В МВД «объяснили», почему Ивана Бабрашинского привели в суд на цепи

Что это за спецсредство, которым воспользовались слуцкие конвоиры, и где такое применяют, кроме Беларуси?

Это историческое событие произошло в Слуцком районном суде 22 ноября. Обвиняемого Ивана Барбашинского привели в зал суда... на цепи. Со стороны ситуация выглядела так, что к человеку отнеслись, как к собаке, передает «Еврорадио».

«У меня на руках были обычные наручники. К ним пристегнули цепь, конец которой был пристегнут к руке конвоира. Мне никто ничего не объяснял, сказали, что такие правила», — рассказывает Иван Барбашинский.

Цепь — не единственная деталь, которая удивила. Обвиняемого на той цепи вела... женщина. Хотя обычно в конвойных подразделениях дамы служат для того, чтобы обыскивать обвиняемых и подозреваемых своего пола.

Третий момент: мужчины-конвоиры, заводя Барбашинского в клетку, обнажили резиновые дубинки, будто собирались отбивать чью-то атаку. Хотя никто и близко не нападал, и не убегал.

Так пренебрежительно не заводили в зал суда даже обвиняемых по делу о взрыве в столичном метро. Более уважительно конвоиры отнеслись к предполагаемым наркодилерам по «делу семнадцати».

Единственное красноречивое фото подобных наручников удается найти с громкого судебного процесса в России. Азербайджанцу Орхану Зейналову в 2013 году дали 17 лет за убийство москвича.

А Ивану Барбашинскому дали два года «домашней химии» за сопротивление милиции и выпустили из зала суда. Есть ли причина, чтобы заводить человека на процесс на цепи, как собаку?

Что говорят в ведомствах, где служат конвоиры?

Журналисты обратились в правоохранительные органы за разъяснениями. Может быть, конвоиры отнеслись к Барбашинскому гуманно и законно, а журналисты в чем-то не разобрались?

На громких процессах в столице конвой обычно состоит из сотрудников внутренних войск МВД.

«Но там не были наши люди», — разводят руками в группе информации внутренних войск и перенаправляют в Департамент исполнения наказаний МВД.

«Ничем не можем помочь», — говорит представитель Департамента Ирина Вышемирская. Она уточняет, что в суде Слуцкого района Барбашинского конвоировали сотрудники изолятора временного содержания Слуцкого РОВД.

Поэтому журналисты связались с УВД Минского облисполкома. Но представитель местной службы информации Александр Грабко попросил написать запрос на имя руководителя и ждать. Ответа на вопрос о наручниках и цепи, которые широко обсуждают в СМИ, он не знает.

Из Слуцкого РОВД журналистов перенаправляют назад к Грабко. А в суде Слуцкого района, где Барбашинскому выносили приговор, на поведение конвоя не обратили внимания, так как это «не в их компетенции».

Где еще пользуются наручниками с длинной цепью?

Даже если посидеть в поисковых системах интернета несколько часов, вы найдете немного фото таких наручников.

Что-то похожее имеется у российских конвоиров. Наручники БКС-1 «Букет» используют, чтобы зафиксировать одним механизмом сразу нескольких человек. Это дополнительная подстраховка, чтобы обвиняемые не могли разбежаться.

Похожие на «Букет» спецсредства используют и в некоторых женских тюрьмах США. Это делается в случаях, когда заключенных выпускают на общественные работы в публичных местах. Опять-таки, синхронно убегать непросто.

Ну и много информации о наручниках и цепях в материалах о конвоировании заключенных «Гуантанамо», где пытали подозреваемых в терроризме.

Теперь в этот «почетный» перечень попали и белорусские конвоиры.

За что осудили Ивана Барбашинского?

Ему дали два года «домашней химии» за насильственные действия в отношении милиционеров. Кстати, обвинение сегодня для Беларуси очень популярное.

Началось с того, что в марте Ивана и его брата Игоря (кстати, бывшего милиционера) задержали за нахождение в общественном месте в нетрезвом состоянии. После визита в милицию у обоих были телесные повреждения. Братья обратились в правоохранительные органы с заявлением об избиении. Но в итоге дело возбудили на них самих.

Игорь Барбашинский до суда не дожил. Он погиб, находясь в Жодинском СИЗО. Никого за это не наказали.

Иван Барбашинский, слава Богу, жив, хотя и осужден. Он собирается добиваться правды.