Луканомика как фантом и имитация

Кризис диктаторской системы стал перманентным.

Имитация реформ — суть работы белорусского правительства. Президент постоянно требует от чиновников новых креативных, как он говорит, «непричесанных идей». Причем эти идеи не должны иметь реформаторского содержания, так как, по его словам, «все реформы у нас уже проведены». Право определения степени «непричесанности идей», т.е. целесообразности и формы их последующей реализации он оставляет за собой.

Что же в этом случае остается делать другим органам госуправления? Только делать вид, т.е. имитировать бурную деятельность по генерации таких идей и после их высочайшего одобрения облекать в соответствующие нормативно-правовые акты.

Пишутся концепции, стратегии, звучат смелые идеи из правительства, принимаются законы, идут реформы, и… ничего не меняется. Пресловутая белорусская экономическая модель только глубже садится на мель.

Как понять, где имитация, а где нет? Как отделить котлеты от мух? Движение вперед от прозябания в стабильности? Столбовую дорогу от тупика? Что считать показателем эффективности в переходной экономике – производительность или величину оплаты труда в размере 500 долларов США? За что, следовательно, надо бороться? Какова должна быть программа модернизации экономики в целом?

Кажется, экономическая история дает простой и четкий ответ — нужен переход к рынку и капитализму в классическом понимании стандартов Всемирной торговой организации (ВТО). Но, нам не нужны простые решения, поэтому белорусский рынок классическому рынку рознь. У него свои обремененные советскими стереотипами рыночные правила работы, не позволяющие конкурировать конкретным людям и фирмам, т.е. частному бизнесу с именами и фамилиями. У нас соревнуются чиновники из министерств и концернов в своем любимом виде спорта, который условно можно назвать имитация рыночных реформ.

Транзитивный характер белорусской экономической системы из одного состояния (социалистического) в принципиально другое (рыночное) дает чиновникам возможность широкого манипулирования общепринятыми терминами, концепциями и статистическими данными, невзирая на их различную экономическую природу.

Например, определять величину капитализации предприятия на основе балансовой оценки его имущества и выставлять за активы несуразную цену инвестору, например, 32 миллиарда долларов за «Беларуськалий». Или феномен валового внутреннего продукта (ВВП), исчисленного на основе преимущественно административно назначенных цен, изменение величины которого не подчиняется общепризнанным рыночным законам.

Термины – мутанты, показатели – фантомы, концепции – рыночные муляжи характерны для такой экономики во всех странах, осуществляющих переход к классическому рынку и капитализму. Беларусь среди них не исключение. Во многом благодаря этому страна до сих пор не признана мировым сообществом страной с рыночной экономикой и не является членом ВТО.

Небольшой исторический экскурс

Такое транзитивное состояние сегодня характерно для белорусской экономики, которое началось еще во времена горбачевской перестройки и продолжается до сих пор. Вспомним, что в итоге хотел бы получить от перестройки в экономике в конце 80-х прошлого века проклинаемый ныне многими наивный генсек.

Своеобразный рыночный социализм по модели популярного тогда венгерского экономиста Яноша Корнаи, когда все советские предприятия в одночасье становятся фирмами, как АвтоВАЗ, созданный по лицензионному соглашению с итальянским автохолдингом ФИАТ в качестве его гипсового слепка.

Для этого была развернута всесоюзная кампания по изучению опыта ВАЗа и его внедрению во всех отраслях промышленности. В результате, вместо конкурентоспособных холдингов получились их советские муляжи в виде производственных (ПО) и научно-производственных объединений-монополистов (НПО), которые до недавнего времени служили основным звеном промышленности в Беларуси.

Советские фирмы по логике горбачевской перестройки должны были работать в условиях Госплана не хуже, чем итальянский ФИАТ. Но, тот работает на рыночных принципах коммерческого расчета. Поэтому советские ученые — экономисты быстро придумали несколько современных моделей ленинского хозрасчета, который по образному выражению верного соратника вождя Н. Бухарина представляет собой «кастрированный коммерческий расчет».

В белорусском легпроме, например, с успехом была внедрена в порядке эксперимента «вторая модель хозрасчета». Данная модель перевернула все ранее существовавшие экономические воззрения на природу заработной платы. Оказывается согласно ей, фонд заработной платы предприятия является остатком его «хозрасчетного дохода».

Так, просто по желанию анонимных разработчиков данной модели зарплата из категории затрат превратилась в категорию дохода. Вторая модель хозрасчета на практике позволила реализовать мечту К. Маркса о переходе на оплату за результаты труда, а не за его количество. Нобелевская премия по экономике только по недоразумению не настигла тогда ее авторов.

