Власти придумывают новые способы отъема имущества у бизнеса

Поводов для оптимизма у белорусских предпринимателей практически не осталось.

«Бизнес Беларуси должен получить мощный импульс», — заявил парламенту в октябре 2016 года Александр Лукашенко, посоветовав не откладывать в долгий ящик законодательные инициативы по снижению бюрократической нагрузки. Но пока реальных позитивных сигналов не последовало — власти продолжают закручивать гайки, бизнес — раскошеливаться, помогая латать бюджетные дыры. Робкие либеральные инициативы, похоже, пока остаются на бумаге. Более того, на горизонте появились новые поводы для отъема средств, пишет tut.by.

Ничего личного, только деньги

В Беларуси, по некоторым данным, более 20% заключенных сидят по экономическим статьям. Чего это стоит сидельцам и тем, чьи дела не дошли до суда, можно только догадываться. Вот недавно озвученная Владимиром Путиным российская статистика: «За 2014 год следственными органами возбуждено почти 200 тысяч уголовных дел по так называемым экономическим составам. Приговором закончились лишь 15% дел. При этом абсолютное большинство, 83% предпринимателей, на которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. То есть их попрессовали, обобрали и отпустили. И это, конечно, не то, что нам нужно с точки зрения делового климата».

Вряд ли белорусская практика будет сильно отличаться от российской.

Адвокат Адвокатского бюро «РЕВЕРА» Анастасия Павлюченко, подтверждает, что существующая практика привлечения субъектов хозяйствования к административной ответственности негативно влияет на инвестиционный климат. Проблемы, по оценке эксперта, две: частая несоразмерность налагаемых административных взысканий совершенным правонарушениям и невозможность в полной мере воспользоваться средствами правовой защиты, предусмотренными законодательством.

«И суды, и иные органы, ведущие административный процесс, определяя вид и размер налагаемого взыскания, не озвучивают и не приводят в постановлении по делу четкие и ясные мотивы принятых решений (хотя должны это делать). Например, почему штраф — тысяча базовых величин, а не пятьдесят; почему суд применил конфискацию, когда мог ее не применять. Такой подход приводит к ситуациям, когда за формальное на первый взгляд нарушение налагается, например, значительный штраф с конфискацией имущества. Появляются предположения о том, что уполномоченный орган действовал не в соответствии с законом (который к слову предписывает учитывать все значимые факторы), а в интересах наполнения бюджета», — отмечает юрист.

В качестве примера Павлюченко приводит неприятную ситуацию, в которую недавно попал иностранный инвестор. Изменив юридический адрес, при очередной регистрации изменений в устав, инвестор предоставил в регистрирующий орган сведения о старом адресе вместо нового.

«Никаких существенных негативных последствий это нарушение не повлекло. Вместе с тем, при проверке был поставлен вопрос о составлении административного протокола за осуществление предпринимательской деятельности на основании заведомо ложных сведений, представленных при регистрации изменений в устав», — рассказала юрист.

За такое нарушение КоАП предусмотрена ответственность в виде штрафа до 500 БВ (1 БВ — 23 рубля) с конфискацией дохода, полученного в результате такой деятельности за период с момента регистрации изменений в устав и до устранения нарушения. В рассматриваемой ситуации речь шла о сумме в несколько миллионов долларов. Не вдаваясь в суть дела, очевидно, что такое взыскание не соответствует тяжести совершенного нарушения, подчеркивает Павлюченко.

«Кроме того, уполномоченные на ведение административных дел органы действуют по имеющимся у них алгоритмам и согласно существующей практике. Доказывание невиновности, отсутствия состава нарушения и т.д., перекладывается на саму организацию. Не готовность отступать от практики, уяснять особенности каждого конкретного дела и вникать в суть правовой позиции и приводит к недоверию к системе наложения административных взысканий в целом», — отмечает эксперт.

Зачем делать уголовников из налоговых нарушителей?

В нынешние непростые для бюджета времена предлагается дополнительное закручивание гаек. В частности, планируется ввести уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов путем сокрытия или умышленного занижения налоговой базы. Такая норма содержится в законопроекте «О внесении изменений и дополнений в некоторые кодексы Беларуси», который приняла 21 декабря в первом чтении палата представителей.

