Мелитина Станюта: Мой первый жизненный принцип — вера в себя

Одна из самых ярких и интересных личностей белорусского спорта гимнастка Мелитина Станюта дала интервью, в котором рассказала о самом сокровенном и личном.

Понедельник, 7 ноября 2016 года. Эту дату я запомню, поскольку именно в этот день полетело в тартарары, было разбито в пух и прах одно из сильнейших моих жизненных убеждений о том, что абсолютно у каждой девушки в ее бездонной сумочке непременно есть косметичка. Данный стереотип уничтожила одна из самых ярких, неординарных и, чего уж тут стесняться (уверен, все мужики меня поддержат), привлекательных личностей белорусского спорта гимнастка Мелитина Станюта.

Только не подумайте, что я рылся в сумочке у Мелитины. Дело было вот как. Мы встретились со Станютой для интервью в ее «втором доме» — гимнастической Мекке на улице Даумана в Минске. То, что ее ожидает не только беседа, но еще и мини-фотосессия, для спортсменки, пришедшей на встречу без макияжа, стало неслабым сюрпризом. Сниматься ненакрашенной, хотя и так Мелитина выглядела замечательно, она отказалась (ох уж эти девочки). При этом косметички у гимнастки с собой не оказалось.

«Подождите, я так не могу», — сказала Мелитина и исчезла в одном из коридоров минут на пять. «Как же так, никого нет», — вынырнув с недовольным видом, сказала Станюта и пропала в другом коридоре еще минут на семь. Но зато вернулась спортсменка с изрядно покрасневшими губками и подведенными глазами.

Поисками косметички мучилась Мелитина не зря. Еще час назад на улице лил дождь, а к этому моменту, словно по заказу, с неба повалили крупные, пушистые, густые-густые хлопья снега. В общем, фотосессия была хоть и коротенькой, но сказочно живописной.

Интервью вышло менее поэтичным. Однако это, пожалуй, пошло ему только на пользу — оно оказалось по-настоящему жизненным, где белое всегда соседствует с черным. Думаю, такую откровенную Станюту вы вряд ли могли видеть ранее в СМИ.

По всем журналистским канонам интервью получилось чрезмерно большим, и его надо было бы сократить как минимум на треть, но у меня не поднялась рука что-то вырезать. Надеюсь, по прочтении вы поймете, почему.

— Собирался начать нашу беседу с другого вопроса, но в связи с последними событиями концепция поменялась. Скажите, у кого вы «отжали» косметичку?

— У тренера. Свою я не брала, поскольку знала, что после интервью у меня тренировка, а на тренировки я никогда не крашусь и не ношу косметичку.

— Раз уж заговорили про тренировки, в различных интервью вы неоднократно подчеркивали, что тренируетесь по 8 часов в сутки. Объясните, как это возможно?! Что вы делаете в эти 8 часов?!

— Ну, смотрите. В 8.30 утра становишься на хореографию. В 10 часов заканчиваешь и идешь в спортивный зал на разминку, которая обычно длится 40 минут. Затем начинаешь отрабатывать какой-нибудь вид, допустим, обруч — это занимает час. Завершила с ним, переходишь к другому виду — еще час. После этого какое-то задание дает либо тренер, либо ты сама работаешь над тем, что у тебя не идеально получается. В завершении — общефизическая подготовка. Ее ты заканчиваешь, как правило, в 13 часов. А в 16 часов уже начинается вторая тренировка. Час разминки, затем виды, которые ты не отработала утром — выходишь из зала примерно в 20 часов. Это режим будних дней. В субботу тренировка 4 часа, а воскресенье — выходной. Такой режим у меня с того момента, как я вошла в национальную сборную.

— Мелитина, это сумасшедший график и нагрузки, не удивлюсь, если при таком режиме часто случаются нервные и психологические срывы.

