Виктор Казько: Сколько же у нас бреда на самом верху!

Причисление писателей к «тунеядцам» - это злопамятность властей.

4 марта состоится очередной съезд независимого Союза белорусских писателей. Согласно классификации Министерства культуры - съезд «тунеядцев». Как сегодня чувствуют себя творцы из опального СБП? Об этом рассказал «Радыё Свабода» прозаик Виктор Казько.

- Виктор Афанасьевич, как вы отнеслись к тому, что Министерство культуры отнесло вас и еще 470 ваших коллег к «тунеядцам»?

- Это напоминает мне ситуацию, когда голый насилует голого, а тот кричит: «Рубашку не порви!» Мы уже не раз слышали от властей, как можно быстро разбогатеть. На чем мы только ни богатели - на производстве зубочисток, на производстве молока, которым собирались залить всю Америку, на производстве лука - всего не перечислишь. Вот навыращиваем лука, продадим и станем богатыми. Все возводилось в ранг политики - даже наше благосостояние. Сейчас Минкульт ищет «тунеядцев», чтобы за их счет обогатиться... Происходит то, от чего и противно, и грустно, и абсурдно. Писателей зачислили в «тунеядцы»! Думаю, что это просто злопамятность власти. Казалось бы, только что состоялась встреча главы государства с редактором «Народной воли» Иосифом Середичем, кто-то начал надеяться, что власть наконец повернется к национальной культуре. И тут вышел список Минкульта, и в стране стало больше «тунеядцев». Сколько же у нас бреда на самом верху! Оттуда же все идет, там сначала делается. Как-то я прочитал в интернете: «Александр Григорьевич почувствовал ж..й дно». Вот он теперь и вращается на том дне, но главное - у него нет чувства страны, чувства народа.

- Кажется, вы «тунеядец» со стажем, поскольку еще в 70-е и в 80-е годы нигде не служили - тогда это называлось «творческой работой». А как тогда общество и государство относились к свободным художникам?

- Как относилась государство? Тогда трудовой стаж начинался с первой публикации, с первого заработанного художественной работой рубля. Уже из одного этого можно понять, какое отношение было к писателям, к своей культуре. И отношения между писателями были другими. Нас, молодых, как бы вели старшие. Знали и Быков, и Шемякин, и другие, кто идет за ними. Теперь же мы разделены стараниями той же власти, мы не видим и не слышим друг друга. И это наша беда. Сегодня о чем хочешь пиши, любые книги выдавай - свобода творчества. И в этой свободе почти все почувствовали себя гениями. А это - прямая дорога в Новинки.

- Меня еще удивило, что сочувствие «тунеядцем» с СБП высказал руководитель проправительственного Союза писателей Николай Чергинец. Казалось бы, он как раз и заинтересован в снижении авторитета альтернативного союза. Сомневаюсь, что тот минкультовский список был составлен без его участия.

- Стопроцентно. О Чергинце я скажу словами одной бабушки, жительницы деревни Птичь, которая жаловалась, что мой кот бегает к ее кошке. Я ей говорю: «Как он может бегать, он же кастрированный!» А бабушка: «Кастрированный то кастрированный, а чувства остались». Вот какие «чувства» и в Чергинце остались. Он, как и каждый человек в конце жизни, подводит итоги. Я знаю, что он с инициативой более-менее нормальной жизни для писателей обращался на самый верх. Я потом спросил у секретаря того союза Георгия Марчука: «Ну и что?» - «Ходили. Нам было сказано - в стране на писателей нет средств». Однако все мы, особенно старшее поколение, брошенное, раздертое, зачтены в «тунеядцы», чувствуем, что жизнь заканчивается, и хочется расстаться с этой землей, с теми, кто остается, прилично.

- Съезд, который вскоре состоится, - отчетно-выборный. Как вы оцениваете работу нынешнего руководства Союза белорусских писателей?

- Мне тут приходит в голову объявление в старых кинотеатрах: «Не стреляйте в пианиста, он играет так, как может». Претензии, конечно же, есть. Но меня больше интересует журнал «Дзеяслоў». Главное, чтобы он остался, чтобы он сохранил свои международные связи, которые наладились с писателями других стран.

