Сыграть в стукача

Почему новая российская игра Beholder так всем понравилась?

Действия администрации Трампа спровоцировали в США рекордные продажи классической антиутопии «1984». В России тем временем выпустили компьютерную игру Beholder — симулятор тоталитарного общества и морального выбора человека, живущего в нем

На дворе осень 1984 года, и правительство только что выпустило важные указы о запрете хранения яблок и ношения синих галстуков. Простейшие вещи вроде аспирина или шоколадных конфет невозможно найти в официальной продаже, зато можно достать на черном рынке. Впрочем, покупать вещи у спекулянтов не только дорого, но и небезопасно. В стране правит единственная истинная партия, но время от времени город сотрясают бунты. Много лет идет война с соседями, так что нужно хранить бдительность: рядом с вами могут быть провокаторы и шпионы.

Кстати, вас зовут Карл, и вместе с семьей вы только что переехали в новую квартиру на цокольном этаже. Вы будете работать здесь управдомом, и от того, насколько хорошо вы будете следить за другими жильцами, зависит, останетесь ли вы на свободе, а ваша жена и дети — в живых.

Сдать библиотекаря, замешанного в распространении нелегальной литературы, властям, — или промолчать, и самому попасть под подозрения?

Написать донос на соседа, чтобы получить повышение по службе, — или вместе с семьей оказаться на улице? Сотрудничать с революционерами, не слишком разборчивыми в методах, но зато щедро платящими за свои услуги? Вымогать ли взятки самому, если их постоянно вымогают у вас другие? Пойти ли на нарушение законов вашего государства для спасения жизни незнакомых людей?

С подобными моральными дилеммами мы сталкиваемся, например, в исторических исследованиях, посвященных тоталитарным обществам XX века. Но решать такие вопросы в реальности людям, к счастью, приходится не каждый день. Так что размышлять о моральном выборе и его последствиях можно отстраненно — как о чем-то очень далеком от повседневной жизни.

Новосибирская студия Alawar сделала компьютерную игру Beholder, в которой игроку предстоит стать Карлом и узнать, как мы сами вели бы себя на его месте — очутившись в тоталитарном мире 1984 года. У Карла скверная работа, и ему постоянно не хватает денег. С одной стороны — на героя давят из министерства, с другой — он вынужден крутиться ради выживания семьи, а с третьей — у него возникает все больше угрызений совести. Причем последний ингредиент не столько прописан разработчиками по сюжету, сколько привносится игроком в процессе прохождения. Как вы распорядитесь своей свободой выбора, кто из персонажей останется в живых, и станет ли Карл преступником или святым — вокруг этого строится игровой процесс.

Игра была хорошо принята геймерами.

На популярной онлайн-площадке Steam рейтинг Beholder составляет 9,2 из 10 баллов,

а число проданных копий исчисляется десятками тысяч экземпляров, что для жанрового проекта очень хороший показатель. В середине января «1984» Оруэлла стал одним из самых продаваемых романов в США — из-за заявлений пресс-секретаря Дональда Трампа об «альтернативных фактах», которыми будто бы оперируют советники президента, когда их ловят на лжи. В этом заявлении публика немедленно увидела отсылку к классическим лозунгам романа. Теперь Оруэлла можно не только читать и обсуждать, но и ощутить себя в мире, построенном по его правилам.

«Новая газета» поговорила с продюсером игры Beholder Евгением Систером о том, как игра может стать учебником морали и о реакции игроков на происходящее на экране.

— Насколько я понимаю, это довольно необычный проект для вашей студии. Как вы пришли к нему?

— Наша компания давно на рынке, и нам немного приелись те стандартные игры, которые мы делаем. Примерно половина нашей аудитории — это американские домохозяйки. Как вы догадываетесь, нам, разработчикам, не очень интересно играть в то, что им интересно. К тому же мы хотели попытаться расширить нашу аудиторию, а именно — привлечь молодежь. Так мы поняли, что нам нужна какая-то оригинальная идея, связанная содержанием игры, а не с механикой игрового процесса.