— Чем старше ты становишься, тем подобные срывы происходят чаще. В детстве ты могла поплакать после тренировки, на тренировке, во время растяжки. А когда ты становишься старше, ты понимаешь, что плакать нельзя, и поэтому ты всю усталость, все напряжение копишь и копишь в себе. За последние три года выплеск эмоций у меня происходил примерно раз в полгода в виде жутких истерик, по-настоящему жутких. Хотела все бросить и завязать со спортом. Тут и эмоциональная усталость сказывалась, и травмы, и боль, испытываемая из-за них, и конфликты с тренером.

— И что же вас сдерживало, что вы не послали гимнастику к черту?

— Когда поревешь, выплеснешь весь негатив, становится легче. Понимаешь, что не все так плохо, как тебе казалось. Сейчас осознаю, что психологическую разрядку нужно было давать себе чаще. Например, просто выходить раз в месяц на Комсомольское озеро ночью и кричать в пустоту. Но я себе такого не позволяла. Я вообще никогда не позволяла, чтобы у моих истерик были свидетели.

— Вы сказали про травмы и боль. Знаю, что у вас серьезные проблемы с левой стопой, на которой вам делали операцию и в которой до сих пор стоит железный шуруп. Как она?

— Болит… Сильно болит. После Олимпиады стала болеть больше, причем появилась боль в том месте стопы, в котором раньше ее не было. Я надеялась, что за отпуск эта боль пройдет, поскольку нагрузок на стопу не будет. Не проходит. На левой ноге я не могу делать определенные элементы, потому что она, зараза, болит, даже по ночам болит.

— Что врачи говорят?

— Надо поколоть для начала. Но я думаю, а надо ли оно мне. Мне не нравится, что сейчас нагрузка совсем маленькая, а боль острая.

— То есть, вы выступаете на обезболивающих?

— Да. На соревнованиях все время что-то пью. Но дальше, не хочу это все терпеть… Я не знаю… Скорее нет, чем да…

— Вы плавно перешли к одной из двух главных тем этого интервью — продолжения или завершения вашей спортивной карьеры. Можно ли трактовать вашу предыдущую фразу в том ключе, что вы приняли решение уйти из большого спорта?

— Скорее всего, да. Ковыряться и что-то делать с этой многострадальной стопой я не могу, да и не очень-то хочу. Плюс мне скоро 23 года — это все-таки возраст для гимнастики. Я, грубо говоря, 20 лет в спорте. С 1996 года я вижу эти стены, этот зал. У меня, наверное, уже нет эмоционального заряда, который бы давал психологические силы продолжать, несмотря ни на что. Я для себя вот еще что поняла. Раньше, как бы мне не болела стопа, я никогда и никому об этом не рассказывала. А сейчас вот открыто говорю. Я чувствую, что, наверное, это все. Я отдала гимнастике все, что могла.

— Вы опустошены?

— Я не нахожу больше в гимнастике вдохновения. Внутренний голос мне все громче и громче говорит, что больше я заниматься этим не хочу.

— Давайте тогда последний вопрос непосредственно о спорте. Думаю, вы уже успокоились, проанализировали на холодную голову произошедшее на Олимпиаде, где все предрекали вам медаль. Что же случилось с вами в Рио, как вы уронили эту булаву?

— Когда мы обсуждали это с главным тренером Ириной Лепарской, она сказала: «Мелитина, я не могу дать никакого объяснения тому, что ты уронила булаву. Ты была готова настолько хорошо, насколько это вообще возможно». Я и сама понимаю, что эта ошибка — это какой-то нонсенс. Дайте мне возможность повторить выступление, я сделаю его безукоризненно сто, двести, триста раз. Я не знаю, почему судьба уготовила мне эту ошибку на олимпийском выступлении, почему она подвергла меня такому испытанию, а это действительно серьезное испытание для меня.

Понимаете, на Олимпиаде в Лондоне я не была так готова, как на этой Олимпиаде. Я настолько ответственно и полноценно готовилась к Играм в Рио, что даже не могу себе представить, что можно было еще сделать в плане подготовки. Я сделала все! Я лучше не могу!

