«У наших пациентов гномы воруют вещи»

Врачи скорой помощи из Баранович рассказали о небочных проишествиях на дежурствах.

Как ведут себя люди, «поймавшие белочку», почему нетрезвый дебошир всеми способами стремится попасть из милиции в больницу и зачем в салоне «скорой помощи» горшок – корреспонденты Intex-press провели несколько часов со специализированной психиатрической бригадой.

Воскресенье, 13.00. На станции скорой помощи меня встречает улыбчивый молодой человек. «Олег Шерстук – врач психиатр-нарколог», – представляется он и предлагает пройти в комнату для персонала.

«В реанимационной бригаде я бы работать не смог»

Врач психиатр-нарколог Олег Шерстук.

– Наша бригада состоит из врача психиатра-нарколога, фельдшера и санитара. Раньше санитаров было двое. Теперь один, причем это не крепкий парень с огромными кулаками, а хрупкая женщина. Работа санитаров специфическая, тяжелая и не очень хорошо оплачиваемая. Мужчины быть санитарами не хотят, – говорит Олег Шерстук.

Бригада выезжает к больным с психическими расстройствами, наркоманам, алкоголикам, эпилептикам – всем, кто ведет себя неадекватно.

Разговор прерывает диспетчер, который просит Олега Шерстука подойти к телефону для консультации. Вернувшись, он поясняет:

– Позвонил больной эпилепсией, жаловался на плохое самочувствие. Я посоветовал, какие лекарства принять.

Олег Шерстук консультирует пациента по телефону.

По словам Олега Шерстука, какой-то специальной психологической подготовки у бригады нет: все, кто работает на скорой, – уже психологически подготовлены и морально устойчивы.

– Да и не всегда в психиатрической бригаде работать тяжелее. Например, реанимационная бригада выезжает на аварии, а там оторванные конечности, внутренности, вывернутые наружу… Я бы в реанимационной бригаде работать не смог, – рассказывает собеседник. – Конечно, первое время было непросто. Слушая истории пациентов, переживал, пропускал через себя. Со временем выработался здоровый медицинский цинизм. Без него в нашей профессии никак.

«Грозится разбить себе голову»

Диспетчер Ольга Григорьевна принимает звонки.

Из динамика раздается голос диспетчера – вызов. Мы быстро грузимся в машину. В салоне носилки, аппарат для ИВЛ и… детский горшок.

– Пациенты разные бывают, иногда и горшок требуется – для использования по прямому назначению, – поясняет санитар Алла Жук.

Вызов поступил из отделения милиции. Мужчина, которого доставили туда в состоянии алкогольного опьянения, грозится разбить себе голову о стену.

– Алкоголики – это наш профиль, – смеется Олег Шерстук. – А если серьезно, то это больные люди, и наша обязанность им помочь. Ни один алкоголик не пьет водку, потому что она вкусная. Всегда есть причина. Как правило, это тяжелая психологическая травма. Что такое алкоголизм? Это акт суицида, растянутый во времени. Люди просто уничтожают себя. Когда с ними беседуешь, понимаешь, что за каждым вызовом скрывается человеческая трагедия.

Диспетчер Ольга Григорьевна принимает звонки.

По словам врача, вызовы, связанные с алкогольной интоксикацией, составляют 60% от общего числа. Порой запои заканчиваются развитием тяжелого психоза – делирия (в народе – «белочки»).

– Начинаются галлюцинации, пропадает сон. Людям кажется, что за ними следят агенты КГБ, инопланетяне светят через окно лазером, вызывая ожоги на теле, из розетки травят газом. Одна пациентка собирала с себя жуков, другая жаловалось, что на руках паутина, кишащая пауками, – поясняет врач.

Тем временем подъезжаем к отделению милиции. Я собираюсь выпрыгнуть из машины, но доктор предупреждает: журналистам к таким пациентам нельзя. «Я же пропущу самое главное», – пытаюсь уговорить врача, но под его строгим взглядом остаюсь в машине.

