Пропали ключи, или Новогоднее выступление Лукашенко

Новогодняя идиллия.

Все несчастья начинаются в Дроздах. Похоже, там разлом, аномалия природы. А потому и это происшествие никто заранее предвидеть не мог. И даже сам правитель такого поворота никак не ожидал. Все вроде бы шло своим чередом. Часы уверенно отсчитывали последние минуты перед записью высочайшего поздравления народа с Новым годом. Страна взволнованно ждала.

И вот контрольный взгляд в доверенное зеркало. Возникшее отражение вызвало чувство глубокого удовлетворения. Оставалось только взять со стола главную сенсацию этой новогодней ночи – его личный подарок трудящимся, учащимся, пенсионерам и прочим гражданам, включая тунеядцев. Однако там, где он сокровище оставил, ничего не было. Не желая верить в происшедшее, провел ладонью по столу – пусто!

Тут и думать нечего – ключи сперли. Крадут всё. Не уцелело и это. Но кто посмел?..

Проще всего было бы немедленно отдать громогласную команду: «Обыскать!» Но что это даст? Откроют дело. Начнется следствие. Обычная волокита. Случайные люди, попавшие в число свидетелей или подозреваемых, будут с перепугу лепетать про свою запутанную жизнь. А Новый год что – будет застенчиво топтаться у порога и терпеливо ждать?

Уже готовы к съемке телекамеры. Блистает огнями елочка, которая должна стать скромным фоном его очередного выступления. Вся страна ждет с нетерпением той минуты, когда можно будет поднять бокалы и сказать друг другу: «С Новым годом! С новым счастьем!» Но какое там счастье, если вот так внезапно, непостижимым образом пропали ключи. Без них нет смысла что-то говорить на телекамеры. Не тот эффект, не того ждут. А может, было бы проще, пока еще не поздно, подписать указ о переносе Нового года на 7 ноября? И отпраздновать с размахом заодно и 100-летие Великого Октября. А пока надо ответить на простой вопрос: кто посягнул на самое святое?

Конечно, всегда найдутся ехидные скептики. Экая невидаль – ключи! У кого только не пропадало это добро. Тоже казалось многим – рухнул мир. Однако же все поправимо. В любой мастерской сварганят идеально за пару минут. Так из-за чего суета?

Да в том-то и проблема, что пропали не какие-то рядовые ключи. Стал бы он возиться с убогой железкой! Умыкнули не просто ключи, а главное, можно сказать, достояние страны. Все то, к чему стремились и так долго шли.

Давно известно, что у каждого вождя есть мечта. Герберт Уэллс, знаменитый фантаст, был до глубины души потрясен, когда услышал от самого Ленина, вдохновителя кровавой бойни и невообразимой разрухи, что тот мечтает во всех медвежьих углах ввинтить «лампочку Ильича». Чтобы разогнать беспросветную тьму, неужели непонятно? А его продолжатель товарищ Сталин мечтал всех посадить. Неутомимый Никита Сергеевич хотел за двадцать лет построить коммунизм. Даже престарелый Роберт Мугабе лелеет мечту – встретить свой столетний юбилей в зимбабвийско-президентском кресле.

А правитель дроздовский чем хуже? И у него есть мечта, с которой пришел когда-то во власть. Вот так взять да построить светлое будущее. Не хрущевский бессмысленный коммунизм. А такое большое и невообразимое всенародное счастье, которого нигде и ни у кого больше нет.

Все в стране подчинили великой идее. Не жалели сил и средств. Строили. Пахали. Сажали. Допрашивали. Просили взаймы. Изворачивались. Хитрили. Придумали социальное государство. И в первозданном виде 22 года сохраняли совок. Это же какой пройден путь!

И тут подоспел Новый год. 2017-й, юбилейный. И что же, поздравляя народ с этой великой датой, он должен выйти к телекамерам со своими старыми трюками? Сказать, что девальвации не будет, а потом обрушить несчастный рубль? Или объявить какой-нибудь «национальный дефолт» и под шумок накрыть шляпой все вклады граждан? Нет, не этого ждет народ необозримой страны. Где-нибудь в глухой деревеньке Большие Бодуны в новогоднюю ночь будет сидеть у телевизора какой-нибудь дед Ахрэм и с надеждой ждать его напутственного слова. И что же, он оставит ветерана труда ни с чем?..

Помедлив минуту, принял единственно возможное решение.

А в образцово-показательном агрогородке Большие Бодуны, на его глухой окраине, Новый год готовился встретить дед Ахрэм. Знатный полевод, кавалер шестнадцати почетных грамот районного уровня, а ныне пенсионер, он доживал свой век припеваючи. Старуха померла. Хатенка покосилась. Крыша прогнила. Хозяйство скукожилось. Пенсии не хватало. Но дед не унывал: в телевизоре начальник страны когда-то заявил, что государство у нас социальное, а потому он никого в обиду не даст. Все будет. И всего будет много. Надо только малость подождать.

