Эксперт: Cельское хозяйство тянет экономику ко дну

Четверть белорусских сельхозпредприятий официально убыточны, а просроченная кредиторская задолженность с начала года превысила 1 млрд долларов.

Экс-директор Института земледелия и селекции Михаил Кадыров рассказал «Завтра твоей страны», кто виноват в том, что сельское хозяйство тянет экономику ко дну.

Четверть белорусских сельхозпредприятий официально убыточны, а просроченная кредиторская задолженность с начала года превысила 1 млрд долларов.

— С одной стороны, мы постоянно слышим о высоких намолотах, внушительных урожаях, Лукашенко рассказывает, как поднял сельское хозяйства с колен, а с другой стороны — цифры, свидетельствующие, что ситуация в целом в отрасли отнюдь не радужная. Какова же действительность?

— Как правило, у нас говорят о конкретных физических цифрах. Допустим, в этом году мы могли сказать, что валовое производство за 10 месяцев увеличилось на 3,8%, прибавили растениеводы и животноводы, на 18 тысяч тонн увеличилось производство мяса. И только в конце скажут (а иногда и промолчат), что экономические показатели оставляют желать лучшего.

В январе-августе этого года насчитывалось 348 убыточны сельхозпредприятий, то есть четверть от общего числа, а всего их 1670. Но почти 60% предприятий работают с рентабельностью от нуля до 5%. Это в действительности тоже убыточные хозяйства. Ведь цифры от нуля до 5% притягивается, как правило, бухгалтерскими ухищрениями при соответствующих указаниях сверху.

Выходит, что относительно нормальную рентабельность — выше 20% — имеет лишь 9% хозяйств из 1670! По сути дела, 90% хозяйств находятся в очень опасном финансовом состоянии. У них нет ресурсов для воспроизводства в будущем году своего существования.

— В этой ситуации виноват кризис, о котором в последнее время так часто говорят власти?

— Я считаю, что эта ситуация закономерная. И она продолжается очень давно. Один мудрый человек сказал, если вы не признаете проблемы, то вы их не решаете. У нас же отказываются их признавать.

— А в чем наши проблемы?

— Проблема номер один в том, что своевременно не была проведена структурная перестройка АПК. Мы по инерции эксплуатируем то, что досталось нам в наследство, когда Беларусь была не только сборочным цехом, но и всесоюзной животноводческой фермой.

Но сейчас не те времена, когда из союзных фондов поставлялось ежегодно от 2 до 4 млн. тонн зерна, был гарантированный сбыт, аграрная продукция продавалась в неограниченном количестве и без завышенных требований к качеству. Тогда было дешевое топливо, а государство постоянно компенсировало все убытки колхозам и совхозам. Теперь этого ничего нет, а задачи, цели, механизмы управления и структура остались прежними. И вот через 22 года мы просто уперлись в стену.

Вторая проблема, которая довлеет над нашим сельским хозяйством — это экспорт продовольствия. Я бы сказал, что это мельница, которая впустую безжалостно перемалывает людские ресурсы, плодородие, фитосанитарное состояние почвы и при этом требует огромного импорта. Ведь чтобы производить, нужны топливо, удобрения, пестициды, медпрепараты, запасные части к сельхозтехнике и многое другое. То есть импорт ресурсов выше стоимости экспорта продовольствия.

—Получается, что мы работаем в убыток?

— Безусловно. Еще в 2011 году Министерство экономки делало такую оценку. Вот этот чрезмерный экспорт продовольствия и держит в напряжении хозяйства, районы, области, всю страну. Только 60% пашни работает на обеспечение продовольственной безопасности Беларуси, остальное — на экспорт.

— Но почему мы не в состоянии произвести продукцию, которая покроет эти издержки?

— Это как раз проблема номер три. Мы никак не хотим понять, что Беларусь — не Краснодарский край. Агроклиматический потенциал Беларуси существенно уступает Польше, Германии, США. Нам надо ясно и четко представлять, что при открытом рынке продовольствия только по причине климатической специфики производство продовольствия у нас всегда будет экономически неэффективным и неконкурентоспособным на мировых рынках.

Биологический потенциал почвы в Беларуси по сравнению с США в 1,87 раза ниже. Это значит, что при тех же материальных затратах фермер США произведет продукции на 87% больше, чем наши с/х предприятия. В Западной Европе — на 50%. То есть мы находимся в зоне нечерноземных почв, по своей природе достаточно бедных. В Беларуси как-то это замалчивают. Легче сказать «зона рискованного земледелия», а надо говорить «зона высокозатратного земледелия».

И тут нельзя еще не вспомнить, что у нас в обороте где-то 750-800 тысяч малопродуктивных пашен. На этих пашнях, чтобы там ни выращивали, никогда не будет дохода, всегда затраты на выращивание будут больше стоимости этой продукции.

Отсюда вот эта постоянная чрезмерная затратность, убыточность, закредитованность и бесперспективность. Надо добавить сюда еще и нерешенную проблему отношений собственности. Все подкожные жировые запасы наша экономика уже проела, мы доковыляли до финишной черты. Назрела, я бы даже сказал, перезрела необходимость проводить реформирование.

— То есть, правильным было бы полностью отказаться от экспорта?

— Стратегическая цель для нас в области продовольственной безопасности – сбалансировано и качественно кормить свой народ. Эта задача действительно святая, бесспорная и вечная. А экспорт продовольствия должен носить точечный конъюнктурный характер в зависимости от ситуации на мировых продовольственных рынках. И конкретный хозяин конкретного хозяйства всегда сможет среагировать на это.