- Вы говорили о внимании к вашему поколению со стороны старших. В этом году вы входите в жюри премии «Дебют», которой отмечаются лучшие первые книги. Кто из молодых вам запомнился? Какие книги прошлого года вы прочитали с интересом?

- «Радзіва Прудок» Андрея Горвата. И не только потому, что это мой земляк из Калинковичского района. Для меня он - явление. Явление в том смысле, что в его книге проявились и интеллект, и культура письма. Уже в самом названии «Радзіва Прудок» содержится такой народный намек на бабское, «сарафанное радио». Что касается молодой поэзии, то здесь ситуация более плачевная. Владимир Некляев когда-то сказал: «Все мы школьниками писали стишки, но далеко не все мы поэты». Молодые стихотворцев зациклены только на своем внутреннем, в их произведениях - отсутствие всякого общественного начала, они легко приравнивают себя к великим. Не хочется называть имя поэтессы, которая примерила к себе судьбу Марины Цветаевой. Судьба судьбой, а творчество, а талант? К нему не приладишься, не примеришься. А вообще, что огорчает, - легкость издания книг и отсутствие института редакторов. В связи с этим мне вспоминается старая-старая поговорка. На завод приезжают иностранцы. Директор завода вызывает слесаря Иванова и просит, чтобы завтра, когда они будут ходить по заводу, он не ел свою обычную вонючую кильку. Наутро идет делегация, а Иванов наворачивает бутерброды с черной икрой. Директор после поинтересовался: «Откуда?» А слесарь и признался, что жена всю ночь из кильки глазки выколупывала, которые на икру похожи ... Так и редактура сегодняшняя направленная на выколупывание из текста неких «глазков», а главного смысла в написанном не видит . Книгоиздание сейчас поставлено на конвейер, у нас много издательств, легко они могут привлечь внимание, но - надо избегать издания макулатуры.

- Полмесяца уже идет очередная защита Куропат, где вновь планируется строительство. Почему городские власти так упорно туда лезут - на могилы, на человеческие кости?

- Главная причина - отсутствие в головах чиновников культуры, уважительного отношения к предкам, своей истории, от которой мы и никуда не денемся. Им больше нравятся мифы, они словно живут в Советском Союзе, чьи преступные действия заслуживают своего Нюрнберга. Столько Куропат повсюду, по всей Беларуси! И такое отношение к ним - это преступление. Нас сегодня вновь пытаются кормить ложной историей, как в советские времена. Как-то мы с Некляевым еще во времена застоя были в Мурманске, на декаде белорусского искусства. И один из тамошних белорусов спросил нас: «А как там, на нашей родине, дела с белорусским языком, с белорусской культурой?» Я что-то невразумительное ответил, но он сам образно подвел итог: «Одним словом, пустой огурец - мякиш выели, семя выбросили, осталась одна скорлупа». И сейчас, в независимой якобы Беларуси, идет выкорчевывание национальной памяти. У чиновников в головах нет белорусской государственности, нет культуры. Не хватает «культурки».

- Накануне 500-летия белорусского книгопечатания как не вспомнить слова Франциска Скорины о пчелах, которые защищают ульи свои. Близок ли нашим соотечественникам этот скориновский наказ? Или через полтысячи лет он потерял свою привлекательность?

- «Бараніць вульлі свае» - какие красивые слова! При том, что во всем мире сегодня идет исчезновение пчел. А если исчезнут пчелы, исчезнут и люди. На пчелах все держится - здесь и мед жизни, и свеча прощальная. Несмотря на все испытания, мы коренисто держимся за свои ульи. В качестве примера я хочу вспомнить своего сына, который с семьей бросил Минск, продал квартиру и построил дом в деревне. И так сегодня делается повсюду. Что всегда определяло белоруса? Если он все же пошел, то - отрезал себе пути для отступления. Он упрям, упорный, он идет до конца. И он готов защитить свой улей на своей земле, чтобы ему не мешали жить.