С одной стороны, это обидно, что ты сделала абсолютно все, но осталась без медали. А с другой стороны, ну раз ты сделала все, за что себя корить? Я правда не вижу, в каком дне из подготовки к Олимпиаде надо было что-то поменять. Как мне сказали, мол, Мелитина, ты когда-нибудь поймешь, для чего тебе была в жизни эта ошибка. Я себя успокаиваю так: значит, мое счастье не в этом. Плюс я считаю, что моя главная медаль в гимнастике – это не факт наличия олимпийской награды, а зрительская любовь и внимание. Тем более, после Олимпиады у меня в жизни уже произошло столько приятных и позитивных вещей, которые заставили меня улыбаться, радоваться. Да, это было испытание для меня. Я рада, что преодолела его и не сломалась. Значит, я стала сильнее.

— Вы сказали, что после Олимпиады были события, которые заставили вас улыбаться и доставили радость. Что за они?

— Очень яркое событие — выступление на фестивале классической музыки имени Башмета на сцене филармонии. Это было настолько здорово! В первые 30 секунд выступления у меня были очень странные эмоции — другой зал, другая аудитория, другой формат. И я должна этому соответствовать. Судя по тому, что люди встали и аплодисментами попросили меня выйти на второй поклон, им понравилось. Еще никогда у меня не было подобных оваций. Это было потрясающе. Когда вспоминаю это выступление, аж мурашки по коже.

—Что еще?

— Новоселье. Все, что я зарабатывала, я откладывала на квартиру. Строила ее с 2010 года.

— Вы в нее уже переехали?

— Еще не полностью. Там чуть-чуть ремонт надо делать. К тому же у меня родители живут в шаговой доступности от зала, мне на тренировки от них удобнее ходить. А в свою квартиру я могу пригласить подружек.

— Как отметили новоселье?

— Всем понравилось. Мне удалось собрать всех близких друзей, которых я хотела видеть.

— Существует мнение, что дизайн и интерьер квартиры отражает внутренний мир хозяина. Насколько активное участие вы принимали в ремонте?

— Я в общих чертах обрисовала то, что хочу видеть, своему другу и дизайнеру Алексею Мурыгину. А дальше он занимался всем сам, согласовывая со мной ключевые моменты. Спасибо ему большое. Когда он пришел на новоселье, ему аплодировали за работу. Когда я захожу в эту квартиру, я понимаю, что это мой дом. А квартира родителей — это уже все-таки квартира родителей.

— Мелитина, совсем скоро, 15 ноября, у вас день рождения.

— Да, я стану старше.

— Не старше, а мудрее.

— О, точно, так лучше звучит.

— Придумали, как будете отмечать?

— Последние семь лет на свой день рождения я находилась не в Минске. В это время у нас в Италии и Испании соревнования. И вот впервые за много лет на свой день рождения я буду дома. Если честно, пока ничего не планировала. Я люблю сюрпризы. Даже не знаю, чего ждать от этого дня. Он проходил для меня либо в работе, либо в полетах, в общем, проходил мимо меня. К тому же, день рождения я не так люблю, как, скажем, Новый год. День рождения — это только твой праздник, а Новый год — праздник для всех. Думаю, что 23-й день рождения отмечу с двумя лучшими подругами — пойдем куда-нибудь красиво посидим. С одной я знакома с трех лет, с другой — с шести лет, так что женская дружба существует.

— Почему вы сделали акцент на фразе, что женская дружба существует?

— Ну, многие в нее не верят. К тому же для некоторых непонятно, как в гимнастике, которую сравнивают с театром, возможны дружеские отношения между девочками, когда, по сути, они конкурентки и борются за роль примы. Нет, женская дружба есть. Я вообще умею дружить.

— Но пока вернемся ко дню рождения. Какой самый памятный подарок вам преподнесли?

