпускала их ни на шаг от себя. Даже на домашнее обучение перевела. Боялась, что с ними, как и с Дашей, может приключиться что-нибудь плохое. Но если через полгода у меня прошло, то у мужа — наоборот. В общем, не выдержал, — с улыбкой на лице рассказывает Анна.

— Вы так об этом говорите… без сожаления…

— Поймите, это не он ушел. Это было мое решение. Спустя полгода после произошедшего в семье начался разлад, серьезные скандалы. Муж стал отыгрываться на старших детях, а этого я допустить не могла.

Муж ушел и больше не вернулся. С тех пор не помогает ни материально, ни морально. Нет, не женился. Детей, кроме Даши, у него больше нет. В последнее время стал выпивать.

— А мы вот живем! — не без гордости произносит Анна. — В жизни еще будет не одна тяжелая ситуация, и я больше не хочу предателей возле себя. Не хочу жить с человеком и ждать нож в спину. Зачем? Ради того, что мне будет какое-то время материально легче? А потом-то что?

Материально было не легче. А иногда — просто невыносимо. В какой-то момент, чтобы выжить, приходилось оставлять Дашу на детей-школьников, а самой искать случайные заработки.

— Если бы мне не везло на хороших людей, наверное бы, не выдержала.

И Анна вспоминает, как моталась в российский Новозыбков. Как в самый первый раз за несанкционированную торговлю с земли ее оштрафовал начальник местной санстанции.

— Сначала он выписал штраф, а потом увидел Дашино удостоверение. Говорит, что ж ты раньше не сказала! И затем каждый раз как появлялся на рынке, так сразу мне знак давал, мол, скройся, пока я тут проверю всех. Еще валютчик был, которому мои продукты не нужны были, а он все равно их покупал, чтобы хоть какую-то мне выручку сделать.

Через полгода бизнес закончился. И снова нужно было как-то жить. И снова как-то выжили. Таких периодов в ее жизни будет еще много. Вот и сейчас опять такой.

В сентябре, когда Настя и Данила стали студентами, прекратилась выплата на них детского пособия, бюджет семьи сократился на треть и теперь составляет 350 рублей. Из этих денег нужно заплатить за квартиру, одеться и прокормиться. Дети, чтобы подготовиться к учебному году, все лето работали: сын — на рынке грузчиком, дочь — в санатории горничной.

Сама же Аня официально трудоустроиться не может. То есть де-юре это возможно, на деле же получается полная ерунда. Во-первых, найти сиделку за 170 рублей в месяц для такого ребенка, как Даша, невозможно. Да и как доверить чужому человеку дочь? А если и доверить, то где искать работу? А если и искать, то как найти такую, чтобы зарплата превысила хотя бы 300 рублей? Потому что если она меньше, теряется весь смысл в трудоустройстве. Ведь по закону, когда мать ребенка-инвалида выходит на работу, автоматически снимаются социальные выплаты. Получается, что можно не столько приобрести, сколько потерять.

— Ничего, прорвемся! С такими детьми, как у меня, у нас точно все будет хорошо. Как-то был момент, когда — совсем край, и я приняла решение отдать Дашу. Не навсегда, хотя бы на будни, чтобы найти работу, — вдруг печальную улыбку сменяют слезы. — Тогда Насте было лет 11, и она мне сказала: «Если отдашь ее, уйду и я. За нее ж там некому заступиться будет, мама!». Больше мы эту тему не поднимали никогда, — устало улыбается Анна.