Мать Тараса Аватарова: Моего сына принесли в жертву Путину

Родители белорусского добровольца из зоны АТО уверены, что он стал разменной монетой в «играх» властей и российских спецслужб.

В зоне антитерорестической операции на Донбассе новополочанин Тарас Аватаров пробыл всего полтора месяца. Был добровольцем «Правого сектора». Молодого человека задержали в ноябре 2015-го на минском железнодорожном вокзале. По официальной версии при обыске у него были найдены пистолет и граната. Сам задержанный на суде настаивал на том, что оружие не боевое. Тем не менее, за хранение боеприпасов и их контрабанду Тарас Аватаров был приговорен к пяти годам заключения.

Свой срок он отбывает в колонии «Витьба-3» и последнее письмо от Тараса пришло родным в начале января.

Самое страшное для матери Тараса заключается в том, что сын может не оказаться на свободе даже после отмеренных судом пяти лет, так как в колонии Тарас уже получил несколько взысканий, и, возможно его снова будут судить. Но Людмила Поспих гонит от себя эти мрачные мысли и рассказывает belaruspartisan.org о своем сыне.

-- Тарас – третий и самый младший ребенок в нашей семье, -- рассказывает Людмила Александровна. Кроме него у меня еще двое сыновей. Родился и вырос он в городском поселке Боровуха, возле Новополоцка. Здесь мы и живем до сих пор. Тарас рос смышленым ребенком – к пяти годам уже отлично читал и писал. Вспоминаю, как он по-детски просил, чтобы в пять лет я записала его в общеобразовательную школу. Я и правда туда сходила, но мне посоветовали обратиться в школу через год. Его учительница начальных классов, оценив развитие ребенка, сказала, что Тарасу можно сразу идти не в первый, а в третий класс. Но «экстерном» сына никто туда не перевел: в детском возрасте разница в два года – существенная Тарас с детства увлекался шахматами. Часто заставала такую картину: одноклассники сына бегают на переменах, а мой сын сидит, шахматные этюды разбирает… Школу сын закончил без троек, увлекался интеллектуальными играми и программированием. Вообще, вырос разносторонне развитым человеком. После окончания школы для него были открыты все дороги.

-- Какую он выбрал?

-- Решил поступать в БГУ – на факультет, связанный с программированием. Вступительные экзамены Тарас сдал на «отлично», но на собеседовании декан ему посоветовал выбрать любой другой ВУЗ, мол «льготников» поступает много, места тебе может не хватить… Тарас вернулся в Новополоцк и поступил на химико-технологический факультет. Окончил четыре курса, а потом, как это бывает с молодыми парнями, начались «девочки-танцульки». ВУЗ он так и не закончил. Через некоторое время Тарас уехал из страны – подался на заработки в Россию. Пытался там наладить свой бизнес – в Иваново открыл блинную, но что-то там у него не получилось, он вернулся в Беларусь. Было это года три-четыре назад. Тарас продолжил поиски своего места в жизни.

-- И он поехал в Украину…

-- Мы сами украинцы – моя мама родилась в Донецкой области, отец в Сумской области, я появилась на свет в Ивано-Франковской области.

Как он попал в Украину, я толком не знаю, Тарас часто уезжал из дома – взрослый человек, устраивает свою жизнь, это нормально. Кто его пригласил поехать в Украину, на каких условиях – знает только сам Тарас. В тот день, 5 октября 2015 года, уезжал со словами: «Мама, я поехал устраиваться работу». Через месяц после отъезда он прислал на семейную электронную почту одно сообщение: «У меня все нормально, просто сломался планшет», а в шесть утра 26 ноября раздался звонок из КГБ. Суровый мужской голос спросил, состоит ли Тарас на психучете и добавил, что «ваш сын воевал в Чечне». Я потеряла дар речи. Когда в Чечне проходили боевые действия, Тарас еще в школу не ходил! Стала допытываться у звонившего: что с моим сыном? Ответ был коротким – он задержан.