— Подарок родителей на 18-летие — золотой браслет. Причем я отговаривала их, говорила, что такие подарки должны делать не родители, а, мужчина, например. Но родителей же не переубедишь. Я очень люблю этот браслет. А второй запомнившийся подарок — плавание с дельфинами в Минске на прошлый день рождения.

— Раз вы считаете, что украшения должен дарить мужчина, ответьте, когда был последний подобный подарок?

— Не помню. Давно.

— В 2013 году в одном интервью вы сказали, что мужчины вас боятся. Может быть, отсутствие памятных подарков от них связано с этим?

— Ай, не знаю. Я до сих пор у них не выяснила, бояться они меня или нет. А может быть, все гораздо банальнее, и украшения они мне не дарят потому, что я всегда повторяю, что не очень их люблю.

— Теперь спрошу о том, с чего изначально планировал начать беседу: мы с вами не могли встретиться полтора месяца. Что у вас за жизнь такая, что даже форточку в час-другой для вас проблематично найти?

— Я сама в шоке от своего графика. У меня в октябре было четыре поездки, между которыми паузы по 2-3 дня, плюс какие-то свои дела: бытовые, к врачам сходить — я начала заниматься своим здоровьем. Вот я вернулась в Минск, и мы сразу с вами встретились. Но в четверг я снова улетаю.

— Кто бы сомневался. Вы были замечены на Белорусской неделе моды. Вам интересны показы или пришли просто, что называется, на светскую тусовку?

— Мне на самом деле интересны коллекции белорусских дизайнеров. Чем больше я с ними сталкиваюсь, тем больше убеждаюсь, что у нас в Беларуси могут шить по-настоящему красивые и эксклюзивные вещи. И да, это моя слабость — я модница.

— Так, ладно, переходим к кульминации и главной теме интервью…

— Про личную жизнь у меня не спрашивайте.

— А я, все же, спрошу: про ваши совместные фотографии с чемпионом мира по тайскому боксу Виталием Гурковым, которые сделаны в стиле — «мы пара». Как всем понимать эти фото?

— Я вам больше скажу, мы с Гурковым знакомы уже четыре года. Это человек, которого я уважаю и который мне очень сильно помог в моральной подготовке к Олимпиаде. Это тот человек, который помог мне преодолеть неудачу в Рио. Это лучший человек, которого мне могла послать судьба. Снова послать.

— Почему снова?

— Ну, мы встречались-встречались на протяжении четырех лет, потом реже стали видеться, а прошлой зимой в январе снова встретились… Ну, сфоткались, да… В данный момент я больше ничего не могу вам сказать, как теперь это понимать.

— Погодите, неужто вы просто сами не можете понять, что между вами и Виталием происходит?

— Я, пожалуй, промолчу. Ну, да… Нас часто видели вместе. Летом. Да, что-то было… хорошее. Продолжится ли оно… Я не знаю… Не знаю, что сейчас вам об этом сказать…

— Как все таинственно.

— Я не люблю об этом говорить.

— Почему? Вы боитесь сглазить?

— Я не привыкла говорить о личном. Это только мое. О Виталике я могу сказать, что уважаю его как личность и спортсмена. При этом мы с Гурковым разные. Я не представляю, как мы столько лет дружим. Мы с ним из разных миров. Мне ближе театр, ему — дикий концерт, я предпочту ресторан и красиво посидеть, он — какой-нибудь бар. Мы совсем разные.

— Вы говорили про женскую дружбу, а теперь сказали, что «дружите» с Гурковым. Вы верите и в дружбу между мужчиной и женщиной?

— Да, я это четко понимаю. Я умею дружить с мужчинами, не знаю, как они, но я умею.

— Какой бы ты ни был успешный в профессиональном плане, карьере, но личная жизнь нужна всем. Каждый хочет, как бы банально это не звучало, любить и быть любимым. Стремление наладить личную жизнь — это один из мотивов завершения спортивной карьеры?

