Как мы будем спасать Беларусь после Лукашенко

Только реальные реформы изменят жизнь белорусов к лучшему.

Лукашенко пытается остановить сползание экономики в глубокий кризис, усиливая требования к вертикали власти.

В начале 2016 года он потребовал от госпредприятий снизить себестоимость продукции в среднем по стране на 25%.

Напомним, себестоимость продукции в 2015 года складывалась в основном из затрат материалов (64%), зарплаты (17,6%), отчислений на соцстрах (5,5%). То есть ее можно снизить только за счет снижения этих составляющих. Каждый процент снижения материалоемкости требует значительных инвестиций и времени. Например, за 2010-2014 годы, когда доля инвестиций в ВВП была еще высокой и реализовывались различные программы модернизации (деревообработки, цементной промышленности и др.), материалоемкость производства сократилась на 3%. (Доля зарплаты увеличилась при этом на 2,5%). Тогда остается сокращение себестоимости за счет сокращения зарплаты. Если бы ее полностью перестали выплачивать, то себестоимость продукции снизилась бы на 17,6%. Если бы и пенсии перестали платить, то, наверно, мы бы продвинулись к выполнению требования Лукашенко.

К концу 2016 года появилось новое требование: увеличить среднюю зарплату в 2017 году до 500 долларов «чего бы это не стоило». То есть увеличить зарплату и, следовательно, социальные выплаты за год примерно на 30%.

Но прироста ВВП не ожидается. Тогда, очевидно, что этот прирост зарплат может быть обеспечен на 2-3 месяца за счет работы печатного станка, а потом инфляция «выдавит» весь прирост обратно. При этом доходы бюджета будут расти за счет проедания капитала предприятий. В целом, страна станет еще беднее, чем до повышения зарплат.

Есть еще варианты. Занять в долг и проесть. Внешний долг за 2006-2014 годы вырос на 35 млрд. долл., зато хватило на пропитание в 2012 -2014 годах, когда реальная зарплата выросла почти на 40%, а ВВП - на 2,5%! А потом станем еще беднее, потому что долг нужно отдавать с процентами. Можно что-нибудь из имущества продать («Белтрансгаз» -5 млрд. долл. - уже съели). Но и так осталось мало ценных объектов. И это еще не все подобные варианты, которые могут еще на год продлить нашу «счастливую» жизнь при социализме.

Кстати, при социализме управление из одного центра неизбежно ведет к деградации экономики в любой стране. Потому что она слишком сложна для командных методов управления. Что мы и видим на примере двух директив Лукашенко.

Но это не значит, что если Беларусь сейчас осуществит переход к рыночным отношениям, то начнется быстрый экономический рост. Конечно, сразу же свобода бизнеса скажется на лучшем использовании всех имеющихся ресурсов страны и замедлит падение уровня жизни или даже обеспечит некоторый рост экономики.

Но наше прошлое будет еще долго тормозить наше будущее развитие. Во-первых, страна пока еще потребляет больше, чем создает (отрицательное сальдо текущего счета платежного баланса в 2016 году составит примерно 2 млрд. долл.). Во-вторых, предстоит расплатиться по уже проеденным внешним долгам, хотя бы частично. В-третьих, существенно снижаются субсидии России в форме дешевых энергоносителей. Но это не главное.

Поясним. За годы независимости в Беларуси происходил процесс деиндустриализации страны. Производства более высокого технологического уклада исчезали, рост происходил в основном в добыче и первичной переработке сырья, т.е. в более низком технологическом укладе. Кроме того, ввод новых мощностей не сопровождался выводом из эксплуатации изношенного оборудования. Поэтому произошло значительное старение производственных фондов. Описанный процесс называется деиндустриализацией страны.

Во всем мире рост ВВП развивающихся стран обеспечивался процессом их индустриализации, т.е. постепенным переходом в промышленности к производствам с более высоким технологическим укладом. Но в Беларуси и России деиндустриализация тоже сопровождалась ростом доходов страны. В последнем случае этот рост обеспечивался притоком валюты от продажи российской нефти и нефтепродуктов. По объемам продажи нефтепродуктов и нефти на душу населения Беларусь мало отличалась от нефтедобывающей России. Кроме того, поставки дешевых российских энергоресурсов для собственного потребления повышали конкурентоспособность белорусских товаров по сравнению с соседними странами.

Результаты роста доходов населения за счет доходов от энергоресурсов оказались неожиданными для правительств обеих стран. С середины 2012 года, за три года до снижения цен на энергоносители, темпы роста экономики России и Беларуси понизились почти до нуля. Причину этого снижения российские экономисты объясняют попаданием обеих стран в «ловушку среднего уровня дохода». Это означает, что зарплата в Беларуси повысились до такого уровня, что стоимость производимых в стране многих товаров стала выше цен мирового рынка. Например, в начале 2015 года цена станка с ЧПУ белорусского производства была выше в 2-2,5 раза цены мирового рынка на такой же немецкий станок. Что-то похожее произошло и в России.

В результате, с одной стороны, развивающиеся страны потеснили Беларусь с мировых рынков товаров, производимых в отраслях среднего технологического уклада (одежда, обувь, машины, оборудование). А с другой - производители развитых стран мира (или развивающихся стран, но использующих современные технологии в сотрудничестве с фирмами развитых стран) вышибли белорусов с мирового рынка роботов, станков с ЧПУ, компьютеров, электроники, телевизоров и т. д.

Сейчас на Западе происходит быстрый рост производительности труда за счет внедрения 3D принтеров, роботизации и биотехнологий. А это означает снижение цен мирового рынка и еще большее снижение конкурентоспособности белорусских товаров. И это уже происходит.

