Крэйг Вудкрофт, которого мы не знаем

Главный тренер минского «Динамо» приоткрыл завесу своей биографии.

Из тренерской доносится беглая английская речь. Коучи «зубров» активно обсуждают предстоящий матч с «Амуром», который должен завершить очередную домашнюю серию «Динамо». Еще минута – и из кабинета выходит Рон Паско, ассистент Вудкрофта, а за ним появляется сам Крэйг – кряжистый мужик со щетинистым подбородком, напоминающий мне одновременно ученого, и какого-то бодигарда – и приглашает к себе за рабочий стол. До выхода на предматчевую раскатку остается чуть больше четырех часов, но Вудкрофт спокойно, не торопясь, с небольшой отлучкой за чаем, рассказывает о том, как нужно выходить из сложных ситуаций, вспоминает жесткие драки на дворовой площадке и о том, как едва не стал профессиональным футболистом. Впрочем, начинаем беседу с другого. После классной шестиматчевой победной серии у команды возникли неожиданные проблемы с набором очков, которые явно затянулись. Крэйг слушает мой вопрос, перебирая в руках два толстых маркера, и постепенно уходит в размышления.

«Нашим болельщикам стоит быть реалистами»

– Да, мы попали в непростую ситуацию. Много проиграли. Но в спорте, как и в бизнесе, где человека разочарования подстерегают на каждом шагу, ты проходишь через подъемы и падения. Это часть работы. Однако я всегда стараюсь держать себя на одном уровне. Во время успеха не взлетать очень высоко, а при поражении – не падать слишком низко. Нашей команде сейчас очень важно понять, почему мы оказались в такой ситуации, как из нее выбраться. И моя работа, как тренера, заключается в том, чтобы объяснить игрокам, что произошло, и найти выход из этого положения. В такие трудные моменты ты должен очень любить свою работу и отдаваться ей полностью. Сейчас со всех сторон на хоккеистов и тренеров оказывают огромное давление. Правда, мне нравится быть под этим давлением. От тебя все чего-то ждут, надеются. И тебе, чтобы оправдать ожидания, нужно становиться лучше.

Я не зацикливаюсь на всех этих сериях, состоящих из побед и поражений. Концентрируюсь на отдельном матче. А людям, которые пристально следят за нашей командой, нужно быть реалистами. Стоит просто посмотреть на календарь и понять, что из всех команд КХЛ в начале осени у нас был самый тяжелый график. В сентябре мы играли чаще других. И к концу месяца многие хоккеисты просто физически подсели, пошли травмы. В итоге в октябре усилилась нагрузка на тех, кто был в строю. Из-за этого нам пришлось включать в состав новых хоккеистов. Им не хватает опыта. Возможно, они занимают место в составе, которое пока не должны занимать. Но так получилось. Мы просто должны это пережить.

Очень дерзкий Вудкрофт

Мне уже 47 лет и, знаете, в своей жизни я сталкивался с разными проблемами, попадал в передряги, повидал многое. И я не из тех, кто будет сдаваться, избегать сложностей. Я смотрю на них и ищу пути решения. Приведу один пример. Два года назад немецкий «Мангейм», в котором я работал помощником главного тренера, стал первым в регулярном чемпионате. Мы проиграли всего лишь один матч в плей-офф и дошли до финала, где встретились с «Ингольштадтом», очень сильным соперником. И по ходу финальной серии мы проиграли два матча подряд, с этим нужно было что-то делать. Тогда мы посовещались тренерским штабом, а потом, на собрании, сказали нашим хоккеистам: «Ребята, разве вы думаете, что соперник нас превосходит?» Да нет. Мы сами позволяем ему так играть. Давайте сконцентрируемся на своей игре». В нас тогда никто не верил. Все говорили, что у «Мангейма» нет характера, мы не сможем переломить ход серии. Но благодаря тому разговору многое изменилось. Мы одержали три победы подряд и стали чемпионами. Для меня этот момент стал хорошим примером того, как нужно бороться со сложностями.

– А кто из ваших близких всегда помогает вам в непростых жизненных ситуациях?