— Нет, ни в коем случае. У меня недавно знакомые спросили, мол, Мелита, а были ли у тебя вообще в жизни серьезные отношения. Да, они были. Просто об этом очень мало кто знал. Спорт не мешал мне заниматься личной жизнью. Я долго встречалась с молодым человеком. Но, повторюсь, никто об этом не знал. А вообще я где-то прочитала такую фразу: «Если вы выбираете между карьерой и любовью, выбирайте карьеру, потому что карьера никогда не проснется утром и не скажет, что она вас больше не любит». С другой стороны, может, я просто еще не встречала людей, которым бы смогла полностью довериться.

— Мелитина, откуда такой пессимизм в отношении чувств, любви?

— Я страшно недоверчивая. А еще я предпочитаю, когда все зависит от меня, а не от кого-то еще.

— В отношениях так не бывает, они зависят от обоих. Знаете, давненько я не встречал подобного цинизма от девушки. В вас вообще есть хоть что-то романтичное?

— Ох, хороший вопрос… Даже странно, что меня почему-то об этом никогда не спрашивали. На самом деле я очень романтичный человек, но я не могу позволить себе выпустить эти чувства наружу. Гимнастика приучила меня быть этакой железной леди. А если какой-то мужчина сможет дать мне ощущение девчачьести, если можно так сказать, то я буду ему очень благодарна.

— А такого никогда не было?

— Было… Когда-то давно… Было, но прошло. Поверьте, я как любая девочка хочу быть и чувствовать себя девочкой. Я устала себя сдерживать, быть амазонкой. Я себя чувствую, словно в армии. А я устала так жить. Всю жизнь, сколько я себя помню, я за что-то боролась. Боролась, чтобы попасть в сборную. Боролась, чтобы меня признали в мире. Боролась за популяризацию художественной гимнастики в Беларуси.

— Я могу продолжить этот ряд. Вы неоднократно отмечали в прежних интервью, что боролись за то, чтобы ваша фамилия ассоциировалась не только с вашей знаменитой прабабушкой Стефанией Станютой, но и с вашим именем.

— Да-да, вы правы. В общем, я всю жизнь боролась. И мне очень хочется перестать бороться и начать просто жить. Не знаю, может быть, это осень, какая-то депрессия, но я чувствую, что я устала, устала бороться. Почему некоторым в жизни все дается относительно легко? Я таких людей называю фартовыми. А мне если что-то и дается, то через огромные испытания и труд! Мне хочется от жизни обратки. И пускай она придет как можно скорее, пускай вот прямо сейчас придет…

Все, я теперь знаю, что загадаю себе на день рождения. Из года в год я загадывала одно желание, оно, кстати, так и не сбылось. А на этот день рождения загадаю новое желание!

— Тихо, молчите, не озвучивайте его сейчас, а то тоже не сбудется. Гурков известен своими пробелорусскими взглядами. Между тем, не так давно вы были замечены на курсах «Мова нанова». Это влияние Виталия?

— Вовсе нет. Да и мое посещение курсов «Мова нанова» — это разовая акция. Глеб Лободенко, организующий это мероприятие, когда-то работал с моим отцом. В сентябре Глеб предложил мне поучаствовать. Я ему ответила в том ракурсе, что боюсь опозориться. И…

— Мелитина, простите, я вас перебью. Вы сказали, что боялись опозориться. За короткое время нашего знакомства у меня сложилось твердое ощущение, что ни в чем и никогда вы не позволите себе опозориться. Вы производите впечатление человека, который очень-очень тщательно готовится ко всему, что делает. И все же, может быть, был случай в жизни, когда вам пришлось краснеть?