Мы исходили не из каких-то политических соображений, а из прагматики: мы — коммерческая организация. Идей было несколько, но нам показалось, что тема подглядывания за другими будет сейчас пользоваться большой популярностью.

Нам понравилось в этой идее еще и то, что никому не надо долго объяснять правила игры. Все примерно понимают, что такое тоталитарное общество со своими запретами и со своим пренебрежительным отношением к людям.

— Есть ли какие-то различия в восприятии вашей игры российской и западной аудиториями?

— Принципиальных различий нет. Глобальные страхи универсальны. Понятно, что жить в тоталитарном обществе одинаково не хочется всем. Некоторые ошибочно считают, что мы делали игру про Россию. Нам постоянно приходят отзывы из Украины о том, что это игра про Россию, и наоборот. Конечно, многие детали почерпнуты из того, что происходит у нас в стране, но, судя по отзывам, игроки из всех стран находят какие-то параллели именно со своими реалиями и со своими политическими режимами. Мы запускали игру в ноябре, на следующий день после выборов в США, и тогда одним из самых популярных отзывов был: «Вот какой будет наша жизнь при Трампе». Видимо, нам удалось затронуть актуальную тему, что конвертируется в деньги. Так что мы, безусловно, рады такому ажиотажу.

— Я понимаю, что вы вряд ли подразумевали какое-то политическое высказывание. Тем не менее многими ваша игра именно так и воспринимается.

— Beholder рассказывает не столько про сам тоталитарный режим, сколько про моральный выбор, который люди вынуждены делать на его фоне. Тоталитарный режим, описанный в игровом мире, — это инструмент, который позволяет поставить игрока перед таким выбором.

— Доносы и слежка за соседями ассоциируются в первую очередь со сталинской эпохой. Правильно ли я понимаю, что перед нами своего рода моральный симулятор, отрабатывающий тему лагерной и воровской заповеди «Умри ты сегодня, а я завтра»?

— В общем и целом, да, но в игре, как и в жизни, нет однозначно правильных и неправильных с точки зрения морали решений. Часто игроку приходится выбирать из нескольких зол.

Вся прелесть игр заключается в том, что, играя в них, ты можешь попробовать выстроить ту или иную модель поведения в ситуациях, в которых, на самом деле, не находишься. Посмотреть, как они будут развиваться, в зависимости от того или иного твоего выбора. Мы предоставляем пользователям такую возможность и при этом не пытаемся быть нравственными цензорами. Beholder не рассказывает игрокам, где они поступили аморально, — об этом нужно подумать самим.

Хотя идеальным прохождением игры считается прохождение без единого доноса на соседа.

— Что игроки испытывают, когда все-таки приходится писать доносы?

— Обычно игроки ведут себя довольно хладнокровно, работа Карла не вызывает у них отторжения. Но при этом мы столкнулись с очень высоким уровнем эмпатии. Сюжет игры в определенный момент подразумевает смерть одного из членов семьи главного героя. И многими игроками этот момент воспринимается, как конец игры, хотя, на самом деле, играть можно дальше. Это интересный феномен, с которым мы раньше не сталкивались.

— Уже много лет ведется дискуссия о том, что игры пропагандируют насилие. Beholder, кажется, говорит о противоположном.

— Что касается насилия, вызванного видеоиграми, то я считаю, что корень насилия — не внешние факторы, а в первую очередь — воспитание и ситуация в семье. Этот тезис подтверждается многими исследованиями. С этой точки зрения времяпрепровождение за играми, на мой взгляд, равноценно просмотру футбола или прогулке по парку. Игры иногда не требуют от игрока серьезных умственных усилий и обычно не ставят перед ним моральных вопросов, но и насилие они не пропагандируют.

Кирилл Мартынов, «Новая газета»