Почему кругом одни «тунеядцы»

Время от времени власти обвиняют людей в том, что те сами устраивают «хождения по мукам».

Для самих себя и для властей, которые хотят сделать как лучше. Себе и всем остальных. А их никто не хочет слушать и не слушает.

Обычно вступающие в новую должность чиновники начинают именно с нравоучений. Вероятно, для того, чтобы уходя в отставку, сказать – ничего не получилось, зря меня не послушали. Министр образования Игорь Карпенко не нарушил основанную предшественниками традицию. Посетив СШ №1 в Жабинке, он посоветовал родителям ориентировать детей не только на поступление в вузы, но и в учреждения среднего специального и профессионального технического образования.

Здесь нет ни грамма новизны

Сразу отмечу, что в этой сентенции нет ни грамма новизны. И родители, и не родители хорошо знают, что поскольку есть ПТУ, то значительная часть школьников образование выбирает сознательно или подчиняясь обстоятельствам. Это же относится и к вузам. Выбор учебного заведения определяется способностями, призванием, не в меньше мере социальной незрелостью молодых людей, их «пофигизмом», приверженностью к ценностям, которые не реализуются ни в одном из учебных заведений. У многих родителей свои представления на сей счет, в том числе престижные, но они не хуже чиновников понимают, что на рынке труда не существует очевидных приоритетов, которые дают наибольшие шансы специалистам по избранным профессиям и квалификации.

Общество заинтересовано, чтобы система образования готовила востребованных специалистов по востребованным в экономике специальностям и квалификации. Но в рыночной экономике всегда существует конкуренция, в том числе на рынке труда и, как следствие, безработица, в том числе молодежная безработица. И обычно оказывается, что выпускник университета обладает высокой адаптивностью к требованиям, которые предъявляет работодатель. Он может переучиться, освоить смежную специальность, подтвердить свою высокую квалификацию и получить достойную работу. Но проигрывая им в профессиональной адаптации, условно говоря, выпускники ПТУ (колледжа) пользуются большим спросом на рынке массовых профессий.

Вероятно, этими же соображениями руководствуется и министр образования Карпенко. А сегодня они очень актуальны. Ведь несколько лет назад, молодой человек, получивший высшее образование по оказавшейся не востребованной рынком специальности становился обычным безработным. Ему было трудно, стыдно было после диплома получать пособие по безработице, прожить на которое невозможно. Трудно было родителям, которые много лет оплачивали высшее образование своего чада, а теперь еще и принимать его на полное денежное содержание на неопределенный срок. Найдет работу, не найдет, приличную или пойдет в дворники?..

А теперь, если не пойдет в дворники, зачислят в тунеядцы, и обяжут платить налог? Все время плати, за какие грехи?

Мало кто знает, какие профессии понадобятся

Четверть века назад внятная часть общества, когда убедилась, что рынок грянет, началась готовиться к нему. Понимая, что такая радикальная перемена приведет к принципиальной структурной перестройке, неизбежно вызовет массовую безработицу. Мало кто знал, какие профессии понадобятся в будущем, но считали, что рынок сам разберется. Поэтому на случай безработицы утверждались защитные механизмы – страхование от безработицы, проведение иных пассивной и активной политики занятости.

Достаточно сказать, что у наемных работников впервые за прошедшее столетие появилось реальное право на забастовку. В качестве крайней и эффективной меры.

Если, например, предприятию необходимо произвести массовое сокращение численности в связи с переходом на новые технологии, то администрация к этому событию готовилась. О предстоящем увольнении работники заблаговременно оповещались, они получали преимущество при выборе иных рабочих мест на этом же предприятии, переквалификации. Как правило, работники, по разным причинам предпочитали увольнение. Например, организации стали в массовом порядке закупать компьютеры, и большинство машинисток предпочли уволиться. Им выплачивались пособия, и они становились клиентками государственной службы занятости.

