Как брат Луиджи организовал в деревне приют для бездомных

В деревне под Щучином Алексей Щедров помогает обездоленным людям.

В деревне Александровка Щучинского района Гродненской области - всего пару жилых домов. Из постоянных жителей - несколько стариков. Кругом - живописный лес. Из примет цивилизации разве что телефон и автолавка. Неподалеку, правда, ходит рейсовый автобус. А в общем - тишь и благодать, пишет kp.by.

Но есть в Александровке дом, о котором знают далеко за ее окрестностями. Это приют для бездомных Алексея Щедрова, который он организовал здесь шесть лет назад. Алексея здесь все зовут братом Луиджи. Это имя мужчина выбрал себе, когда пришел к вере и решил, что теперь смысл его жизни – помощь обездоленным людям.

С виду обычная невысокая деревенская хата. Маленький огородик, несколько сараев. Из непривычного - на фасаде образ матери Терезы. Звоним в дверь. Встретить гостей выходит сам Алексей. Приглашая в дом, просит немного подождать - мы застали его за утренней молитвой. В доме - импровизированная часовня.

На стенах - католические иконы, на полках - молитвенники, образки, статуэтки…

Соседняя комната - жилая.

В доме печь, водопровод, удобства. Все очень скромно, но аккуратно. После молитвы Алексей приглашает пообщаться в маленькую комнату. Стол, диван, печь…

- Вы молодой мужчина, а здесь почти глухая деревня, приют для бездомных… Как вообще все это сошлось воедино?

- Когда-то я и сам презирал бедных. Вырос в детдоме, отучился в медколледже, стал работать на скорой помощи. Когда по вызову надо было помогать бездомным, приезжали, забирали их, а через несколько остановок просто высаживали. Потом появился соблазн продавать наркотики. Хотел заработать... Посадили на три года в тюрьму. Там познакомился с католическим священником. Ходил в каплицу - но не потому, что тянулся к вере, а потому, что каждое воскресенье там бесплатно давали печенье, конфеты, блокноты, ручки… Я даже крещеным не был. Священник рассказывал о Боге, и в какой-то момент его слова буквально тронули до глубины души. В январе 2010 года в тюрьме я принял католичество. Мне было 24 года.

Я благодарен за такой урок судьбы. Если бы тогда меня не остановили на наркотиках, наверное, так бы и жил... В тюрьме пытался даже покончить с собой. Выпил таблетку хлоромикса, простыми словами хлорки. Я же медик, прекрасно знал о последствиях. Когда выпил, понимал, что сейчас мои органы начнут сгорать, а я умирать. Но почему-то во рту появилась только горечь. Тогда я подумал: наверное, сильный организм. А когда во время моего крещения ксендз лил мне на голову воду, у меня было видение – Иисус, который держал в ладони таблетку. Он сказал мне: «Ты дорог, я люблю тебя». После того я ощущаю его присутствие. Теперь точно знаю: каждому человеку важно пережить духовную борьбу.

«Оставил все и уехал с одним рюкзаком за плечами»

- Когда вышел из тюрьмы, хотел работать в доме престарелых. Но вакансий не было, особенно с таким прошлым. Тогда я решил помогать людям сам. Оставил родителей, с которыми на тот момент жил вместе, и уехал с одним рюкзаком за плечами. Все друзья и знакомые крутили у виска. Жил при костелах, подыскивал дом для обездоленных. Попал даже на прием к католическому архиепископу Тадеушу Кондрусевичу. Просил его благословения.

В костеле случайно познакомился с одной прихожанкой. В разговоре обмолвился, чем хочу заниматься. А она сказала: «У меня в деревне есть заброшенный бабушкин дом». Вымыли все, поклеили, покрасили, проводку поменяли. Деньгами помогли прихожане, знакомые, волонтеры… 1 декабря 2011 года мы открыли в деревне Ревятичи Гродненской области приют для бездомных. Прожили там, правда, полгода. Топишь печь – а через 3 часа уже холодно. В Александровке, в 30 км от Ревятич, нашелся домик получше, который были готовы отдать всего за 500 долларов. Местные рассказывали, что в нем убили человека. Так оно и было, прямо в этой комнате. Когда другие покупатели об этом узнавали, тут же отказывались от сделки. И его купили мы - с деньгами помог один фермер.

Приют для бездомных брата Луиджи не имеет отношения к официальной церкви. Это его личная инициатива. Сам Алексей говорит, что продолжает дело матери Терезы из Калькутты, которая тоже когда-то ушла из монастыря, чтобы помогать больным проказой.

- А где постояльцев находили?

- Находили бездомных на улице. В Гродно, Минске… Предложить им могли не много - только кров и скромную пищу. Кому это действительно было нужно, соглашались. Как-то летом подобрали на улице одного бедного. Привезли. Он заросший, грязный, в резиновых сапогах. Не снимал их так давно, что кожа вросла в резину. Усадили в ванную, отпарили. Он постоянно говорил: «Слава Богу, слава Богу». А под утро умер. С тех пор здесь умерли 13 человек. Кто от старости, кто от тяжелой болезни… Но все же не в подвале и грязи, а в тепле и заботе.