Сокрытие налоговой базы — умышленное невнесение в налоговую декларацию и иные документы для налоговой фактических данных о наличии объекта, с которого подлежит уплате налог, сбор. Наиболее распространенные способы сокрытия налоговой базы: прием денежных средств от реализации товаров, работ или услуг без их отражения в учетных документах с целью утаивания дохода; сокрытие выручки от розничной торговли путем подмены или уничтожения накладных или других документов после продажи товара; непредставление бухгалтерской отчетности в налоговые органы; осуществление сделок без документального оформления, неотражение результатов хозяйственных операций; отражение результатов финансово-хозяйственной деятельности в ненадлежащих счетах бухучета («двойная бухгалтерия»);искусственное создание дебиторской задолженности; открытие на основании подложных документов дополнительных расчетных счетов, информация о которых не известна налоговым органам; представление в контролирующие органы ложного заявления о временном прекращении финансово-хозяйственной деятельности организации; выведение субъекта налогообложения из-под налогового контроля.

«МНС предлагает конфискационную статью, хотя и микширует проблему, заявляя, что речь идет о непредоставлении документов на исчисление и уплату налогов. Ответственность за данное правонарушение уже существует. Из-за небольшого количества таких нарушителей нет смысла вводить новую уголовную статью, а можно увеличить штрафы через Кодекс об административных правонарушениях. А вот «поиграть» в дальнейшем вокруг нарушений по налогооблагаемой базе, — это непочатый край работы», — предполагает директор аналитического центра по изучению проблемных вопросов деятельности ИП Республиканской конфедерации предпринимательства Анатолий Змитрович. При этом, уверен он, в потенциальные нарушители могут попасть все, кто эту базу рассчитывает.

Как показывает практика, полагает эксперт, такая же ситуация была и с введением нового термина «лжепредпринимательство» в Уголовный кодекс. В 2012 году был принят указ № 488 о некоторых мерах по предупреждению незаконной минимизации сумм налоговых обязательств, и тут же в УК ввели статью 234, по которой ответственность за лжепредпринимательскую деятельность составляла от года до трех лишения свободы, напоминает Змитрович. Субъектам хозяйствования вменили в обязанность «на стадии принятия решения о заключении сделки устанавливать сведения о репутации контрагента, что бы избежать риска негативных финансовых последствий».

В дальнейшем Госконтроль предложил расширить сферу применения уголовной ответственности за лжепредпринимательство: 28 января 2015 г. вступил в силу закон № 241-З, в котором была введена специальная уголовная ответственность за незаконные безналичные платежи, изменен подход к определению размера дохода от незаконной предпринимательской деятельности, также определено, что преступлением будет являться уклонение от погашения кредиторской задолженности, т.е. были изменены или изложены в новой редакции ст. 233, 234, 242 УК и ст. 11.81 КоАП.

«По сути, до 2015 года большинство этих дел, например по погашению кредиторской задолженности, причинению ущерба, получению незаконной имущественной выгоды, решалось субъектами хозяйствования между собой при помощи Гражданского кодекса. Появление посредника в виде следователя позволило изымать имущество в доход бюджета. Кроме этого органы финансовых расследований наделили дополнительными полномочиями осуществлять дознание», — подчеркивает Змитрович.

В 2012 году в лжепредприниматели записали около 600 субъектов хозяйствования. На сентябрь 2016 года в списке уже более 7 тысяч субъектов хозяйствования, ежемесячно он пополняется новыми структурами.

Рост количества лжепредпринимательских структур ведет в геометрической прогрессии к увеличению количества потенциальных нарушителей налогового законодательства.

«По сложившейся правоприменительной практике любые договорные отношения с лжепредпринимательскими структурами являются нарушением законодательства и ведут к дополнительным доначислениям налогов в бюджет. При этом доказать обратное даже при наличии реального движения товаров, на практике невозможно», — отмечает Змитрович.

«Указ о лжепредпринимателях фактически стал инструментов дополнительного привлечения доходов в бюджет, так как при любой проверке выявление факта договорных отношений с предприятием из списка лжепредпринимателей автоматически ведет к доначислению платежей в бюджет. Соответственно, чем больше в будущем будет проведено проверок предприятий, уличенных в договорных отношениях с лжепредпринимателями, тем больше будет и дополнительных поступлений в бюджет», — обращает внимание он.

