У выселенной из служебной квартиры жительницы Воложина могут забрать дочь

В общежитии в Воложине Екатерина прожила более двух лет.

За это время сделала ремонт в двух комнатах, купила в кредит новую мебель. Но в конце декабря прошлого года РУП «Воложинский жилкоммунхоз», на балансе которого стоит общежитие, через суд выселил ее с ребенком на улицу. Теперь Катя с дочкой вынуждена ютиться в двухкомнатной хрущевке, где живет мама, старший брат и отец (родители давно в разводе). И недоумевать, как суд лишил ее ребенка более-менее нормальной крыши над головой, пишет tut.by.

«Работу менять разрешили, обещали, что комнату не заберут»

Своего жилья у Екатерины никогда не было. До общежития она жила с родителями, братьями и сестрами в двухкомнатной квартире общей площадью 49 квадратных метров. В семье было пятеро детей, места в «двушке» катастрофически не хватало. Поэтому когда четыре года назад Катя устроилась на завод, а через полтора года ей предложили блок в общежитии, она без раздумий переехала.

Блок, состоящий из двух комнат и санузла, девушка получала как нуждающийся в улучшении жилищных условий работник «Воложинской райагропромтехники», или пластмассового завода, как называют его местные. На балансе именно этого предприятия изначально и стояло общежитие. Параллельно Екатерина стояла в городской очереди нуждающихся. В 2014-м вышла замуж, с очереди нуждающихся в Воложине ее сняли, поскольку муж — минчанин — стоял на очереди в столице. Работал мужчина в Минске и в Воложин к семье мог приезжать только по выходным. В общежитии он не был прописан, хотя плату как за полноценного жильца брали ежемесячно.

На заводе девушка отработала почти четыре года, но зарплата была маленькая и семья еле-еле сводила концы с концами. В 2015 году общежитие перешло на баланс РУП «Воложинский жилкоммунхоз», а Екатерина задумалась о смене работы.

— Я даже обрадовалась, что теперь общежитие будет на балансе коммунальников: и следить за ним будут лучше, и работу можно другую подыскать, раз ради жилья на заводе теперь работать не обязательно, — говорит Екатерина. — Но перед тем, как искать работу, я обратилась к юристам жилкоммунхоза и спросила, можно ли трудоустроиться не в систему ЖКХ, а в другое место и сохранится ли тогда за мной блок. Юристы сказали, что проблем нет, только надо будет принести с работы ходатайство, что мой работодатель поручается за меня и будет возмещать убытки, связанные с содержанием жилья. Это стандартная бумажка, ее приносят все, кто не работает на предприятии, которому принадлежит общежитие, а таких в нашем общежитии большая часть. Поэтому спокойно стала искать себе работу.

В 2016 году девушка нашла новую работу в частной фирме, но необходимое для общежития ходатайство руководство выдать отказалось. Поэтому, чтобы сохранить жилье, Екатерине пришлось уволиться и искать место, где документ все-таки дадут.

— Я уволилась в начале апреля, а в середине месяца мне пришло уведомление о выселении из общежития на основании отсутствия ходатайства с места работы. Договор найма комнаты со мной не продлили, — говорит девушка. — Поэтому я снова стала искать работу, даже в Минск для этого ездила на пару недель. Но в столице ничего не получилось, и я вернулась в Воложин.

По возвращении домой девушка, по рекомендации чиновников из райисполкома, написала в жилкоммунхозе заявление с просьбой продлить ей срок найма комнаты как безработной. Но ей отказали.

— Получается, потерял работу — стал с ребенком бомжом? Работу я продолжала искать, стояла на бирже труда. Пока искала, пришло уведомление, что жилкоммунхоз подал в суд, чтобы насильно меня выселить. Было пять заседаний суда. На первом представители жилкоммунхоза уверяли судью, что выселяют меня, потому что я давно выехала из комнаты и вывезла вещи. Все это они говорили, ссылаясь на рассказы соседей, которые видели, как мы с мужем выносили старый диван. Это они и приняли за переезд. Кроме того, соседи понарассказывали, что якобы на время моего отъезда в Минск я поселила в наши комнаты чужих людей, которые там буянили и распивали спиртное. Судья требовала привести этих соседей как свидетелей в суд, но сотрудники жилкоммунхоза этого не сделали, — говорит Екатерина. — После этого жилкоммунхоз изменил причину моего выселения: теперь ссылались на отсутствие ходатайства с места работы. То, что меня выгоняют на улицу с ребенком, никого не волновало. Органы опеки, которые были на суде, говорили, что идти мне некуда, но окончательное решение оставили за судом, брать на себя ответственность никто не хотел.