-- Как бы там ни было, но у Тараса нашли гранату…

-- Я уверена, что сына подставили. Давайте рассуждать логически. Между Беларусью и Украиной – две охраняемые границы: полный и тщательный досмотр на каждой из них. Человеку дают спокойно провезти ее. Разве такое возможно? Скорее всего, сыну подбросили боеприпасы. Может быть, его запугали, может быть, угрожали. Тарас на суде рассказывал, что его привезли в Беларусь «люди в гражданском» -- сотрудники спецслужб. А вот КГБ это или ФСБ – ответа нет. В телефонных разговорах и на тюремных свиданиях, понятно, запрещено обсуждать детали своего дела. Но в одном из писем домой он написал, что «нужные показания» из него просто «выбили». Какими средствами и методами это было сделано, мне даже представить трудно…

Сейчас, анализируя ситуацию, не исключаю, что Тарас стал разменной монетой в чьих-то играх. Кому-то в Минске нужно было доказать, что вот, посмотрите, мы сажаем «бандеровца», и моего сына принесли в жертву Путину. Сын утверждал и утверждает, что боевые действия на Донбассе спровоцированы российской стороной. Как бы это высокопарно ни прозвучало, но именно он стал подходящей кандидатурой, чтобы раскрутить его дело и подать под нужным политическим ракурсом. Хотя пробыл он в Украине всего полтора месяца.

-- Что происходило после задержания вашего сына?

-- Через несколько часов после задержания Тараса нас с мужем пригласили в КГБ – там рассказали про то, что сын ввез в Беларусь боеприпасы. На этом основании у нас дома был проведен обыск. Естественно, ничего не нашли. И один из понятых, подполковник погранвойск, сразу сказал: «Граната, с которой задержали человека, не боевая». Муляж. Мы с мужем, а он у меня подполковник запаса – сапер, думали, добьемся правды. Выяснили, что граната эта аж 1979 года выпуска, пустая изнутри. Даже если допустить, что там было взрывчатое вещество, то оно давно превратилось в песок… Следствие, правда, повернуло все в свою сторону: несмотря на то, что Тарас в армии не служил, «взрывному» делу его мог научить отец. Провели официальную экспертизу, по которой эта злосчастная граната, естественно, оказалась боевой. Вот и срок готов – пять лет.

-- Когда вы видели Тараса в последний раз?

-- За последние несколько месяцев я дважды была у него на краткосрочных свиданиях -- в августе и декабре. Длительного свидания он был лишен, по какой причине – администрация «Витьбы-3» не сообщает. Знаю, что у Тараса уже есть четыре взыскания за нарушения тюремного распорядка. За что дали два из них, я знаю. Первое -- за то, что без разрешения пошел в церковь, а второе за сорванную ромашку. Дело в том, что у сына серьезные проблемы с желудком – кровоточит язва. Дважды в тюремных застенках его буквально вытаскивали с того света, вливая по 3-4 литра крови, он там умирал… Как выглядит аптечная ромашка, та, которую добавляют в различные травяные сборы, Тарас знает. Увидел ее на клумбе, сорвал, хотел добавить в чай, чтобы попытаться уменьшить боль в желудке. Тюремная администрация квалифицировала это как попытку к бегству. На три недели сына бросили в штрафной изолятор. Выйдя оттуда, он узнал, что нарушений режима у него не два, а четыре. Я знаю, что у администрации «Витьбы-3» есть указание сверху – «бдить Аватарова». Ему об этом сказали прямо. Поэтому взыскание сын может получить за любую мелочь – расстегнутую пуговицу, не заправленную ровно кровать… Плюю через плечо трижды и гоню от себя дурные мысли, надеюсь, что Тараса оставят в покое, хотя белорусская тюремная практика показывает, что даже отсидев назначенный срок, человек может остаться за колючей проволокой. Примеры Николая Дедка, Дмитрия Дашкевича и других политзаключенных стоят перед глазами. Человек, находящийся в тюрьме – находится в полной власти администрации колонии. Заходят – оставят, захотят – выпустят… Я надеюсь, на лучшее и буду бороться за сына всеми доступными методами.