— Да. Один раз. Я прямо с соревнований приехала в школу на урок химии. Была контрольная, а я к ней была совершенно не готова. Я завалила ее. Для меня это был настоящий позор. А в целом вы правы: я всегда готовлюсь ко всему. Возвращаясь к курсам «Мова нанова», то благодаря родителям я хорошо говорю по-белорусски. Они привили мне любовь к образованию, книгам, знаниям. Вот вчера, например, купила себе учебники по итальянскому языку. Намерена выйти на более высокий уровень. Я, в принципе, говорю и понимаю по-итальянски, но хотелось бы большего. Что-то мы отвлеклись, итак, мое участие в «Мова нанова»…

— Никуда «Мова» от нас не убежит, ответьте лучше, почему итальянский? Может быть, планируете туда уехать на постоянное проживание?

— Во-первых, я часто бываю в этой стране, 4-5 раз в году. Во-вторых, я хорошо владею английским и французским языками, а на базе последнего итальянский учить весьма просто. В-третьих, мне довольно легко даются все языки. В общем, глупо не воспользоваться таким базисом. Теперь про курсы Лободенко. Перед ними я решила почитать что-нибудь по-белорусски. Выбрала «Черный замок Ольшанский» Владимира Короткевича. Пришла на курсы, подхожу к Глебу, говорю: «Мне страшно!» А в итоге прошло все довольно гладко. Моя мама посмотрела видео с курсов с моим участием и похвалила меня. Потом мне писали люди, которые были на курсах, благодарили за участие. Приятно.

— В Минске недавно открылся магазин с вашим именем. Расскажите о нем подробнее.

— Знакомые родителей предложили этим заняться. Они сказали, что откроют магазин бижутерии, если я им помогу своим именем. Я всегда стремилась продвигать гимнастику в Беларуси, поэтому решила, что открытие такого магазина будет еще одним шагом в этом направлении. В Италии и Испании я нередко видела кулоны в виде гимнасточек. У нас же подобных украшений не найти. А ведь каждой девочке, которая занимается гимнастикой, хочется как-то это подчеркнуть. Вот так и созрела идея — магазин станет профильным по продаже именно тематических гимнастических украшений и изделий.

— Мелитина, что вы сделаете в первую очередь, завершив карьеру, из тех вещей, которые не могли себе позволить, будучи в спорте?

— Я не поставлю будильник в будний день, чтобы проснуться, когда я захочу. Еще обязательно поем вечером и под ночь без мысли о том, сколько в этом калорий и насколько я могу поправиться. А еще я хочу улететь отдыхать на такой срок, на который я хочу, а не тот, который позволяет спортивный график.

— Когда вам было 18 лет, вы как-то ночью ни с того ни с сего позвали подругу и пошли во двор лепить снеговика…

— Это было здорово. Сижу дома, суббота, а за окном такой снег. У меня подруга в соседнем подъезде живет. Звоню ей, говорю, пойдем лепить снеговика. Она сначала удивилась, а потом согласилась. В общем, мы как две идиотки ночью слепили снеговика.

— Из чего нос ему сделали?

— Из морковки. Мы вышли подготовленные.

— Я к чему завел эту тему, помимо снеговика, какие еще были спонтанные, безумные поступки в вашей жизни?

— Их не было, пожалуй. Хотя при этом я невероятно легкая на подъем. Я всегда готова сорваться, если есть свободное время.

— Последний вопрос, которым я за редкими исключениями завершаю все интервью. Назовите ваши главные жизненные принципы. Давайте три.

— Три… Три, наверное, сложно будет назвать. Хотя попробую. Мне очень нравится фраза: «У меня есть я и у нас все получится». Мой первый жизненный принцип — вера в себя. Второй — в любой ситуации оставаться человеком, быть честным, добрым, в общем, сохранять те качества, которые отличают нас от животных. Третье… Я не знаю, а говорить что-то только ради того, чтобы сказать, мне не хочется.

— И не нужно. Пускай в нашей беседе будет нотка недосказанности.

— Давайте так. Мне исполнится 23 года, я стану мудрее и в нашу следующую встречу обязательно назову вам третий жизненный принцип…

P.S. Мелитина, пускай загаданное на день рождения желание непременно сбудется!

Александр Ванкович, naviny.by