На 1 августа 1991 года в Беларуси было официально зарегистрировано 331 безработных, на 1 июля 1994 года – 88.000 безработных. То есть проблема возникла, причем острая, непривычная, пугающая. Например, оптимисты, наблюдавшие и изучавшие ход и последствия «шоковой терапии» в Польше, могли только радоваться – раз появилась безработица, следовательно, началось лечение и белорусской экономики. Какой бы высокой не была официальная безработица, но гораздо быстрее увеличивалась численность занятости в негосударственном и частном секторе. Так, численность занятых в индивидуальном предпринимательстве увеличилась с 58 до 180 тысяч человек, в организациях негосударственного сектора – 43 до 244 тыс. человек.

То есть требовался взвешенный подход. Не было оснований паниковать – население без особых проблем находило возможности для адаптации к меняющимся экономическим условиям. В определенном смысле, отживающая система сама создавала возможности для предприимчивых людей. Например, появились очень успешные бизнесы, которые жили за счет продажи производственных отходов. Не Клондайк, но все же…

Пар спустили в свисток

Экономическая ситуация была сложной. В частности, в 1993 году прибыль в топливной промышленности по сравнению с 1990 годом составила только 32% (вследствие либерализации нефтяных цен в России), но ведь и структура экономики изменилась. В том числе сократились экспортные потребности, но белорусская промышленность фактически не имела конкурентов на внутреннем рынке.

Все, что здесь производилось, здесь и потреблялось.

Разумеется, эти статданные больше напоминали сообщения информбюро, но они позволяли вырабатывать варианты и применять их в экономике. До тех пор, когда было решено «запустить заводы».

К 1994 году правительство Кебича провело колоссальную работу по «строительству капитализма» в стране. Уже был подготовлен и почти запущен рынок ценных бумаг, уже фактически каждый белорус стал собственником частички общего имущества. Уже рынок зарубежных капиталов приготовился к участию к приватизации в то время относительно современных белорусских предприятий. Но движение остановили, паровоз загнали в тупик. Весь реформаторский пар спустили в свисток.

В частности, в самом начале 1995 года принципиально была остановлена приватизация «Горизонта», которому выделили деньги на модернизацию производства, запретили узаконенную процедуру массовых увольнений, дали указание на сохранение трудовых коллективов, фактически приравняли забастовку к уголовному преступлению, посадили несколько видных и деятельных хозяйственников из числа реформаторов.

По философски – повернули реку вспять.

Скажем так, «Интеграл», «Горизонт» и более даже новый в то время «Витязь» в Беларуси считались символами и плодами НТР. Ныне, все знают, что это рухлядь – символ и результат экономической политики правительства. Двадцать лет назад Лукашенко мог запретить увольнять работников с «Горизонта», поскольку предприятие надеялось провести модернизироваться. Не получилось.

Правительству долгое время не удавалось снизить уровень официальной безработицы. До той поры, когда Минтруд вкупе с официальными профсоюзами не договорились о ревизии минимальных гарантий, снижении МЗП, от чего неприлично сократились и социальные выплаты пособия. Пока безработный получал пособие, сравнимое с минимальным потребительским бюджетом, он, теряя работу, спешил зарегистрироваться в службе занятости. Не сразу, а после того, как размер пособия был сокращен до 12% бюджета прожиточного минимума, безработный понял, что его там не ждут.

Официальная безработица увеличивалась до начала 2000-х гг. и достигала 200 тыс. человек, но в связи с проведением перечисленных выше мероприятий, ее уровень стремительно упал. На конец 2016 года численность зарегистрированных безработных составила 35,3 тысячи. Не столько даже безработных, а социальных иждивенцев, которые частично претендуют на получение социальной помощи, а многие просто прячутся от постановки на учет в качестве тунеядцев.

Когда на бирже числилось 200.000 безработных, это говорило о том, что имеет место очень сильная текучесть кадров. Люди зарегистрировались и через некоторое время нашли новое место с помощью службы занятости. Сейчас движения нет. Не заполняются даже те места, о наличии которых сообщает официальный рынок труда. По данным Минтруда, в декабре 2016 года даже образовался определенный избыток вакансий: на 100 заявок организаций приходится только 98 безработных.

