«Белорусский язык оказал существенное влияние на русский»

Владимир Даль о границе белорусского языка и его влиянии на русский.

«Толковый словарь живого великорусского языка», составленный русским ученым Владимиром Далем, представляет интерес и при изучении языка белорусского, в том числе его распространенности в середине XIX века. Тем не менее, в белорусской массовой печати об этом практически ничего не говорится. «Телеграф» решил попытаться немного исправить это.

Составление словаря проходило во времена, когда белорусское национальное движение только начинало делать свои первые шаги в попытке своего зарождения, поэтому упрекнуть ученого в какой-либо политической ангажированности в отношении белорусского языка (Владимир Даль называл его белорусским наречием) не приходится.

Итак, согласно Владимиру Далю, наречие «белорусское, или смоленское, идет от Москвы на запад и незаметно переходит в чистое белорусское, на которое уже значительно намекает даже говор в Волоколамске, Рузе, Можайске (теперь западная часть Московской области РФ – Прим.)» (Том I: А-З. – М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1955, стр. 74). «Без всякой натяжки можно включить сюда все западные губернии наши, и тогда к наречию этому будут принадлежать губернии: Смоленская, Витебская, Могилевская, Ковенская, Виленская, Гродненская, Минская; одни только паны, шляхта, говорят там по-польски (вероятно, в расчет не брались неславянские языки – Прим.)», - говорится в словаре (стр. 74-75).

«В соседних губерниях Ржев, Зубцов (Тверская область РФ – Прим.), Волоколамск, Можайск (Московская область – Телеграф), Медынск, Мосальск (Калужская область – Телеграф) носят на себе более или менее признаков белорусского или смоленского говора», - отметил ученый (стр. 76).

В качестве образца этого белорусского говора, он приводит следующие выражения: Яж табе казав, ня бяри больши ад яднаго воза; ну и увзяу ба адзин; Як хто хочиць, так па сваём бацьку и плачиць; Каб ня дзирка у роци, хадзиу ба у злоци; Абицанка, цацанка, дурняги радасць; Ды сягодни и у городи жидау нетуци, дык и торгу не и так далее.

По словам Даля, белорусский язык «распространяется на запад, до польских губерний, на юг до малорусских, отличаясь в различных местностях некоторыми особенностями и принимая, по соседству слова, обороты и говор польский, малорусский или великорусский, последнее в особенности относится до губернии Смоленской; а сильное участие белорусского слышно в Черниговской, Орловской, Калужской, Тверской, и особенно в Псковской» (стр. 76).

Более того, пишет Даль (стр. 76), «можно сказать, что оно (белорусское наречие – Прим.) слышится и в Москве, потому что аканье, или высокий говор наш, сделавшийся общим, конечно произошел от смеси новгородского со смоленским».

Таким образом, согласно ученому, современный русский язык в значительной степени возник под влиянием белорусского языка. Это также опровергает мнение ряда людей о том, что белорусский язык является смесью русского с польским, поскольку сам белорусский оказал существенное влияние на русский.

Белорусское языковое влияние Владимир Даль отмечает и на новгородское наречие, в которое, по его словам (стр. 51), «слова эти зашли на север … из Белой Руси, через Тверь и Псков». Какие слова попали в новгородские земли с белорусских, видно на примерах особых слов, которые приводит ученый. Так, для Новгородской губернии характерны следующие особые слова: пончохи – чулки - панчохі, черевики – башмаки - чаравікі, свитка – сермяга - світка, швец – портной - шавец, почекать – подождать - пачакаць, позвонец – колокольчик - званочак, домовище – гроб - дамавіна, орать – пахать - араць, дековаться – насмехаться - здзекавацца, пеун – петух - певень, чуть – чуять, слышать - чуць, даси – дашь – дасі и т.д., для Тверской: трохи – мало - трохі, сподобить – полюбить - спадабаць, досыть – довольно - досыць, полица – полка - паліца, шкода – изъян - шкода, зробить – сделать - зрабіць, уперши – впервые - упершыню, торба – мешок - торба, толока – помочь - талака, горелка – водка - гарэлка, хата – изба - хата, вжахнуться – испугаться - ужахнуцца, дужа – очень - дужа, знайти – найти - знайсці, цубуля – лук - цыбуля, хувать – прятать - хаваць, сопсовать – испортить - сапсаваць, поратовать – спасать – уратаваць и т.д. (стр. 51).

В Тверской губернии, по мнению Владимира Даля, влияние белорусского языка наиболее сильное в уже упинаемом Ржеве («цокают, дзекают, г произносят придыханьем, ставят х вместо ф, и наоборот, у вм. в, я вм. е; ы вм. о; двойное ш вместо щ» (Стр. 55)), в Псковской - «Опочка и Великие Луки – [принадлежат] Белоруссии, хотя и не столько, как тверское заволжье» (стр. 56). «Мосальский уезд замечательно соседствует с белорусами… в смоленской половине живут полехи, вовсе отличающиеся искаженным наречием, подходящим более к дурному смоленскому» (стр. 70). Присутствуют белорусские особенности и в речи других регионов.

Примечательно, что все земли, на которых имел влияние белорусский язык, в различные периоды своей истории входили в состав Великого княжества Литовского.

Кроме того, Владимир Даль в разделе о Смоленском (белорусском) наречии (стр. 74-76) описал ряд грамматических и фонетических особенностей белорусского языка, особенности образования отчеств и так далее. Множество белорусских слов и объяснений их значений можно найти и в самом словаре с пометкой зап. или запд.

Таким образом, как представляется, «Толковый словарь живого великорусского языка» может быть интересен для любителей белорусского языка и истории. К тому же на основании словаря можно составить и небольшой словарь белорусской лексики XIX века, частично уже забытой.