Параллельно с этим по всем отраслям промышленности прокатился еще один эксперимент по внедрению нового объемного показателя в виде нормативно-чистой продукции (НЧП), призванный заменить пресловутую «валовку» и стимулировать ресурсосбережение в части материальных затрат, а также рост производительности труда. То есть показатель позволял, по мнению советских инноваторов, вопреки поговорке убить двух зайцев одним выстрелом.

Отраслевые методики расчета и применения НЧП стали в тот период настольной книгой советских управленцев. Именно этот показатель — фантом, по сути, погубил Госплан, поскольку создать вручную новую нормативную базу для тотального планирования на основе НЧП вместо его валового собрата при отсутствии единой методики и специальной автоматизированной системы управления так и не удалось.

Система Госплана рухнула под тяжестью неподъемных задач ее перестройки на рыночные принципы и правила работы на основе этих псевдорыночных идей. Сколько непроизводительных затрат времени и ресурсов потребовали эти эксперименты по созданию рыночного социализма, подсчитать никому не удалось. А жаль. Так как история нас, к сожалению, ничему не учит и снова повторяется. Теперь уже в рамках уникальной белорусской модели.

У каждого премьера своя «непричесанная идея»

Процедура принятия сложнейших нормативно-правовых актов, стратегий и программ в Беларуси непрозрачная, кулуарная и нередко носит характер спонтанных непродуманных решений, не подкрепленных ни глубоким знанием, ни пониманием, ни анализом. То есть в полном соответствии с традициями времен перестройки.

Особо выделяется в этом плане белорусское правительство. Каждый премьер-министр старается отметиться в экономической истории молодого государства каким-то значимым следом инновационного характера в практике управления экономикой.

Достаточно вспомнить замечательную «новацию» 2010 года тогдашнего премьера С. Сидорского, освященную соответствующим постановлением правительства, которая позволяет производителям до сих пор не начислять амортизацию и не включать ее в перечень затрат, относимых на себестоимость продукции. Тем самым искусственно снижать на ее величину отпускную цену предприятия и повышать конкурентоспособность продукции на внешнем рынке.

Даже переход с 2017 года на международные стандарты финансовой отчетности белорусских ОАО на основе МСФО не позволит иностранным инвесторам точно диагностировать их финансовое здоровье, если первичный статистический учет будет искажаться подобными чиновничьими новациями.

Приоритет сиюминутной выгоды перед стратегическим проигрышем в будущем характерен для поведения большинства белорусских управленцев. Никакие ученые степени и звания не могут искоренить у них пагубную философию бюрократа-временщика. После доктора технических наук С. Сидорского правительство возглавил член-корреспондент, экс-глава Академии наук РБ, доктор экономических наук М. Мясникович.

Какой креативный «след» он оставил, занимая кресло премьера? В полном соответствии с темой своей докторской диссертации «Финансово-промышленные группы и их роль в становлении рыночных отношений». Именно он стал идеологом и организатором первых белорусских холдингов как новых структур рыночного типа, призванных стать становым хребтом белорусской экономической модели.

Процесс холдингодизации, запущенный с легкой руки М. Мясниковича в условиях полной неготовности реального сектора Беларуси к такой глубинной перестройке при отсутствии полноценного рынка и финансовой инфраструктуры в стране, а на предприятиях современного менеджмента, в очередной раз привел к извращению всех мыслимых теорий и терминов рыночного характера в практике белорусского управления.

По сути это есть попытка административной конгломерации отдельных жизнеспособных предприятий с потенциальными рыночными мертвецами во имя наукообразной идеи получения синергетического эффекта от их объединения.

Это интеграция гигантских и архисложных по структуре и процессам бизнес-систем, ориентированных исключительно на сохранение морально и физически изношенных рабочих мест, а не создание новых, более производительных.

Это сугубо белорусская чиновничья технология сохранения монополии в управлении госсектором через пародию рыночного процесса слияния-поглощения компаний с целью наращивания их капитализации для более льготного доступа к инвестициям при последующем развитии с целью обеспечения конкурентоспособности.

Мировая практика и опыт соседних постсоветских стран (Польша, Чехия и др.) показывает, что не прошедшие предварительной реструктуризации по всем ее компонентам на соответствие принципам современного менеджмента, белорусские предприятия априори не могут быть синтезированы в более эффективную, конкурентоспособную систему холдингового типа.

Согласно мировой практике, холдинговые структуры должны на принципах коммерческого расчета и менеджмента интегрировать самостоятельные компании на основе перекрестного акционирования и приоритета инноваций для потребителя. Холдинги используют трансфертное ценообразование как инструмент инвестиционного развития входящих в их состав компаний.

Ничего этого в белорусских холдингах нет и не может быть пока чиновники, а не рынок и бизнес определяют цели деятельности госпредприятий. В этом еще раз убеждаешься, когда знакомишься с самой последней «новацией» белорусского правительства, оформленной Постановлением СМ РБ от 8 декабря 2016 г. № 1008 «О реализации задач социально-экономического развития Республики Беларусь на 2017 год».