Тунеядцы на деревьях не растут

Безусловный успех на официальном рынке труда. Но только в январе-ноябре 2016 года занятость в экономике сократилась до 82 тыс. человек, в ноябре на работу было принято 45,6 тыс. человек, уволено 54,8 тысяч. Таким образом, коэффициент замещения в экономике составил 83,3%, в том числе в сельском хозяйстве – 59,1%, в промышленности – 70,1%, в строительстве – 61,8%. Очевидно, что представления правительства о реальным состоянии в сфере занятости не совпадают с самой реальностью.

Не от того ли Минтруд и МНС занимаются философским вопросом – от чего в Беларуси завелись тунеядцы. Не могут они на него ответить, потому что стесняются. Хотя, что называется, простые люди, давно уразумели, что тунеядцы не растут на деревьях. Они растут благодаря действующей социально-экономической политике. Когда, например, ориентировались на сохранение трудовых коллективов, то ветеранов удерживали до последнего, а после их увольнения ликвидировались и вакансии. Поэтому молодых принимали на работу только в случае самой крайней нужды. В итоге многие тысячи уже постаревших людей никогда не имели официальной и постоянной занятости. Они попросту не научились работать «от звонка до звонка», держаться «за рабочее место».

В отличие от чиновников, простые люди даже знают примерное количество вынужденных безработных, в прошлом честных тружеников рыночного социализма, а сейчас подозреваемых в злом тунеядстве. Так вот, по официальным данным, в 1991 году в народном хозяйстве Беларуси было занято 5 млн. человек, в ноябре 2016 года официальная занятость сократилась до 4,4 млн. человек — на 600 тысяч. При этом трудовые ресурсы (трудоспособное население в трудоспособном возрасте) сейчас насчитывает 6 млн. человек. Как и в 1993 году.

А что правительство? Придумывает всякие «ловушки» для людей. Постоянно гнетет индивидуальных предпринимателей. Однажды, например, запретило им принимать на работу не родственников. Людей определили в «серую экономику», где зарплаты выдаются в конвертах. И при этом правительство неустанно клеймит их позором.

Какие бы не затевались модернизации, каким бы эффективным не становилась экономика, все эти фундаментальные цели превращаются в труху, если они требуют таких непроизводительных трат. Лишние люди, живая рухлядь, тунеядцы, назови их как угодно, но они давно стали жертвами этой политики.

Некогда Маяковский беседовал о поэзии с фининспектором. Договорились, какие бы кто стихи ни писал, кто бы пива ни пил, но шею бы мыл и налоги платил. Иначе бардак. Не цитирую, но излагаю смысл. Благодаря экономической политике государства в Беларуси изначально такой порядок установлен, что численность выявленных каждый раз преступников удивительно корреспондируется с численностью официальной безработных. Не потому ли растет преступность, потому что государство отказывает людям в помощи, преследует их.

Правительство вместо горения предпочло стабилизацию – медленное тление, гниение. При всех экономичных провалах кадры не увольнялись, но «выдавливались». Вроде бы занятость сохраняется, вроде бы все на своих местах, но обнаруживается, что численность работников сократилась. Молодежь на работу не принимают, 40-летних держат на поводке срочных контрактов, а всю основную работу делают пенсионеры. Поскольку они соглашаются на самые низкие заработки. Чтобы дожить до пенсии и лет пять поработать.

Случилась шумная модернизация деревообработки – потребовалось абсурдным пожарным решением прикреплять рабочих к рабочим местам. Как рабов к галерам. Как говорится, поблагодари себя, дорогой учитель, за собственную науку. Так разогнать кадры, чтобы оставить повсюду одних тунеядцев.

Которые сами мучаются и правительство мучают.

Константин Скуратович, «Белрынок»