Пока шли заседания, Катерина нашла новую работу в райпо, где ей дали ходатайство для общежития. Но в жилкоммунхозе принимать документ отказались, ссылаясь уже на то, что у них есть своя очередь сотрудников, которым нужна комната в общежитии, и им дается преимущественное право на жилье.

В двух комнатах Катя вместе с мужем сделала ремонт. А когда им сказали увозить вещи, все пришлось забрать. Даже линолеум, на который тратили свои деньги.

— Судья просила документ от жилкоммунхоза о том, что их сотрудники имеют первоочередное право на общежитие. Документа такого у них не было, то есть объяснить свой отказ мне они не могли, — говорит Екатерина. — Перед очередным заседанием я уволилась из райпо и снова устроилась продавцом-консультантом в частную фирму, где работала до этого. Получаю 220 рублей, снять квартиру не могу. Мне снова выдали ходатайство, но его в жилкоммунхозе тоже не приняли. То есть выходит, что изначально меня выселяли из-за отсутствия ходатайства, а когда я его принесла, оно уже было не нужно. В декабре суд вынес решение, что меня надо выселить. Куда я пойду, не волновало никого. Сказали собирать вещи и уезжать.

«Как забрать ребенка, так органы опеки у нас первые, а как защитить — так сами справляйтесь»

После решения суда Катя была вынуждена переехать к маме. Родительская квартира, из которой девушка уходила жить в общежитие, — обычная «двушка» в четырехэтажке. Родители больше 10 лет назад развелись, ведут раздельное хозяйство и живут в разных комнатах. Мама Кати делит комнату с одним из сыновей, Катя и ее дочка — с отцом. Часть мебели из общежития пришлось перевезти в родительскую квартиру, часть — спрятать в гараже.

— У нас тут не развернуться, конечно, — вздыхает мама девушки Регина Казимировна. — Три кровати, шкафы. Часть мебели разобрали, стоит тут по углам. В кухонных шкафчиках, которые привезли из общежития, Катя теперь хранит одежду. Тесно и неудобно так жить, конечно. И муж ее не может сюда приехать: тут просто негде жить, и она к нему не может — в Минске он живет в однокомнатной квартире с мамой и сестрой. Так и живут отдельно. Только по телефону и могут поговорить. Да, я, к сожалению, не смогла дать своим детям достойного жилья. У меня пятеро детей, орден многодетной мамы есть, да больше ничего. Но я никогда ни у кого ничего и не просила, сама тянула все. Муж не сильно мне помогал, он инвалид второй группы, да еще стал выпивать. Поэтому мы в 2004 году и развелись. Но идти мне было некуда, мы с детьми остались в этой квартире. Когда-то я купила маленький, почти нежилой домик на окраине города. Думала, уеду туда в старости. Но старший сын женился, жить им было негде, и я отдала им домик. Теперь они с женой его перестраивают под себя, будут там жить. А мы теснимся тут.

В комнате отца, где теперь вынуждена жить Екатерина с дочкой, помещается три кровати и шкаф. За кроватями стоит разобранная мебель, которая была куплена в общежитие.

Решение районного суда семья пыталась обжаловать. Но и областной не нашел в выселении матери и ребенка на улицу нарушений. Девушка не раз ходила на прием к чиновникам райисполкома, а Регина Казимировна писала «депутатам», в райисполком и облисполком. Все удивлялись («да быть такого не может, чтоб по суду выселили с ребенком»), обещали помочь решить проблему. Но пока никто ничем не помог…

