Как «революционеры» в конце концов превращаются во врагов прогресса

Фидель и его соратники объявили Кубу Островом Свободы, а она стала островом политических заключенных и судебных расправ с инакомыслящими.

Они пишут на знаменах красивые лозунги: свобода, равенство, справедливость. И миллионы людей, утомленные консервативными или реакционными режимами, утомленные диктатурами, им верят и за ними идут.

Они обещают ликвидировать полицию и ввести милицию, а в результате получается полицейское государство.

Они обещают ввести выборность чиновников, а в результате получается всевластие бюрократии.

Они обещают ввести общественную собственность на средства производства, а в результате появляется новый класс собственников, которые, не вкладывая в приобретение и производство средств производства ни гроша, бесконтрольно распоряжаются фабриками и заводами, шахтами и коммуникациями, кладут в свои карманы большую часть доходов, полученных от реализации произведенной продукции и услуг.

Есть закономерность: ультрареволюционеры в конце концов превращаются в контрреволюционеров, в реакционеров, врагов прогресса.

Сражаясь против авторитарных режимов и диктаторов, они устанавливают еще более жесткие авторитарные и тоталитарные режимы.

Фидель Кастро и возглавляемая им клика не исключение из этой схемы.

Фидель и его соратники объявили Кубу Островом Свободы, а она стала островом несвободы, островом политических заключенных, политических убийств и судебных расправ с инакомыслящими. И счастливы те сотни тысяч кубинцев, счастливы дочь, внучка и племянники диктатора, которым удалось сбежать в Штаты, на Флориду: их не пытают, не морят голодом под аккомпанемент партийно-государственной пропаганды о счастливой жизни под руководством братьев Кастро и коммунистической партии.

Они обещали народу гражданское и социальное равенство. И остров несвободы стал островом неравенства, на котором власть и собственность принадлежат партийно-государственной номенклатуре, на котором одни имеют свои зоны отдыха, свои магазины, рестораны и другие блага и удобства, а народ живет согласно нормам потребления, установленным бюрократией. И даже та помощь, которая приходит простым кубинцам от родственников-эмигрантов, не позволяет им нормально жить.

Они обещали справедливость. Но ни правовая, ни социальная справедливость невозможна в обществе, в котором нет свободы и гражданского равенства.

Они пренебрегли большим идеалом Карла Маркса и Фридриха Энгельса: на место старого общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех. Выше свободы и свободного развития каждого, свободного развития всех, выше справедливости они поставили власть ради власти и получение выгод благодаря власти. Можно ли после этого назвать их марксистами?

* * *

Спрашивают: что можно ожидать после смерти Фиделя?

Варианта два: сохранение власти компартии или ее ликвидация.

Сохранить власть компартия может и на продолжительное время, если на Кубе есть свой Дэн Сяопин, способный выработать программу развития, и если партия сумеет сохранить единство. И если коммунистическая партия — так, как компартия Китая — возьмет себе за правило каждые 10 лет менять верховную власть.

Вопрос стоит так: способна ли компартия Кубы к реформированию, к обновлению идеологии? Или все же она не поддается реформированию, как КПСС, и распадется?

Вопрос можно сформулировать и так: сильны ли позиции у Рауля Кастро? Понимает ли он, в какой яме оказалась Куба? Способен ли он повернуть руль в сторону реформ? Позволит ли ему руководство компартии повернуть этот руль?

Если компартия Кубы не поддается реформированию, как КПСС, тогда возможен силовой вариант смены политического режима, который колодой лежит на пути технико-технологического и экономического, социального и правового прогресса. Силовой вариант возможен по и российскому, и румынскому образцам.

Надеяться на внезапное, мгновенное установление демократического режима на Кубе не стоит.

Немаловажный фактор — эмиграция. Если эмигрантам будет объявлена амнистия и разрешено возвращение, если тысячи эмигрантов с капиталами вернутся на Кубу, в стране, не исключено, возникнет хозяйственная олигархия.

К тому же, кастризм (назовем так кубинский вариант коммунистического режима) возник не на пустом месте. Кастризм глубоко сидит в сознании, ментальности миллионов. Многие и многие кубинцы то ли боятся свободы, то ненавидят ее. Для многих и многих диктатура, режим личной власти — самый приемлемый.

Не исключено, что на месте одной диктатуры на Кубе установится другая диктатура. Другой вопрос: какая это будет диктатура — диктатура развития, как в Сингапуре, Южной Корее и Китайской Республике (Тайвань), или как в Беларуси и России.

Анатолий Сидоревич, nn.by