Серебряный развод

Правители должны не цепляться за власть, а уходить вовремя.

Главные слова сказал, конечно, Михаил Сергеевич Горбачев.

Хотя многие пытались в меру сил, убеждений, знаний, темперамента, умственных способностей или как Бог на душу положит отметить юбилей великого события. Иным сопутствовала удача. Например, Станислав Шушкевич, один из двух ныне живущих творцов Беловежского чуда, высказался кратко и емко: «Мы славное дело сделали». Объяснив попутно, что все они, руководители Беларуси, России и Украины, были даже не столько субъектами исторического процесса, сколько диагностами. «Потому что Союз на самом деле распался без нас. Довольно давно, еще после августовского путча». И надо было разжать руки, чтобы спастись поодиночке.

Ну да, разделяя и властвуя, но ведь иначе не бывает. То есть бывает, но как в Югославии в эпоху гражданской войны. Или в Украине после нашествия оккупантов.

А первый и последний президент СССР глубоко в тему не углублялся и посмертных диагнозов ставить не желал. Он вчера избывал обиду и боль, не утихшую и четверть века спустя. Он сводил счеты и снова, в который раз клеймил «западников» (лидеров США и Европы), которые, подлецы такие, «с наслаждением потирали руки, глядя на то, что происходит» в его стране «и участвовали в этом». А также советскую интеллигенцию, «которая все понимала», но «молчала». И многонациональный советский народ, народ-победитель, народ-богатырь, пребывавший в позорном бездействии. Тогда как «надо было выйти на улицы и поддержать Советский Союз, поддержать Горбачева».

Вот эти слова мы и назовем самыми главными - про народ.

С тех, кого Михаил Сергеевич именует «западниками», что взять? Как, собственно, Буш с Миттераном и Колем могли ему реально помочь осенью и зимой 91-го? Натовские танки, что ли, должны были ввести в Москву по примеру ГКЧП? Но они, западные политики и граждане попроще, конечно, не желали зла ни Союзу, ни Горбачеву, и позже охотно принимали отставника в своих столицах, и свой 80-й birthday Горби справлял в Лондоне, где ж еще.

Интеллигентов он тоже напрасно поносит, при этом явно переоценивая их возможности. Это они потом его навсегда полюбили, пожалев и возблагодарив за содеянное. А тогда, на излете перестройки, после Вильнюса и после путча, у них был другой герой, вполне заслуживший уважение и почет. И зря Михаил Сергеевич полагает, что напуганная якобы образованщина, все понимая, не посмела за него вступиться. Страха не было, но и понимания происходящего тоже не было, если не считать мелочей. Так, многие бывшие прорабы перестройки и отдельные властители умов склонялись к мысли, что Горбачев безнадежно отстал от времени, и эта мысль, к сожалению, была верной.

Что же касается народа, то он и вправду не вышел спасать Советский Союз. Как один человек. Все сидели по домам, начиная с убежденных сталинистов и кончая самыми упертыми сторонниками монархической имперской идеи. Причины, если всерьез размышлять о том, почему никто из граждан СССР не выступил в защиту своего государства, у людей были разные.

Коммунисты, еще не забывшие про Август, просто боялись высунуть нос на улицу. Националистов, русских и всех прочих, объединяла солидарная ненависть к Горбачеву, и они уже чуяли свои грядущие авторитарные праздники под знаменами независимости, на воле. Демократы всей душой ненавидели «совок» в любой его разновидности и надеялись, особенно в России, что скорые и неизбежные экономические реформы принесут с собой свободу и процветание. Не догадываясь о том, что вместе с реформами, грабежом и разрухой будет запущен процесс дискредитации либеральных идей, а плодами реформ лет через десять воспользуются товарищи из спецслужб, служившие тогда на подхвате.

Будущее в те месяцы просматривалось неясно, сквозь розовые очки, поднятые с асфальта, но факт следует зафиксировать: люди не вышли на улицы и площади протестовать против ликвидации Союза. Огорчая Горбачева, который даровал им свободу и до сих пор не может простить предательства.

Зато потом, когда реформы с дефолтами стали прошлым, совсем другая власть объяснила народу, как его развели в годы перестройки, лишив родины. В ходе крупнейшей, как выяснилось, геополитической катастрофы ХХ века. И тот же самый народ вместе с юной порослью, первым непоротым поколением в свободной России, новой власти поверил, обозвав предателями несчастного Горби вместе с Ельциным, что совсем уж оскорбительно для Михаила Сергеевича. И дошло уже до того, что разные михалковы с дегтяревыми все норовят привлечь их к суду за развал великой державы. Правда, вспоминают про них, про последнего и первого президентов, редко, разве что в дни юбилеев, типа вчерашнего. Но с неутихающей злобой.

Все это очень грустно сознавать. Правда, внушает слабую надежду то обстоятельство, что с годами все меньше россиян сожалеет о распаде СССР. В 2000 году ностальгировало явное большинство - 75%, а позже эта цифра снизилась, и сегодня тоскуют по советской власти 56% опрошенных. Однако надежду почти перечеркивают не цифры, но факты, основанные на ином, идеологическом фундаменте.

Если ограничиться Россией, то событие, случившееся 25 лет назад, радостно или с молчаливой тревогой одобрял народ, рвавшийся к свободе. Народ, который семь десятилетий прожил под властью идей утопических, под гнетом массовых репрессий и страха. Мягкий покуда современный фашизм базируется на природных человеческих свойствах: ненависти к чужакам, стремлении к экспансии, культе героев национал-патриотической войны, религиозном мракобесии. Миф о славной империи, которую мы потеряли, тут в самый раз, и нет ничего удивительного в том, что советская символика насаждается ныне вместе с монархической и целый минкульт под руководством администрации президента выстраивает новую Россию по классическим итальянским образцам.

Утопия просуществовала у нас семь десятилетий. Фашизм, как показывает исторический опыт, сроков не ведает, пока его не остановит внешняя сила. Однако в ядерную эпоху призывать к порядку такие режимы гораздо трудней, чем в прошлом веке, и не исключено, что разгневанный идеалист Михаил Горбачев все-таки прав на свой лад. Он ведь точно не мечтал ни о мировом владычестве, ни о том, чтобы принуждать соседние народы к покорности при помощи аннексий и захватнических войн. Он был Освободителем для всей Восточной Европы, а если, теряя голову, проливал кровь, то лишь в границах своего государства. Тут же осознавая, что натворил, отшатываясь, раскаиваясь, выводя войска.

Оттого, вероятно, он и наблюдает происходящее с таким отчаянием, и все ищет виновных, оговаривая безвинных. «Западников», интеллигенцию, народ. Но все же главные слова произносит именно он, и о том, что великий могучий Советский Союз развалился при всеобщем согласии, сегодня полезно вспомнить. Не забывая при этом и спасибо сказать Михаилу Сергеевичу за то, что не цеплялся за власть и ушел вовремя. Ушел, сохранив за собой полное право раздраженно корить и бичевать нас, не умевших воспользоваться дарами свободы.

Илья Мильштейн, graniru.org