Революция и переворот

Лекарством от столетнего безумия в РФ может быть только крах режима – политический, экономический, социальный.

Столетие Февральской революции 1917 года прошло на территории бывшей Российской империи практически незамеченным. Не сомневаюсь, что спустя всего несколько месяцев, в ноябре 2017 года, все будет совершенно иначе. Об Октябрьском перевороте будут дискутировать, демонстрировать новые фильмы и телепрограммы, говорить о его значении в истории и о том, что он помог сохранить погибавшую империю. Для большинства жителей Российской Федерации именно этот переворот и есть революция. Уверенность эта базируется не только на школьных уроках, многочисленных художественных и документальных фильмах и прочитанных книгах. Эта уверенность – еще и элемент семейного воспитания. Так что будет честным сказать, что вера в Октябрь впитывается среднестатистическим россиянином с молоком матери.

Февральская революция – совершенно другое дело. Это был настоящий порыв к свободе, поставивший точку на существовании беспомощного и маргинального императорского режима, оказавшегося к 1917 году чудовищно неэффективным и агрессивным не только по отношению к окружающему миру, но и по отношению к собственным подданным. Все попытки мирного – или даже революционного, как в 1905 году – изменения этого режима – окончились не просто победой реакции, но и мировой войной, призванной доказать мнимое российское величие, но в результате только ускорившей падение государства в пропасть. К 1917 году императорский режим надоел не только угнетенным народам империи, но и своей главной опоре – так называемым «великороссам», из которых уже в советское время будет формироваться – но так и не сформируется – политическая нация русских.

Свобода действительно была выходом из ситуации, которая сложилась в стране. Свобода предоставляла шанс на осторожный и эволюционный демонтаж империи и появление на карте не только новых национальных государств колонизированных народов, но и государства самих русских. Свобода предоставляла жителям империи права равных избирателей – которых большинство было лишено вплоть до отречения последнего из Романовых. И она открывала путь к экономическим возможностям, позволявших разумно воспользоваться экономическими ресурсами России. В феврале 1917 года перед страной открывались блестящие перспективы. Что же предопределило их крах?

Поражение революции. Вместо свобод жители Российской империи получили жестокую косную диктатуру большевиков, по сравнению с которой императорский режим кажется образчиком либерализма и вменяемости. Россией на долгие десятилетия завладели фанатики и чудовища – Ленин, Троцкий, Зиновьев, Сталин, на смену которым уже 50-е годы пришел сонм откровенных ничтожеств, доведших страну до окончательного краха. Можно сказать, что в ноябре 1917 года – после недолгого революционного порыва – история России и русского народа окончилась.

Возможно, что и навсегда. Потому что цивилизационная агония – это, конечно же, не история. Потому что жизнь в ГУЛАГе – это, конечно же, не история. Потому что победа над одним из самых жестоких авторитарных режимов ценой гибели десятков миллионов и упрочения собственного авторитарного режима – это, конечно же, не история. Это повесть о выживании. Но не о выживании проигравших. О выживании победителей – как ни парадоксально это прозвучит.

Нельзя сказать, что Февральская революция не сопротивлялась. Сопротивлялась, как могла. Даже большевики не могли просто так, с порога, отринуть ее ценности и лозунги. Они от них и не отказывались. Большевистский совнарком сразу же после Октябрьского переворота обещал обеспечить свободные честные выборы в Учредительное собрание. Возможно, именно поэтому захват власти большевиками не воспринимался современниками как нечто долговременное. Многие могли считать, что большевистское правительство просто передаст полномочия первому избранному правительству свободной России. А большевики могли быть уверены в том, что они выиграют выборы – и никому ничего не нужно будет передавать.

Что было дальше, хорошо известно – большевики не смогли выиграть выборы и Учредительное собрание разогнали, а рабочую демонстрацию в его поддержку – расстреляли. Но и это еще не был конец. Потому что приверженцы свободной России так просто сдаваться не хотели. Началась Гражданская война – бойня, в которой большевики победили.

Хотелось бы, конечно, утверждать, что этой войне победа была на стороне большевиков, потому что они апеллировали к самым темным сторонам человеческой личности, пробуждали инстинкты, которые затем станут фундаментом классического авторитаризма ХХ века – коммунизма, нацизма, фашизма. Но это будет отнюдь не вся правда. А вся правда состоит в том, что большевиков в их войне против России поддержало огромное количество сторонников империи. И в самом деле, только большевики своей демагогией и презрением к праву могли восстановить уже, по сути, распавшееся государство. Красная Армия не просто победила белогвардейцев и сторонников демократической России. Она оккупировала Украину, Беларусь, Грузию, Армению, Азербайджан, ликвидировала давнюю государственность Бухары, Хорезма и Хивы, не позволила появиться независимым государствам Поволжья и Кавказа. В 1939 году была уничтожена Польша. В 1940 году оккупированы Латвия, Литва и Эстония. В 1944 году аннексирована Тувинская Народная Республика. После победы во Второй Мировой войне советский режим установил контроль над целым рядом стран Европы и Азии, пытался использовать развал колониальных империй для создания государств-сателлитов в Африке. Обо всем этом император Николай ІІ мог только мечтать. Именно поэтому коммунистический режим поддерживали не только те, кто был одурманен его человеконенавистнической идеологией, но и убеждённые великорусские шовинисты. А после Второй Мировой режим и вовсе выродился в империализм, прикрывающий наготу красным флагом.

В России, которая появилась в результате большевистской победы, нашлось место и коммунистам, и империалистам. Единственным проигравшим была коллективная Февральская революция – революция тех, кто хотел свободы. По сути, этих людей в России за столетие репрессий и безумия не осталось. Они были уничтожены и запуганы. Тех, кто готов был передать ощущение свободы своим детям, оказалось слишком мало.

Именно поэтому крушение коммунистического режима не привело к появлению свободной России. Мы увидели очередную имитацию, которая уже через несколько лет после краха вновь вернулась к привычному имперскому мифу. Россия осталась страной тех, кто победил в Гражданской войне. Россией правят потомки тех, кто победил в Гражданской войне. И альтернативы им, по существу нет. Именно поэтому агрессия по отношению к окружающему миру, стремление доказывать свою значимость с помощью грубой силы и лжи, откровенное презрение к соседям и готовность вновь устанавливать контроль над странами, освободившимися в результате распада СССР, остаются не просто важными частями российской политики, но и подходами, которые воспринимаются большинством россиян.

Лекарством от этого столетнего безумия может быть только новый крах – политический, экономический, социальный. Конечно, лекарство это – горькое и оно испортит жизнь не одному поколению жителей современной России. Но другого пути вернуться к Февралю 1917 и понять, что свобода личности и демократия в стране важнее имперских бредней и роли всемирного пугала, я для России не вижу.

Виталий Портников, «7 дней»