– Тодд и Джей, мои братья. Они тоже сделали хоккейную карьеру, стали тренерами, и всегда готовы помочь мне советом. Но главным примером для меня стала Джем Вудкрофт, моя мать. Она старалась поддерживать нас во всем, занималась нашим воспитанием, следила за спортивными успехами. Мама работала медсестрой в госпитале и научила меня настоящей работоспособности. Некоторые мамины советы я даже взял за правило, руководствуюсь ими до сих пор. Какие? Ну, во-первых, нужно уважать людей, с которыми ты общаешься, тем более, если они старше тебя. Во-вторых, следует относиться к ним так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе. В-третьих, не позволяй себе работать не на своем максимуме. И в-четвертых, если ты кем-то руководишь, не разрешай своим подчиненным работать спустя рукава. Они тоже должны относиться к делу очень серьезно. Но еще всегда важно быть таким, какой ты есть. Я стараюсь разговаривать со всеми так, как я общаюсь с ребятами по команде. Если ты будешь постоянно менять маски, тебя очень быстро раскусят. Это истины, которым я следую.

«На каждый день рождения я получал новые джерси любимых хоккеистов»

– В хоккей вас тоже мама привела?

– Нет, отец. Хоккей был большой частью его жизни. Но он не был профессиональным хоккеистом, хотя в детстве какое-то время занимался. Папа работал страховщиком. Любил «Торонто Мэйпл Лифс» и привил любовь, болельщицкий дух к этой команде своим сыновьям. Кроме того, я был очень активным ребенком, и, по мнению родителей, хоккей должен был стать тем видом спорта, где я смогу максимально выплеснуть свою энергию. Когда мне купили первую хоккейную амуницию, с меня было невозможно ее снять. Я постоянно ходил в ней по дому, играл в хоккей, возвращался домой и опять ходил в этой амуниции. Даже кушал в этой экипировке. Так она мне нравилась. На каждый день рождения я получал в подарок новые джерси любимых хоккеистов «Торонто»: Дэррила Ситтлера, Дэвида «Дэйва» Кеона, Берье Салминга.

– А в моем детстве все хотели заиметь приставку Play Station.

– Разница лишь в том, каким образом ты хочешь соотнести себя с любимым игроком. В моем детстве приставок не было. Мы надевали джерси, выходили во двор и представляли себя хоккеистами, чье имя написано на спине. Сейчас времена другие. Детям проще взять в руки джойстик от Play Station, выбрать команду с Уэйном Гретцки, играть за нее и думать, что ты Гретцки. Возможно, у этого парня есть друг. Он живет на другом конце улицы, сидит в интернете и играет против него за своего любимого игрока. В этом вся разница. Современные дети представляют себя любимыми хоккеистами в своих комнатах с джойстиками в руках, а мы – на улице с клюшками.

У нас было две хоккейные «коробки». Если выйти из моего старого дома через заднюю калитку, пройти сто метров через парк, очутишься на общественной ледовой площадке. На каток многие приходили просто кататься на коньках. Но там была еще небольшая «коробка» для детей, которую ребята готовили самостоятельно. Кто-то ставил бортики, другие заливали лед. Ну а если нам было лень идти по снегу в парк, мы играли в настоящий уличный хоккей. Все было очень серьезно. У нас была своя уличная команда, которая соревновалась с командой соседней улицы. Но мы не просто соревновались. У нас были целые серии из семи матчей, мы разыгрывали «кубки». Младшие играли с младшими, старшие – со старшими. У младших не всегда хорошо получалось – взрослые парни на них иногда кричали. Все хотели победить. Все были полны азарта и стремились стать лучшими. Мне кажется, все это похоже на стритбол. Но только с клюшками.

– Бились в кровь?

– Да.

– Зубы выбивали?

– И это было. Драки случались достаточно часто, и если тебя на них вызывали, ты не мог отказаться. Я был активным драчуном. Было много вечеров, когда я приходил домой с разбитым носом или с синяком под глазом. Но родители моих соперников на меня не жаловались. Они жили далеко, где-то на другой улице, не знали моих родителей и не понимали к кому идти.

Я достаточно много времени проводил на свежем воздухе, но я не рос на улице. Однако знаю тех, кто реально там вырос. Между нами есть большая разница. Хотя на улице я заматерел. И во мне до сих пор живет дух бойца, зародившийся еще в детстве. На улице я понял, что ничего просто так не дается. За все нужно сражаться, что-то доказывать. Не только физически, но и ментально.

