Что осталось за кадром в «деле Птичкина»

Вступил в законную силу приговор по «делу Игоря Птичкина», которое за три года стало «делом фельдшера Крылова».

Правозащитники, которые по версии защитника Крылова – адвоката В. Михайлова «у нас в стране находятся на финансировании ЦРУ», вместе с семьей погибшего добились почти невозможного.

Дело, безусловно, затянулось, и в «Весну» родные Птичкина попали тогда, когда Следственный комитет разразился пресс-релизом о естественных причинах смерти заключенного и его якобы доказанной противоправной деятельности, а обезглавленная «Платформа» по сути отказала в помощи родным «наркомана»: Андрей Бондаренко, сделавший неоценимо много для того, чтобы о гибели Птичкина узнали не только у нас в стране, к тому времени уже был арестован.

Пока в суде рассматривали дело Крылова, правозащитники старались воздержаться от любого рода комментариев. Нелегкая задача — раскрутить маховики следствия и правосудия, — была решена. Один факт того, что смерть в СИЗО расследована, а дело направлено в суд, вселял надежду на изменение отношения к людям за решеткой. Далее действовал принцип презумпции невиновности, который правозащитники, в отличие от государства и его органов, привыкли уважать.

Правозащитники только поправляли иногда тех, кто называл это дело «делом фельдшера Крылова» — Крылов, в первую очередь, офицер МВД. И преследование Крылова, по мнению «Весны», должно было стать преследованием офицера МВД за жестокое обращение с заключенным.

Приговор вступил в силу; проблем нет? Есть. И эти проблемы приговором только подчеркнуты и вскрыты; будут ли сделаны выводы?

Жестокое, бесчеловечное, унижающее достоинство обращение

В следственных изоляторах, как и во всей пенитенциарной системе, не создано удовлетворительного уровня медицинского обследования поступающих заключенных, диагностики их состояния и лечения выявленных заболеваний.

Заключенные бессильны перед жестоким обращением; нет механизмов предупреждения пыток и приравненного к ним жестокого, бесчеловечного, унижающего обращения. Нет национального механизма противодействия пыткам, который, будучи независимым органом, пресечет любые факты запрещенного обращения и создаст безопасные условия нахождения заключенного и его свободу от давления со стороны администрации тюрьмы на период расследования жалобы. Нет механизмов, подобных институту омбудсмена, сотрудники которого вправе беспрепятственного и без предупреждения посещать места лишения свободы.

Объективное расследование

Расследование дела проводилось вплоть до конца весны 2016 года Следственны комитетом, который по замыслу законодателя должен был независимым органом уголовного преследования сотрудников МВД. Независимый орган не сработал, и показал свою полную беспомощность, заангажированность и неспособность активно выстраивать схему расследования, которая бы учитывала особенности условий пенитенциарных учреждений. При этом следствие велось медленно, не раз уходило в сторону от проблемы жестокого обращения с погибшим.

Генеральная прокуратура, которая довела это дело до суда, также не блистала яркими процессуальными решениями: за весь период расследования от исполнения обязанностей не было отстранено ни одно должностное лицо. Сохраняли свои возможности влиять на свидетелей все руководители СИЗО и ДИН, продолжал свою службу в медчасти и Крылов.

Тот факт, что прижизненно Птичкин был как минимум трижды избит в СИЗО, причем одна группа телесных повреждений, не связанных с оказанием медицинской помощи, была причинена ему в период, когда он связанным лежал на кушетке медчасти, прокуратуру не заинтересовала, и по этому факту уже было несколько попыток похоронить проблему на уровне участкового инспектора МВД.

Так что с полной уверенностью можно заявить, что каких-либо беспристрастных надежных механизмов расследования пыток и жестокого, бесчеловечного обращения в Беларуси не создано. Прокуратура и Следственный комитет такими органами, к сожалению, не являются.

Процессуальные права потерпевших

Потерпевшей — матери погибшего Жанне Птичкиной под угрозой уголовного наказания было запрещено разглашать материалы следствия; это ограничение сохранилось вплоть до рассмотрения дела судом, когда выяснилось, что никаких сведений, которые обоснованно могли бы охраняться законом от разглашения, в материалах дела не было. Одновременно пресс-служба Следственного комитета, не стесняясь, порочила память сомнительно доказанными и тенденциозно поданными сведениями.

Таким образом, нет механизма защиты прав потерпевших, в том числе – родственников лиц, погибших в результате жестокого обращения.

Сложно представить, как бы сложилась судьба расследования, не окажись рядом с семьей Птичкиных организаций, которые хоть и «находятся на финансировании ЦРУ», но защищают и отстаивают права граждан нашей страны

Уголовный закон

В Уголовном кодексе Республики Беларусь закреплено 344 деяния, которые влекут уголовную ответственность. Но белорусский закон не наказывает за жестокое, бесчеловечное, унижающее обращение, как это предусмотрено Конвенцией против пыток. Поэтому из всего многообразия составов уголовных преступлений был выбран тот, который наказывает за неосторожное преступление медицинского работника. То есть, Крылов наказан не за то, что в качестве офицера МВД, имея соответствующие полномочия по службе, сознательно организовал жестокое, бесчеловечное и унижающее обращение в последние в жизни Игоря Птичкина сутки, а за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своего врачебного долга.

Проданный Крылов

Да, именно так. Система бросила Крылова, отдала его, предала его, игравшего строго по правилам этой системы, рассчитывая, очевидно, на соответствующую защиту системы. Откупилась им от общественного мнения. Откупилась его сломанной судьбой от потерпевших. И, полагаю, не только. Думаю, что «фельдшером Крыловым» государство будет откупаться и от претензий международных организаций – ООН и его органов; случай с Крыловым будет ярко подаваться, как образец бескомпромиссной борьбы государства с жестоким обращением в тюрьмах. Наспех освоив популярную в наднациональных кругах риторику про «нулевую толерантность» к случаям жестокого обращения, можно украшать любой отчет и доклад упоминанием об осуждении Крылова.

Только это все будет вместо реальных шагов по исключению пыток и жестокого обращения и создания механизма противодействия пыткам и жестокому обращению. Хотя, как знать.

«В СИЗО мне сказали, что я теперь для них враг №1»

Если власти захочется усилить свою позицию по описанному вопросу, то правозащитники «Весны» сопровождают еще не расследованные надлежащим образом дела по факту гибели в Жодинской тюрьме Олега Богданова и Игоря Барбашинского, избитого и оскорбленного милиционерами Александра Харуты, беспричинно избитых при задержании спецподразделениями МВД Дмитрия Середы и Александра Гуреева, а также несовершеннолетнего юноши, подвергнутого насилию в СИЗО Гомеля. И этот перечень можно продолжать. Дело о гибели Александра Акулича в ИВС Светлогорска так и осталось без должной правовой оценки; сообщение о нем направлено в Комитет по правам человека ООН.