На самом деле большинство бедных - очень неплохие и понимающие люди. Человек, проживший какое-то время на улице, поймет другого быстрее, чем тот, кто не пережил беду.

Мы не отбираем людей по их историям. Подбираем их любыми. Отмываем, кормим, даем приют. И уже потом узнаем о них что-то. Кто-то о своей жизни рассказывает охотно, кто-то наоборот. Мы не в праве никого ни за что винить.

- Были моменты, когда хотелось все бросить?

- Когда начинали, у нас было только три мешка картошки и мешок капусты. Не было даже газа. Варили еду на печке. Тушили картошку и капусту. Сам руками стирал руками белье и одежду для бедных, это уже сейчас у нас есть стиральная машинка. А тогда нас было трое бедных, один парализованный. Потом добрые люди привезли макароны, кастрюли и банку жира. Благодаря помощи мы потихоньку стали выкарабкиваться.

«Если ты не нужен близким, у тебя все шансы стать отбросом общества»

- Как долго у вас задерживаются постояльцы и как меняется их жизнь?

- Как-то у нас год жила женщина по имени Анна. У нее была алкогольная зависимость. Прошла у нас реабилитацию, готовила на кухне, помогала по хозяйству. А потом сказала: «Хочу освободить кровать для другого, я уже здорова». Сейчас живет у родной сестры и работает в Щучине санитаркой. Но так бывает не всегда. Часто люди уходят, опять теряют документы и начинают пить. У нас был мужчина, болел сахарным диабетом. Помогли восстановить ему паспорт. Поехал в город оформлять пенсию. Прошло некоторое время, он мне позвонил. Помню, просил у него: «Где ты живешь?» А он: «Возле машин, в беседке, сегодня пойду ночевать на трубах». Спустя какое-то время узнал от бедных, что в тот день он выпил, уснул в люке и умер. Это страшно. В век, когда нашли лекарства от страшных болезней, люди продолжают быть никому не нужными…

- Получается, вы поддержали человека, дали ему заботу, кров, еду… Почему он опять идет бомжевать?

- Человеку надо укрепиться духовно, знать, что его кто-то поддержит. А эти люди часто возвращаются в свой прежний круг общения. Ночевать негде, есть нечего - и пошло по кругу… Кто хочет встать с колен, цепляется за свой шанс любыми силами. Мы не можем сделать это за него.

Сейчас в приюте четыре постояльца.

- Места у нас откровенно мало, - рассказывает брат Луиджи. - Было время, когда заселяли еще два заброшенных дома по соседству. Но на них у нас нет документов. Поэтому использовать их полноценно мы не можем - ни света, ни других коммуникаций не провести. Хотя вокруг столько никому не нужных зданий, которые властям проще забросить, чем отдать для доброго дела.

Хозяйство в приюте для бездомных очень скромное. Дом с часовней, в котором живет брат Луиджи. Сарай. Пять кур, собака Майкл, кот Пятница, коза Агата. Небольшой огород, который подкармливает летом. Небольшая кухонька и еще один дом, в котором живут бездомные.

- Подъем в 4.40, в 5.00 молитва. Приходить на нее никого не заставляем. Но, как правило, приходят. Потом работа по хозяйству. В том стареньком помещении кухня, она же столовая, - показывает на хиленькую хозпостройку Алексей.

Рядом со старой кухней по хозяйству справляется Анна. Постоялица и повар в одном лице.

Проходим на кухню. Маленькое, темное помещение без обоев и плитки, но с печкой, газовой плитой, шкафчиками, столом, и трескучим из-за помех телевизором. Постояльцы обедают тушеной картошкой. Запах вполне аппетитный.

- Раньше это была заброшенная кладовка. Обустроили как могли. Летом через окно хотим сделать раздаточную, - делится планам Луиджи.

- А на какие средства сейчас существует приют?

- В основном на пожертвования. Некоторые постояльцы покупают продукты со своих пенсий. Летом выращиваем овощи, фрукты.

Еще один постоялец Здислав Шилько живет в приюте пару недель.

- Самое ценное здесь не комфорт, а добрые люди. Меня подобрали на минском вокзале, когда идти уже было некуда. Попался милиционерам на глаза два раза - и все. Сказали: «Чтоб через два часа тебя здесь не было». Спустился, зашел в туалет. Постирал носки. Уборщицы там с добрым сердцем, не выгоняли. Подходит ко мне парень лет тридцати и говорит: «Батя, ты кушать хочешь?» Я говорю: «Неплохо бы». До этого я уже два дня не ел. Он дал мне банку картошки, батон нарезанный. Я ем, а он смотрит на меня и говорит: «Есть дом в Александровке, там приют для бездомных». Тогда это стало моим спасением. В Минске так часто бывает: подходит автобус с ОМОНом. Забирают небритых-немытых, везут за 40 - 50 км по Минской трассе и бросают в лесу. А мы потом обратно идем…

Мужчина тяжело вздохнул, стал рассказывать свою непростую историю.