Каждую субботу, в 20:00, с братьями включали телевизор, ели попкорн и всей семьей смотрели шоу «Хоккейный вечер в Канаде». Это такая фольклорная зарисовка о жизни канадской семьи. Раз в году у отца получалось вытащить всю нашу семью на хоккейный матч «Торонто». Для нас это был самый яркий вечер года. Со временем мы выросли, переехали из старого дома. Один брат живет в Эдмонтоне, второй – в Миннесоте, я – в Сент-Луисе. Сейчас нам сложно собираться вместе. Но при возможности стараемся встречаться на летних каникулах, когда нет матчей, или на Рождество.

«Играть в футбол у меня получалось лучше, чем в хоккей»

– А почему так редко ходили на хоккей?

– У родителей было очень мало свободного времени. Семь дней в неделю три сына тренировались, участвовали в соревнованиях на разных аренах по всему городу. И каждый вечер кто-то из родителей был на одном стадионе, второй – на другом. Летом хоккейный сезон заканчивался, и нас отдавали в футбол. За все эти занятия нужно было платить. Я занимался футболом до 16 лет. И получалось у меня в соккере даже лучше, чем в хоккее. Играл на позиции правого защитника.

Моя юниорская команда была лучшей в Канаде. Сначала я играл за город, потом за провинцию Онтарио. В итоге мы начали работать по специальной государственной программе. Но все дело в том, что я хоккей любил больше. Я слишком много калорий тратил на футбол. Из-за этого никак не мог стать крепким парнем, чтобы играть в хоккей с большими ребятами. Я был слишком мал. 16 лет – это тот возраст, когда мальчики становятся мужчинами. А я все еще оставался мальчиком. Пришлось делать выбор. В итоге мне пришлось оставить футбол, чтобы полностью сконцентрироваться на хоккее.

– Не жалеете, что не стали футболистом? Поиграть в НХЛ вам так и не удалось, практически всю карьеру провели в Европе.

– А тогда в Северной Америке футбол не был тем, чем является сейчас. И это еще одна из причин, почему я выбрал хоккей. Сейчас у футболистов есть МЛС, много других вариантов, чтобы продолжить карьеру. А в мою молодость у ребят было всего лишь несколько возможностей сделать карьеру.

«Десять лет назад я бы не поверил, что вернусь в Беларусь»

– Какие виды спорта в Торонто, кроме хоккея, могут принести успех?

– Сейчас у канадской молодежи хватает возможностей, чтобы заявить о себе в спорте. У нас уже есть несколько хороших игроков в НБА, МЛС… Что касается хоккея, он стал очень дорогим видом спорта для Канады. Лишь немногие родители могут позволить своим детям заниматься в специализированных школах. Кто знает, возможно, хоккей из-за этого сейчас теряет потенциально сильных игроков.

– Кстати, у вас ведь была хоккейная школа. Что с ней?

– Я ее продал за хорошие деньги. После окончания университета решил, что нужно делать проект, в рамках которого можно учить детей играть в хоккей. Так я стал основателем и президентом хоккейной школы, центр которой находился в Сент-Луисе. Все началось с небольшого кэмпа для 25 детей, а развилось в большую сеть хоккейных школ в 95 городах. В них занималось порядка 25 тысяч детей. У нас была своя хоккейная академия, где можно было учиться на протяжении всего года. Сотрудничали с Павлом Дацюком, консультировали юниорские команды клубов НХЛ. И когда я закончил играть, у нас уже была целая империя школ с представительствами во многих странах мира. Мы добрались даже до Беларуси. 10 лет назад мы занимались с вашими самыми перспективными игроками. Но однажды я понял, что это не совсем то, чем я хочу заниматься. Поэтому решился на продажу и занялся тренерской деятельностью.

– Крэйг, и последний вопрос. Если проиллюстрировать вашу биографию одной музыкальной композицией, что приходит на ум?

– Хм, тяжело выбрать что-то одно. Одна из моих любимых песен – «Where the streets have no name» («Там, где улицы не имеют имен» – Tribuna.com) группы U2. Заглавные слова композиции очень символичны для меня, описывают мою жизнь. Я жил во многих городах как путешественник. И вспомнить свои прежние адреса уже не смогу.

Но я хочу отметить еще одну песню U2 – «I still haven’t found what I’m looking for» («Я все еще не нашел то, чего искал – Прим.). Эта композиция о том, что ты всегда должен искать что-то новое в жизни, отвечать на очередные вызовы. И если бы мне десять лет назад сказали, что я вернусь в Беларусь и буду тренировать «Динамо», я бы просто в это не поверил.

Тарас Щирый, «Трибуна»