Второй Магнитский

Если режим в России рухнет, то причиной тому станет эффект банановой кожуры.

Две новости пришли одновременно. В Брюсселе Европарламент принял резолюцию с требованием немедленно освободить политзаключенного Ильдара Дадина. В России мать Дадина попала в больницу с подозрением на инсульт, потому что тролли стали присылать ей сообщения, что Дадин найден повешенным в камере. Дадин — это второй Магнитский. И власть делает все, чтобы он им стал.

Что такое «первый Магнитский»?

Некая банда украла из бюджета деньги. Сначала думали: 230 млн долларов, потом оказалось: 700 млн долларов. Крали много лет и по одинаковой схеме. Билл Браудер, глава Hermitage, чьи украденные фирмы-прокладки были использованы в одном из эпизодов этой схемы, заметил этот эпизод, и начался грандиозный скандал.

Можно было в любой момент пресечь скандал: могли дать команду разобраться, кто украл деньги, и посадить участников. Вместо этого российское государство всей своей мощью впряглось за тех, кто украл из бюджета $700 млн. На первый взгляд это необъяснимо: что, в России никого не сажают? Сажают. Вон, недавно не только взяли полковника Захарченко, но и показали его 140 млн долларов наличными по телевизору.

Проблема в том, что Захарченко взяли в ходе внутренних разборок бульдогов под ковром, а разоблачения Браудера были со стороны. Бульдогам — можно. Чужим — нельзя.

Разоблачения Браудера были восприняты как атака на систему, и система встала насмерть. В итоге получился «список Магнитского», «закон подлецов» и международный позор.

Абсолютно по такой же схеме развивалась история с Надеждой Савченко. При обстреле позиций боевиков украинскими военными погибли российские журналисты, а дело решили повесить на Надежду Савченко, угодившую в плен за час до обстрела.

В любой момент вертикаль могла прекратить этот балаган. Однако система была неспособна признать свою ошибку. В результате мы все могли наблюдать, как в течение нескольких месяцев адвокат Илья Новиков возит следствие фейсом об тейбл, предъявляя в суде все новые доказательства того, что вся его фабула высосана из пальца. (Я уже не говорю об общей идее — судить военнослужащего чужого государства за то, что он на территории этого государства защищает его территориальную целостность.)

В результате каждый европарламентарий и даже американские конгрессмены выучили слово «Савченко». Россия не огребла ничего, кроме срама, но карьера тех, кто стряпал дело, ничуть не пострадала.

С Дадиным происходит то же самое, что и с Магнитским. И с Савченко.

Еще недавно имя Ильдара Дадина было никому особо не известно. Ну да, посадили. Ну да, за одиночные пикеты. Ну да, беспредел. Ну, опять же, на 2,5 года, — чай, не на 30 лет.

Потом Дадин переслал письмо о пытках, которым он подвергался в колонии, — как, заметим, пыткам подвергался и Магнитский. Письмо это известно, но я не могу снова не процитировать эти жуткие строки.

«Всего избивали за этот день четыре раза, по 10—12 человек одновременно, ногами. После третьего избиения опустили голову в унитаз прямо в камере».

«12 сентября 2016 года пришли сотрудники, сковали мне руки за спиной и подвесили за наручники… Потом сняли с меня трусы и сказали, что сейчас приведут другого заключённого, и он меня изнасилует, если я не соглашусь прекратить голодовку».

«Привели к Коссиеву в его кабинет, где он в присутствии других сотрудников сказал: «Тебя ещё мало били. Если я отдам распоряжение сотрудникам, тебя будут избивать гораздо сильнее. Попробуешь пожаловаться — тебя убьют и закопают за забором». Потом избивали регулярно, по нескольку раз в день».

Ситуация, казалось бы, предельно проста. Дадина приговорили к 2,5 годам, но его не приговорили к смертной казни и пыткам. Пытки, которые терпит Дадин, — не имеют ни малейшего политического смысла и вряд ли являются результатом указания сверху.

Представить себе президента, звонящего начальнику колонии Коссиеву с просьбой надавить как-нибудь там на Дадина, так же немыслимо, как представить себе президента звонящим начальнице налоговой инспекции номер 28 Ольге Степановой с просьбой поскорее перевести денежку в банк Дмитрия Клюева.

Пытать людей лично в таких условиях может только садист — человек, который получает личное удовольствие от пыток, крови и унижения. И шок от письма Дадина был такой, что даже в Кремле встрепенулись, и выступил Песков.

А потом система встала на защиту своего, как она встала на защиту своих в «деле Магнитского». Она начала рассказывать, что Дадин сам виноват. Она начала запугивать мать. Дело не в том, что системе так дорог начальник колонии. Системе дорог принцип: человека системы может посадить только другой человек системы. А не какой-то Дадин со стороны.

Выход из ситуации тривиален: достаточно перевести Дадина в другую колонию. Но система не может отдать такого приказа, потому что воспринимает любой компромисс как слабость. Это что, получается, какой-то Дадин нагнул Кремль? Это что, получается, из-за какого-то Дадина мы признаем, что у нас начальники колоний — садисты?

Проблема вот в чем. Если Дадина не перевести — его убьют. Или запытают. После этого случится как с Магнитским. Будет принят Акт Дадина. Будут постоянно поминать Дадина, наряду с Магнитским, Крымом, Донбассом, сбитым «Боингом», Савченко и т.д. И, конечно, вы скажете, что после Крыма с «Боингом» какой-то Дадин — как слону дробина, но тут важна совокупность. Соломина, соломина и соломина, а в итоге получается стог.

Как я уже сказала, проблема решается элементарно: переводом Дадина в другую колонию. Но это элементарное решение для системы является непосильным, потому что она не признает ошибок.

Вот, допустим, придет Фийон к власти и захочет отменить санкции против России, а как он это сделает, когда в его же собственном парламенте изо всех утюгов: Дадин, Магнитский, «Боинг», «Боинг», Дадин, Магнитский?

Юлия Латынина, «Новая газета»