Через 15 минут из отдела в сопровождении милиционеров появляется нетрезвый мужчина. Он очень разговорчив. Увидев фотографа, настойчиво просит «запечатлеть его для потомков». Замечая меня, оживляется еще больше и пытается познакомиться.

– В стационар на Брестскую, – говорит врач водителю, а мне поясняет: – Этот клиент у нас уже не первый раз – злоупотребляет алкоголем, дебоширит. Его забирают в отделение, по сравнению с которым больница – курорт. Вот он и пытается всеми способами попасть в больницу.

Водитель машины скорой помощи Александр Лицкевич в ожидании бригады.

«Кто-то думает, что он птица»

По словам Олега Шерстука, в последнее время в городе улучшилась ситуация с наркоманами. За последний год у него не было ни одного вызова, связанного со спайсами.

– Видимо, боятся наказания – сроки за такие вещи сейчас запредельные. Раньше мы периодически выезжали к таким пациентам. Помню, парень, накурившись спайсов, решил, что он – птица.

Раскинул руки и захотел парить над бренным миром. Хорошо, что забрался только на скамейку. Упал навзничь, разбил лицо, выбил зубы, сломал нос, – вспоминает врач, пока мы едем в стационар.

Фельдшер Игорь Бусел собирает необходимые лекарственные препараты для оказания помощи.

Поначалу, говорит он, любители спайсов были буйными, возбужденными, бегали голыми по улице, пугая прохожих. Потом, наоборот, стали апатичными, заторможенными.

– Наверное, поменялся состав наркотиков, – предполагает Олег Шерстук.

Агрессивных пациентов немного. В основном это мужчины-алкоголики и шизофреники в период обострения – весной или осенью, когда происходит перестройка организма, меняется световой день.

Если известно, что пациент ведет себя неадекватно, бригада выезжает только в сопровождении милиции. Средств защиты у врачей нет, применять силу медики не имеют права – могут уволить. Все, чем располагают работники скорой, – чемодан с медикаментами. Поэтому пациентов стараются успокоить словесно.

– Бывают и веселые случаи. Однажды женщина вызвала милицию – обворовали ее. На месте выяснилось, что преступники – гномы. Тогда вызвали нашу бригаду, – с улыбкой вспоминает врач.

…Тем временем подъезжаем к пункту назначения. «Клиента» отводят в стационар. Через 15 минут мы возвращаемся на станцию скорой помощи.

«Буйного» пациента доставляют в стационар.

«Обычно в мое дежурство всегда аврал»

Олег Шерстук говорит, что, когда пришел на работу, доверял всем пациентам – верил, что они выполняют предписания, принимают лекарства. Но практика показала, что некоторые исправно отмечаются, чтобы их «не упекли в психушку», а прием препаратов игнорируют.

– С опытом пришло умение дифференцировать пациентов на тех, кто хочет лечиться, а кто нет, кто врет, а кто говорит правду, – поясняет врач.

Снова раздается голос диспетчера. На этот раз едем к пациенту с эпилепсией, который до этого звонил по телефону и консультировался.

Санитар Алла Жук и фельдшер Игорь Бусел едут на вызов.

Пока едем, интересуюсь у санитара Аллы Жук, как ей работается.

– Работа как работа – ничего необычного и страшного в ней нет, ведь я же с мужчинами. Куда страшней может быть в детской или реанимационной бригаде, – поясняет Алла Жук, которая три года работает в психиатрической бригаде.

Подъезжаем к нужному дому. Меня снова просят остаться в машине. Бригада отправляется к пациенту и уже через 10 минут возвращается.

– С пациентом все хорошо. Немного повысилось давление, сделали укол, – поясняет Олег Шерстук.

В 17.30 мы вновь на станции скорой.

– Не знаю, хорошо это или плохо, но сегодня спокойный день – пара консультаций и вызовов. Обычно в мое дежурство всегда аврал, – смеется врач, провожая нас. – Приходите еще. Может, в следующий раз увидите больше.

Комната отдыха медперсонала.