— Есть постановление пленума Верховного суда, в котором сказано, что при рассмотрении дел о выселении несовершеннолетних детей из общежитий надо учитывать место будущего проживания ребенка. Мы обращались и в роно, и в школу, просили, чтобы обследовали условия проживания ребенка, чтобы посмотрели: в нашей квартире у ребенка будут очень стесненные условия. Но нам отказали. А в школе еще пригрозили, что поставят на учет в СОП (учет несовершеннолетних и их семей, находящихся в социально опасном положении), — говорит Регина Казимировна. — В общежитии есть много свободных комнат. Если захотели забрать у Кати этот блок, пусть бы дали хотя бы одну жилую комнату. Но они лишь раз, пока шли суды, предложили ей другую комнату: нежилую шестиметровую подсобку без санузла и с отдельным входом с улицы. В этих комнатах хранят старые метелки, а ей предложили там жить с ребенком. Она же не просит квартиру, просит оставить им комнату в общежитии, чтобы спокойно жить с мужем и ребенком там, а не в нашей тесноте. Была еще одна комната, в другом общежитии, но ее только показали, а потом отдали другим.

В комнату, которую предложили Кате взамен блока, отдельный вход с улицы. Чтобы принять душ или помыть посуду, девушке и ее дочке приходилось бы выходить на улицу и заходить в общежитие с главного входа.

20 января из Воложинского райисполкома женщине прислали ответ: выселили Катю с дочкой по закону. Но после этого, как пишут в ответе, Катю поставили на учет нуждающихся в комнате в общежитии. И как только свободная комната найдется, ее сразу предоставят. А сама девушка подала надзорную жалобу в прокуратуру Минской области, которая приостановила исполнение решения суда.

— В Катину комнату никого не заселили, она стоит пустая. Да и пишут же, что теперь ищут ей комнату. Тогда зачем нужен был этот суд? Хотели забрать блок, так бы и сказали и дали бы взамен другую комнату. Кому нужна была эта нервотрепка, непонятно, — говорит Регина Казимировна.

«В комнате не жила, значит, она ей не нужна»

В РУП «Воложинский жилкоммунхоз» ссылаются на решение суда Воложинского района и определение судебной коллегии по гражданским делам Минского областного суда об оставлении решения суда Воложинского района без изменения и кассационной жалобы без удовлетворения. Вердикт суда считают законным. Но при этом обещают, что на улице девушку не оставят и дадут ей жилье, как только в общежитии освободится комната.

— Законодательство Республики Беларусь равно для всех, и решение суда подлежит исполнению. Выселяем не мы, решение принимается не единолично, решение принимает комиссия, в которую входят представители администрации и профсоюзного комитета, и все вопросы рассматриваются всесторонне и объективно. По условиям заключенного договора найма жилого помещения данное жилье было предоставлено девушке на время работы в ОАО «Воложинская райагропромтехника», об увольнении откуда она нас долгое время не уведомляла. То есть у нее было время на то, чтобы найти новую работу и предоставить ходатайство на проживание. Его она предоставила только тогда, когда все документы были подготовлены и высланы в суд, — говорит начальник отдела юридической и кадровой работы РУП «Воложинский жилкоммунхоз» Павел Клименков.

В организации подчеркивают, что выселили девушку не только из-за отсутствия ходатайства, но и из-за жалоб соседей.

— У нас от соседей есть письменные объяснения, что какое-то время в комнате жила не Екатерина с ребенком, она вывезла личные вещи и мебель, а там жили другие люди. А если человек не живет в общежитии, значит, комната ему не нужна, не так разве? — удивляются в жилкоммунхозе. — К тому же выселяют ее не на улицу, у ее родителей есть жилье на праве собственности: у матери — дом в городе Воложине, а у отца двухкомнатная квартира. То есть пожить какое-то время есть где. Хотя по-человечески все понятно: хочется жить отдельно, тем более уже имея свою семью. Кстати, мы ей уже предлагали две комнаты. Одна, в этом же общежитии, пока, правда, готовится для проживания, туда планируют подвести коммуникации. От второй, в другом общежитии, она отказалась сама, потому что там кухня находится не в блоке, а на этаже. Но пока других вариантов у нас для нее нет, а поскольку при проживании в общежитии на одного человека должно быть не менее 6 квадратных метров жилья, а ей с ребенком и мужем, если он тут зарегистрируется, надо 18, то придется какое-то время подождать, пока такая комната освободится.