Новый эксперимент

Естественно, что разработано это Постановление во исполнение Указа Президента Республики Беларусь от 3 октября2016 г. № 358 «О задачах социально-экономического развития Республики Беларусь на 2017 год». Действующий премьер-министр А. Кобяков решил не отставать от своих предшественников и оставить значимый след в экономической истории страны очередной управленческой новацией имитационного характера.

Суть этого постановления состоит в том, что впервые в мировой практике государственного управления в Беларуси будет применена одна из бизнес-технологий современного менеджмента под названием КРI (ключевые показатели эффективности). Причем применяться она будет на всех уровнях госуправления: от правительства и Нацбанка РБ на макроуровне, отраслевых и местных органов управления на мезоуровне, до отдельных госпредприятий на микроуровне белорусской экономики.

Такой «сквозной» характер применения данной новации полностью соответствует принципам бюрократической вертикали власти в действующей белорусской модели «ручного управления». Согласно этим принципам, каждый вышестоящий орган управления самостоятельно разрабатывает и доводит до нижестоящего органа соответствующие показатели. Что и предусмотрено в данном постановлении.

Правительство разрабатывает соответствующие КРI для себя родного, для Нацбанка, отраслевых и местных органов управления, а те в свою очередь доводят эти показатели до подведомственных организаций с учетом специфики их производственно-хозяйственной деятельности.

Чтобы понять мотивы и причины такого инновационного решения, следует сначала разобраться в особенностях применения технологии КРI в бизнесе, для которого она и была изначально предназначена.

Ключевые показатели эффективности (англ. Key Performance Indicators, KPI) — показатели деятельности подразделения (предприятия), которые позволяют бизнесу достичь стратегических целей и тактических (операционных) задач. Использование КРI дает ему возможность оценить своё состояние и помочь в реализации стратегии на основе системы сбалансированных показателей результативности и эффективности.

Международный стандарт ISO 9000:2008 определяет результативность как степень достижения запланированных результатов (способность компании ориентироваться на результат), а эффективность как соотношение между достигнутыми результатами и затраченными ресурсами (способность компании к реализации своих целей и планов с заданным качественным уровнем, выраженным определёнными требованиями – временем, затратами, степенью достижения цели).

Технология КРI давно стала основой современного менеджмента и называется «Управление по целям». Это метод управленческой деятельности, предусматривающий предвидение возможных результатов деятельности и планирование путей их достижения.

KPI и мотивация персонала стали неразрывными понятиями, так как с помощью этих показателей можно создать совершенную и эффективную систему мотивации и стимулирования сотрудников компании. Именно в этом и заключается центральная задача использования КРI в бизнесе.

В свете изложенного становится понятной идея разработчиков данного Постановления СМ РБ. Это есть своеобразный ответ президенту на его требование персонализации ответственности всех чиновников за результаты их работы по достижению конкретных целевых параметров в зонах их компетенции.

Содержание самого документа говорит о том, что правительство решило перейти в управлении госсектором на бизнес-технологию современного менеджмента лишь по терминологии и по форме, но при этом ничего не меняя по сути.

Те же показатели, что и в ранее применяемой модели прогнозирования и планирования — валовой внутренний (региональный) продукт, производительность труда по ВВП (ВРП), сальдо внешней торговли, экспорт товаров и услуг, прямые иностранные инвестиции на чистой основе, рентабельность продаж в промышленности. Причем с традиционной разбивкой поквартально на 2017 год и в сравнении с соответствующим периодом предшествующего года. То есть знакомое до боли по Госплану «планирование от достигнутого».

К сожалению, на сайте правительства и министерства экономики невозможно найти информацию по методике разработки и применения предлагаемой в постановлении системы KPI. Кто ее авторы, где она обсуждалась, на каких экспертных площадках? Создается впечатление, что «слепили» ее наспех, на потребу дня в ответ на очередное требование президента «повысить исполнительскую дисциплину».

Если в практике бизнеса методология KPI за десятилетия ее применения уже детально проработана по этапам, принципам, правилам, процедурам ее разработки и реализации, то попытки применить ее в других странах, в частности в России, даже на уровне некоммерческих организаций – учреждений образования, не говоря уж об органах госуправления, закончились неудачей.

Неудача запрограммирована и в нашем случае. Чиновник-бизнесмен, чиновник-инвестор, как и чиновник-менеджер возможны лишь временно как агенты извращенной экономической системы транзитивного характера, в которой 70 и более процентов активов принадлежит государству. Перманентный кризис таких систем является «новой нормальностью». Чем раньше мы это поймем, тем будет лучше для всех.

Юрий Веселов, belrynok.by