Путинизация Интерпола

Авторитарные режимы пользуются международным розыском для преследования своих врагов.

Одна из самых поразительных черт новой Холодной войны — это агрессивность, с которой российское государство превращает институты открытого общества в оружие против Запада, одновременно не позволяя своим оппонентам пользоваться аналогичными институтами у себя в стране.

Любой аспект демократического устройства — от свободы слова до независимости гражданского общества — становится объектом манипуляций, согласно кремлевской стратегии информационной войны. То же самое происходит и с западной системой правосудия. Верховенство закона неприменимо к России, особенно, когда на кону интересы правящей элиты. Российские суды — часть путинской властной системы, они по команде осуждают и приговаривают его врагов. Но российское государство может пользоваться независимым правосудием Запада на той же основе, как и все остальные, и часто с его помощью преследует своих жертв за рубежом.

Попытки Путина использовать западное правосудие в собственных целях, по всей вероятности, теперь более частые: в ноябре представителя России Александра Прокопчука избрали вице-президентом Интерпола. Это очень необычное решение — не в последнюю очередь из-за того, что Россия печально известна своими злоупотреблениями системой «красных циркуляров» Интерпола, которая позволяет государствам-членам организации требовать ареста разыскиваемых лиц в любой точке мира и добиваться их экстрадиции.

Несмотря на то, что устав Интерпола обязывает его действовать в соответствии со Всеобщей декларацией прав человека и избегать участия в политических делах, организация нередко позволяла авторитарным режимам, в особенности России, использовать процедуру «красного циркуляра» в качестве инструмента преследования.

Политические изгнанники, защитники окружающей среды, иностранные оппоненты режима и предприниматели, крупные и мелкие, — всех их преследовали с помощью «красного циркуляра», который, в сущности, представляет собой всемирный ордер на арест. К чести Интерпола, он в прошлом не раз отклонял запросы России, связанные с громкими делами.

Но запросов много, а ресурсы Интерпола скромны; лишь около 3% всех заявок на «красный циркуляр» проходят процедуру детальной оценки перед началом процесса преследования. Таким образом, значительное количество необоснованных запросов принято без эффективной проверки. Лидера чеченской оппозиции Ахмеда Закаева, ложно обвиненного в России в терроризме, арестовывали по «красному циркуляру» трижды: в первый раз в 2002 году, когда он приехал в Данию, где его продержали под арестом 32 дня, затем — по возвращении в Великобританию, а в последний раз — в 2010 году в Польше.

Российское дело против Закаева развалилось, когда человек, в похищении которого обвиняли чеченского оппозиционера, дал показания в его защиту. Сейчас у Закаева статус политического беженца в Великобритании.

Для тех, на кого выписывают «красный циркуляр», последствия могут быть драматическими. Во многих случаях они впервые узнают, что стали объектами преследования, когда въезжают в зарубежную страну и прямо на паспортном контроле попадают под арест. Активиста Петра Силаева, который вынужден был бежать из России после участия в протестах против вырубки Химкинского леса, в 2012 году задержали, когда он приехал в Испанию и ему пришлось шесть месяцев бороться за то, чтобы его не экстрадировали в Россию, хотя к этому моменту у него уже был статус политбеженца в Финляндии. Понадобилось 18 месяцев, чтобы «красный циркуляр» в отношении Силаева был аннулирован.

Живущий в Дании бизнесмен Илья Кацнельсон обнаружил, что его банковский счет закрыли, и ему пришлось продать свой бизнес, когда его в 2007 году обвинили по делу ЮКОСа. На следующий год его арестовали при въезде в Германию; он провел два месяца в особо охраняемой тюрьме, после чего его освободили. И он не единственный, чей бизнес был разрушен таким способом.

Многие российские запросы на экстрадицию после запуска процедуры «красного циркуляра» отклоняются западными судами из-за недостатка доказательств и явных политических мотивов. Тем не менее они выполняют свою цель — оказывают давление на выбранную российскими властями жертву. Невозможно подсчитать, сколько стресса, опасности, помех в деятельности и финансовых убытков они приносят — «красные циркуляры» остаются в силе годами, кроме того, их в любое время можно продлить, добавив новые обвинения. Из-за этого жертвы фиктивных запросов на экстрадицию не могут с какой-либо определенностью планировать свое будущее и ездить за границу, не опасаясь ареста. «Красные циркуляры» — сами по себе уже форма наказания, и смысл их именно в этом. Путин хочет, чтобы его враги знали: остаток жизни они проведут в постоянном страхе.

Послужной список Прокопчука вряд ли позволяет надеяться на то, что обращение Интерпола с российскими запросами сколько-нибудь улучшится. Последние десять лет он возглавлял в российском МВД структуру, ответственную за взаимодействие с Интерполом, и в этот период откровенно безосновательные и политически мотивированные запросы на «красный циркуляр» от имени государства шли потоком.

До этого он руководил управлением, занимавшимся экономическими и налоговыми преступлениями; аналитики считают эту область самой коррумпированной во всей российской правовой системе. С помощью этого управления политики, организованные преступные группы и корыстные чиновники часто придавали захвату собственности видимость легитимности. Законных владельцев бизнеса арестовывали по сфабрикованным обвинениям в уклонении от уплаты налогов или других экономических преступлениях. Пока они находились за решеткой, их бизнес переходил к новым владельцам — при помощи поддельных бумаг и коррумпированных судей. А те, кому вместо этого удавалось покинуть Россию, часто оказывались под арестом по «красному циркуляру» Интерпола.

Защитники решения об избрании Прокопчука говорят, что он всего лишь один из чиновников и его возможность влиять на работу Интерпола будет ограниченной. Есть два основания считать, что такое суждение отдает самодовольством. Во-первых, Россия впервые получает своего представителя в высшем руководстве Интерпола, и в результате ее влияние может только увеличиться. Во-вторых, новый президент, избранный одновременно с Прокопчуком, — замминистра общественной безопасности Китая Мэн Хунвэй.

У правозащитников это назначение вызвало ужас — Китай злоупотребляет системой «красных циркуляров» не меньше, чем Россия. Прокопчук вряд ли встретит противодействие со стороны своего нового начальника.

Сейчас, когда два высших поста в Интерпола заняли представители крупных авторитарных режимов, самое время западным демократическим государствам пересмотреть свои рабочие отношения с организацией. Нужно неформальное взаимопонимание, чтобы согласовать подход к «красным циркулярам», выписанным Россией и другими нарушителями прав человека. Необходимо создать дополнительные гарантии, которые не позволят использовать их как инструмент преследования, — к примеру, установить порядок, по которому запрос, отклоненный в одной стране, не может быт основанием для каких-либо действий в другой. По меньшей мере, необходимо общее признание решений о предоставлении убежища, что даст политбеженцам свободу перемещения. И на крайний случай нужна готовность приостановить все действия по российским запросам, если Кремль будет продолжать злоупотреблять системой. На это больше нельзя смотреть сквозь пальцы.

Дэвид Кларк, Financial Times

Перевод: «Открытая Россия»