Никогда еще дед так погано не встречал Новый год. Пенсия иссякла досрочно. На столе топорщился в миске единственный огурец, выловленный в бочонке с рассолом. Даже бутылку, давно припрятанную в кладовке, кто-то умыкнул. Похоже, сосед Витек – бывший мент, а ныне забулдыга и тунеядец. Он шкурой чует, где халява и питво. А в последнюю минуту вдруг свалилась еще большая беда: дед включил телевизор, а звука нет. А на всех программах уже тот, кого он так ждал и кому верил безоглядно. Было видно, что самый большой начальник говорит, обращаясь именно к нему, деду Ахрему. А тот, наделенный таким доверием, ни фига не может понять. Обидно до слез.

- Собачья жизнь!.. – взревел в отчаянии дед.

В сенях что-то громыхнуло, и на пороге возник Витек, сосед. Осторожно поставил на стол увесистую емкость темного стекла с пестрой наклейкой.

- Чего бунтуешь? У тебя же море закуси. У меня – бырло. Государственное - из отходов Чернобыля. До костей пробирает. Гони стаканы, а то все прозеваем!

- Телек… того… - пролепетал дед. – Он уже говорит, а ничего не слыхать!

Витек заржал.

- А то ты не знаешь, что он тебе может сказать. Всем – папиццот!.. Давай, за уходящий!

Выпили. Потолок вдруг двинулся вниз и осторожно лег деду на темя. А тот, который в безголосом телевизоре, достал вдруг из кармана связку ключей и что-то сказал, обращаясь только к нему, Ахрэму. Но вот что, что?..

А Витек дело знал четко. После второго стакана – за все хорошее! – дед ощутил, как далеко в океане возникла большая волна, прокатилась по всей планете и мощно встряхнула хату. Потолок в испуге вернулся на свое место. Дед выглянул в окно. Полоска огней агрогородка на той стороне большого поля даже не колыхнулась. Выходит, беда прошла мимо. А если так, можно еще по одной.

- С Новым годом! – торжественно произнес Витек. – С новым счастьем!

Он выпил, опустился на лавку, и голова упала на стол. А с дедом ничего не случилось. Только вдруг молнией сверкнула четкая мысль: а что за ключи показывал тот, в телевизоре? А может, это были его, Ахрэма ключи? От квартиры в новом коттедже. Там, где эта полоска огней, которую даже волна не сдвинула с места. Понятное дело, прозевал свое счастье. Из-за какого-то звука!..

Он в отчаянии пнул телевизор. Тот не ожидал такого подвоха и с обидой взревел. Дикой музыкой наполнилась хата. По экрану вихлялись девицы. Какие-то мордатые мужики корчили рожи. Дед с трудом отыскал нужную кнопку и убрал звук. Прогнал по привычке программы. Всюду пели, кривлялись и танцевали. Дед сокрушенно вздохнул:

- Собачья жизнь! Одна радость – президент хороший. Нешто не так?

Витек не отозвался. Он уже видел, как кто-то сорвал с глухой стены клеенку, на которой был грубо намалеван очаг, а над огнем – кипящая в котелке похлебка. А за всем этим оказалась потайная дверца, которую лихо открыл замысловатым ключом все тот же до боли знакомый предводитель. Но кто он и откуда, Витек вспомнить не мог. Да и некогда было. Его подхватила толпа и понесла куда-то вниз по лестнице, сквозь паутину, в непроглядную тьму. Витек сообразил, что это и есть прямая дорога в пекло. Но в конце туннеля вдруг заметил слабый проблеск.

Толпа рванула ввысь и вынесла его на широкую площадь. И Витек увидел что-то невообразимо громадное, величественное, похожее одновременно на Минск-Арену, цирк-шапито и скандапьно знаменитые кучки Чижа. В нем четко просматривалось нечто китайское и даже местами арабское. А по фасаду золотыми буквами было начертано: «Дом народного счастья». К парадному входу этой громадины тянулась бесконечная очередь. Там заклубилась внезапно толпа, и уже слышались чьи-то суматошные крики: «Больше килограмма в одни руки не давать!»

Подкатил броневик. Его окружили матросы. На броню влез какой-то лысый Дед Мороз. И размахивая красной шапкой, начал толкать речь. Грохнул где-то главный калибр. Грянул праздничный фейерверк. В небе вспыхнули огненные цифры – 2017. Очередь бестолково рассыпалась, и все ломанулись за счастьем.

Только Витек туда не спешил. Он точно знал, что этого мудреного товару все равно не хватит на всех. К тому же его мучила совесть, что покинул деда Ахрэма наедине с телевизором и пузырем, в котором, возможно, что-то еще оставалось.

Страна ликовала. Год Юбилейный вступал в свои права.

Владимир Халип, специально для charter97.org