По молодости был горячим, любил драться… В общем, поплатился, отбыл срок. Но не опустился. Сошелся с женщиной, 10 лет жили гражданским браком. У нее две дочери, мальчик из приюта. Одна из дочерей выиграла грин-карт, уехала с мужем в Америку. Родили детей, а няня стоит дорого. Вызвали мою гражданскую жену на подмогу. Что делать, отпустил. Вторая дочь живет в Подмосковье. На нее жена оформила генеральную доверенность на дом. Та приехала с мужем и продала дом. А меня всеми правдами-неправдами выписала без моего согласия. Всё, решение суда обжалованию не подлежит. Так в июне я стал бомжом… Мне 66 лет. Была своя пасека, хозяйство, 12 лет работал в кузнице, был трактористом... Есть двое своих детей. Пару раз в месяц с ними общались. Но они не знают, что со мной. Не хочу беспокоить. Есть паспорт, пенсионное удостоверение. Поживу зиму здесь, весной помогу Луиджи обустроить кое-что. Хочу отблагодарить. А потом устроюсь на работу.

Здислав молчит с полминуты и, глядя в пустоту, продолжает:

- Не думал, что со мной такое произойдет. Когда ты молодой, кажется, что мир у твоих ног. Но все стареет. Даже камень обрастает мхом. И если ты не нужен близким, у тебя все шансы стать отбросом общества.

Все постояльцы приюта живут в хате через дорогу - ее добрые люди отдали для благого дела. Во дворе колодец, сад, неподалеку лес. Проходим. Старенькая печка, умывальник, кровать одного из постояльцев. В соседней большой комнате – еще несколько. Все очень скромно, но чисто и аккуратно.

Каждое утро Луиджи начинает с обхода. С собой - чемоданчик с медикаментами для первой помощи. А она здесь нужна всем. Больные руки, ноги, скачет давление…

При виде Луиджи мощная и непоколебимая с виду женщина вдруг меняется на глазах, становится хрупкой.

- Сегодня уже не плачешь?- спрашивает Алексей, измеряя женщине давление.

- Куда там, Луиджи, я все свои слезы уже выплакала, - отвечает женщина, хотя по ее щеке течет слеза. А ведь у нее просто спросили, как она себя чувствует…

На постели отдыхает Иван Швед. Мужчина после инсульта, не работает одна рука. Увидел нас, обрадовался, заулыбался…

- Я здесь уже пять лет. Проживу еще 20,- говорит весь на позитиве мужчина.

- А как попали сюда? – интересуюсь услышать банальную историю, а-ля «пил- все продал- остался без денег».

- Ой, всего не сказать, ни пересказать. Было все хорошо. А потом заболел. Кому я такой нужен,- избегает личных подробностей мужчина.

Волосы становятся дыбом, когда от Луиджи узнаю, что, оказывается, мужчина прошел все круги ада. И ему 73 года! Выглядит намного моложе, в здравом уме. Трое родных детей! Которые даже не забрали его из больницы, когда у того всерьез пошатнулось здоровье.

«Хотите помочь - просто не мешайте»

- А как у вас отношения с соседями, местными властями?

- Сначала был переполох. Соседи запирались на все замки. Однажды у нас было 30 человек, 8 из них после тюрьмы. Местные жители стали волноваться: мол, что это вы в одно и то же время собираетесь там. Все собирались на молитву, а местные думали, что у нас секта. После этого к нам приезжали из КГБ, прокуратуры, - рассказывает Луиджи. - Молитвенники с Библиями забирали, как мы молимся, на диктофон записывали. Увозили литературу на экспертизу. Потом притихли.

За все шесть лет никто из наших постояльцев ничего плохого не сделал. Теперь соседи даже помогают. Местные власти грозились разогнать. Чиновники сказали, что нужно зарегистрировать объединение. Так и сделали. Зарегистрировались как частное социально- профилактическое учреждение «Поверь в себя». Началась бумажная волокита, чиновники требовали создать условия, которые мы себе позволить не могли. Я понял: что что-то делаю не так, стал теряться. Официально закрыл учреждение. Решил просто помогать людям. Сейчас особо не придираются. Приезжают из МЧС, проверяют проводку, исправность печи… Было время, когда приходил участковый, переписывал всех проживающих и грозился всех вывезти. А потом, когда после тюрьмы к нему в очередной раз пришел человек с вопросом «Куда мне податься?», позвонил мне: «Возьмешь?» Конечно, взял, помог сделать документы. Человек устроился на работу и ушел. А если бы пойти было некуда?

Однажды жителей приюта все же вывезли. Но тогда, предвидя это, Луиджи договорился со всеми встретиться в назначенном месте в Гродно. Так и случилось. Собрал всех и продолжил свое дело. Недавно государство причислило Алексея Щедрова к тунеядцам, домой пришло «письмо счастья», и теперь он должен выплатить за тунеядство 360 рублей.

- На эти деньги мы могли бы прожить целый месяц, - рассуждает Луиджи. - Для себя решил, что платить не буду. Если надо - отсижу 15 суток. Знаете, часто после публикаций о приюте у нас спрашивают, чем помочь, в том числе и представители власти. Я всегда отвечаю: «Просто не мешайте».