В частности, предполагает Змитрович, 99% ИП, которые ввозят товар из РФ, попадут под новую уголовную статью о занижении налогооблагаемой базы. В России для бизнеса существует четыре вида налогообложения, и по двум из них не обязательно ставить на учет документы, выданные белорусскому предпринимателю. Значит, ожидает он, вся сумма, указанная в незарегистрированных накладных, будет засчитана как занижение налогооблагаемой базы, ведь при сборе доказательств будет определено, что «хозяйственная операция была фактически совершена только на бумаге и предъявленный к проверке документ признается не имеющим юридической силы» (из разъяснения МНС).

«В последние годы при помощи изменения в законодательстве искусственно создают для бизнеса схемы — ловушки для изъятия неналоговых поступлений в бюджет. Если ранее эти изъятия проводились на основе Кодекса об административных правонарушениях, то сейчас планируют большую часть нарушений называть преступлением и наказывать при помощи Уголовного кодекса», — считает Змитрович.

Он уверен, что такие инициативы МНС — нарушение поручения президента Беларуси, данное в обращении к Национальному собранию: «В ближайшие четыре года предстоит совершенствовать действующие и принимать новые законы, направленные на исключение барьеров для бизнеса. Нужно сформировать благоприятные условия без формальных ограничений, надуманных требований, излишней перестраховки…»

«Военный коммунизм» или «британское право»

Одной из тенденций, о которых сейчас модно говорить, обсуждая недостатки белорусской правовой системы и ее непривлекательность для инвестора, является желание «использовать британское право». Руководитель корпоративной практики «Ревера» адвокат Елена Мурашко отмечает, реализация предложения может скорее навредить, чем принести пользу, «поскольку белорусская правовая система базируется на романо-германской традиции и надо быть весьма осторожным во внедрении институтов англо-саксонской системы, ведь велик риск получить «смесь бульдога с носорогом» и провести ненужную реформу, проигнорировав уже существующие внутренние инструменты».

Однако, уверена Мурашко, несомненно полезным будет вычленение тех стандартных корпоративных институтов, из-за которых инвестиционные и M&A сделки по британскому праву стали образцом для подражания, и далее — правильная их адаптация или интерпретация в рамках совершенствования белорусского гражданского законодательства.

«Иными словами, не надо брать и полностью копировать, к примеру, институт сonvertible note (конвертируемый заем) как удобный инструмент инвестирования на ранней стадии. Достаточно в качестве первого шага хотя бы снять формальный запрет на зачет между обязательством участника перед обществом внести вклад и обязательством общества вернуть участнику предоставленный им заем», — говорит адвокат.

Елена Мурашко предлагает посмотреть на практику реформы гражданского законодательства России последних лет, где уже в корпоративное право встроены и начали действовать инструменты, имеющие «корни» в британском праве.

«В качестве первых шагов достаточно снять ограничения и коллизии либо, учитывая практику восприятия белорусского правоприменителя «разрешено только то, что прямо разрешено», прямо ввести инструменты, позволяющие применять корпоративные опционы, принуждение к продаже (drag-along) и присоединение к продаже (tag-along), институт заверений и гарантий и ответственность за их нарушения, выдачу безотзывной доверенности и/или безотзывной оферты и пусть даже очень узкую возможность вводить положение о неконкуренции, убрать невозможность заключения соглашения акционеров между всеми участниками, и это уже существенно повысит комфорт иностранных инвесторов с точки зрения привычных механизмов построения корпоративных отношений», — предлагает юрист.

По информации экспертов, подобная работа сегодня ведется, но еще далека до завершения.

«Но сама по себе реформа не является достаточной, поскольку крайне важно, чтобы судебная практика также была восприимчива к новеллам и общим принципам того, что в инвестиционных и корпоративных сделках диспозитивность и усмотрение сторон должны быть основополагающим принципом», — подчеркивает Елена Мурашко.

Впрочем, многие эксперты настроены скептично, и полагают, что в условиях проблем с наполнением бюджета либеральные новеллы решат отложить до лучших времен.

«Сложности с бюджетом настолько существенны, что власти готовы идти на значительное ухудшение делового климата в государстве, выражающееся не только в усложнении налогового администрирования, но и на фактическую отмену базовых принципов рыночной экономики, заменив ее методами «военного коммунизма», — пессимистичен Анатолий Змитрович.

Если больше верить делам, а не словам, поводов для оптимизма у бизнеса действительно немного.