В 2013-2016 годах цены мирового рынка на товары белорусского экспорта снижались быстрее, чем цены на товары белорусского импорта (41,5% и 15,4% соответственно). Это значит, что к 2017 году покупательная способность белорусского экспорта по отношению к белорусскому импорту снизилась на 32%. Конечно, основной вклад (около 50%) в снижение экспортной выручки внесло снижение цен на энергоносители в 2015 году. Но в ближайшее десятилетие их повышение не ожидается. Беларусь не может влиять на цены мирового рынка. И если стоимость белорусских товаров будет снижаться медленнее цен мирового рынка, то зарплаты белорусов будет снижаться.

Перед Беларусью стоит непростая дилемма: как-то наверстать технологическое отставание от развитого мира, то есть стать на путь догоняющей реиндустриализации, либо через 5 лет лет надо будет продать товаров (в натуре), возможно, в 2 раза больше, чем в 2010 году, чтобы заработать тот же миллиард долл.

Попав в эту «ловушку среднего дохода», страна уже не может существенно повысить доходы населения без углубления специализации и кооперации производства и включения в международные цепочки разделения труда, без освоения новых технологий и много другого, что снижает стоимость отечественных товаров. Процесс выхода из ловушки среднего уровня доходя длительный и может занять десять и более лет. Само собой разумеется, что это возможно только в рамках рыночной модели экономики.

В Беларуси уже были неоднократные и неудачные попытки программ инновационной модернизации, т.е. с опорой на собственную науку и конструкторские разработки. Вспомним, например, Государственную программу инновационного развития Республики Беларусь на 2007-2010 годы. «За указанный период планируется создать 100 новых предприятий, организовать 386 новых производств, произвести комплексную модернизацию 609 действующих на основе внедрения 888 новых технологий. В результате 1095 новых и модернизированных предприятий реального сектора экономики станут наиболее конкурентоспособными на европейском и мировом рынках, - отмечал М. Мясникович. - …Принципиально, что инновационное развитие экономики будет в основном базироваться на отечественных научных разработках и технологиях, доля которых составит не менее 86% от числа реализованных в программе инноваций» (М. Мясникович. О государственной поддержке и конкурентоспособности предприятий//Наука и инновации. №8, 2007).

Но модернизация производства в Беларуси эффекта не дала. В то же время она была эффективной в ряде постсоциалистических стран. Наиболее успешной – в Эстонии. И ее опыт еще пригодится будущим реформаторам Беларуси.

Эстонская модернизация была имитационной: ее правительство просто перенимало успешный опыт других стран. Успехи стран с наиболее либеральной рыночной экономикой, с частной собственностью на землю - Гонконг, Сингапур, Новая Зеландия и др. – стали примером для Эстонии. Никакой защиты от импорта и запрета на экспорт. Равные условия для своих и зарубежных инвесторов. В общем, Эстония выбрала самый радикальный вариант экономической реформы.

Наиболее быстро развивались страны, например, Китай, которые сумели привлечь больше иностранных инвестиций. Доля накопленных прямых иностранных инвестиций в процентах к ВВП страны в Эстонии стала самой высокой среди всех постсоциалистических стран – 85,6% (Венгрия -71%, Словакия -58%, Литва-37%; 2010 год). ПИИ принесли не только финансовые ресурсы, но и новые технологии и доступ к рынкам.

Приватизация была проведена быстро: в середине 1990-х годов почти вся экономика Эстонии находилась в частных руках. Приоритетом была передача предприятий эффективным собственникам, пусть и за символическую цену. Почти не было случаев государственной помощи предприятиям, оказавшимся на грани банкротства. Теперь в Эстонии самый высокий ВВП на душу населения среди постсоциалистических стран.

Отметим еще одну особенность Эстонии, чтобы проиллюстрировать, какие глубокие преобразования в жизни общества необходимо провести, чтобы обеспечить успешность реиндустриализации.

Особое внимание уделяется в Эстонии системе образования будущих работников. Потому что многочисленные исследования подтверждают связь между развитием системы образования и уровнем инновационности экономики. Более образованные работники, как правило, обладают большей «функциональной гибкостью», затрачивая значительно меньше времени на освоение новых, более сложных навыков.

В развитых странах, в том числе и Эстонии, в школе учат не запоминать знания, а умению размышлять. Там нет тестов, в которых нужно выбрать один ответ из возможных, как у нас, а предлагают тесты на сообразительность. И на этом строится система оценки знаний учащихся в развитых странах (PISA). Итоги обследований PISA шестиклассников в 2015 году показали, что эстонские школьники подготовлены к творческим профессиям лучше, чем школьники всех других постсоциалистических стран и выше, чем в среднем по ОЭСР. Их оценки, например, по естественным наукам, математике и чтению были самыми высокими из этих стран и выше среднего уровня в целом по ОЭСР.

В 2015 году белорусским школьникам 6-х классов в порядке эксперимента был предложен следующий тест PISA по математике: «Семья из трех человек из Минска решила летом отдохнуть в Анапе. Посоветуйте им, как будет дешевле доехать до Анапы: поездом или на машине. Для расчетов воспользуйтесь информацией: расстояние от Минска до Анапы равно 2100 километров, расход бензина на 100 километров равен 8 литрам, стоимость 1 литра бензина равна 10000 рублей, стоимость одного билета для проезда в скором поезде Минск-Анапа равна 1300 тыс. руб.»

В тесте участвовало 975 школьников.

Результат: только 0,7% (7 из тысячи!) учащихся правильно решили такую задачу.

Это - катастрофически низкий результат.

Так что придется перенимать опыт Эстонии, Сингапура и некоторых других стран не только в модернизации производства, реформе экономики, но и ряде других сфер общественного устройства.

Леонид Злотников, специально для Charter97