— А как же заявления о том, что России очень туго пришлось бы без нашего продовольствия?

— Это не так. Нам надо понимать, что российский рынок продовольствия не всегда будет для нас открытым и доступным. Чуть раньше или чуть позже Россия сама сможет обеспечить себя. В последнее время при потребности молока в 37 млн. тонн Россия уже производит 30-31 млн тонн, только 4 млн. тонн закупает у нас. Но это дело времени. Россия уже перекрывает свои потребности в курином яйце, в мясе птицы, уже производит 80-85% от потребности в свинине. Подтянется за последние годы – и куда мы будем это все девать?

Ведь неспроста мы сегодня наблюдаем все эти продовольственные войны. Сегодня России есть где заменить Беларусь.

— Но какой тогда выход из сегодняшней непростой ситуации?

— Еще лет 10-15 назад надо было начать реформирование сельского хозяйства. Это банальные вещи, о которых все говорят и понимают, но из-за позиции Лукашенко все стоит колом на месте.

Однако сейчас, если взяться за реформирование, когда такая плохая экономика в 90% хозяйств, результат будет отрицательный. Прежде всего, надо привести в порядок рынок на уровне макроэкономики. Нужны хотя бы относительно стабильные деньги, уровень инфляции не больше 10% — тогда и ставка кредитов будет не такая, как теперь. И все это можно сделать. Вот смотрите, пришел в Нацбанк профессионал Каллаур и дела начали поправляться, и, думаю, это не временное явление.

Далее ценообразование. Я сторонник того, чтобы оно было свободным. У нас же постоянно наблюдается диспаритет цен — машины, медпрепараты, пестициды, топливо гораздо быстрее дорожает, чем молоко, мясо, яйца. И по этой причине у нас огромное количество долгов.

Наведем хотя бы минимальный порядок на макроуровне — можно браться и за реформирование не только сельского хозяйства, но и других сфер. Есть такое хорошее выражение: важнее не то, как быстрее получить яйца от курицы, важнее сама курица. Только когда мы будем иметь нормальную курицу, она сможет давать много яиц. Мы должны правильно расставлять приоритеты.

— Но что надо понимать под реформированием? Мы должны избавляться от убыточных колхозов? Куда тогда девать людей? Ведь Лукашенко, по сути, прикрывается именно заботой о них.

— В 1991 году в с/х работало 1 млн 78 тыс человек. Статистика прошлого года говорит, что на селе работает 314 тысяч человек. Вдумайтесь, куда-то исчезли почти 800 тысяч человек? И ведь ни у кого голова не болела. Сейчас уже не стоит проблема, куда деть людей, стоит проблема, откуда привлечь новых? Люди бегут из деревни.

Что же касается хозяйств, то из 2,5 тысяч теперь мы имеем 1670. Я уверен, что надо оставлять крупнотоварные хозяйства, но сделать так, чтобы они нормально работали. Ведь как мы все эти годы выходили из ситуации? Сначала присоединяли к нормальному хозяйству слабое и в результате они оба становились слабее. Потом одно время Лукашенко отдавал хозяйства крупным предприятиям, банкам, коммерсантам. Но это же тоже не решение проблемы.

Мне кажется, эти 1670 хозяйств – это как раз то количество, которое и нужно. Не хозяйства нужно сокращать, а обрабатываемую землю в хозяйствах уменьшать. Оценка плодородия почвы производится каждые 4 года, и эта информация объективная. Это не значит, что нужно бедную землю бросить на произвол. Залесить, залужить, отдать под строительство людям. Это нормальный подход. Это поможет использовать меньше техники, меньше топлива. При нормальной экономике, при нормальном хозяине никто бы землю, не приносящую доход, не обрабатывал.

— Вы говорите «сделать так, чтобы хозяйства нормально работали». Но как?

— Для начала необходимо избавить будущих хозяев от административного диктата. Тех же облисполкомов, которые сейчас вмешиваются, диктуют, когда надо начинать сеять, когда заканчивать, какую землю вывести из оборота, какую продолжать обрабатывать. А ведь у нас каждые 4 года меняются руководители, они все временщики. Где ж тут будет порядок, результат?

Эти исполкомы должны быть преобразованы в областные администрации, как это сделано в той же Европе. Я когда в Литве был 10 лет назад, уже тогда в районном руководстве не знали, сколько там составляют надои и привесы. У них задача – социальная сфера, образование, культура. А за производство отвечают сами производственники, руководители. Хозяин должен сам знать, как ему разумно действовать, потому что это его деньги. И сделать это можно за год-два.

Далее необходима свободная реализация продукции, чтобы не было такого, что председатель райиспокома может запретить тебе продавать.

Опять же должна быть финансовая поддержка. Но не как инструмент в руках нашей диктаторской системы, чтобы всех руководителей держать в повиновении, а так, чтобы эти финансы были отданы на откуп закону, а не чиновнику.

Не стоит забывать и про фермерские хозяйства. Да, у нас есть три тысячи фермерских хозяйств, только не очень их государство ценит и помогает. А мы знаем примеры, когда тот же фермер Михаил Шруб в Житковичском районе присоединил к себе колхоз. И все поднял и всем хорошо.

Самое главное — должен быть хозяин на земле. Надо провести приватизацию, но так, чтобы это была прозрачная процедура. Еще в прошлом веке Столыпин сказал, что нельзя любить чужое наравне со своим. Разве сложно в нашей стране найти 1670 хороших хозяев? Людей, которые сохранят и приумножат то, что есть, и которые будут нести ответственность не только за экономику этих хозяйств, но и за достойную жизнь на территории этих хозяйств.