Девушки, профессии которых вас удивят

Трактористка, охранница и борец рассказывают о своих мужских профессиях.

Катя всего седьмая трактористка в 70-летней истории МТЗ. Говорит: «Есть водители от Бога, а есть не дай Бог». Маша любит делать проходы в ноги и «мельницы». Недавно на борцовском ковре ей сломали ухо. Девушка не особо расстроилась — профессиональные издержки. Ксюша три года конвоировала зэков. И пусть уже завязала, в ее речи до сих пор проскакивают фразы вроде «оказывал неповиновение» и «пресечь противоправные действия». В Международный женский день три девушки рассказывают Onliner.by, как играючи справляются с мужскими работами.

«Сегодня девочка подралась до крови на лице, через неделю с ней все нормально»

По сути, Маша осталась без шансов разминуться с борьбой. В родной Зябровке эта секция была самой крупной. Тем более детская энергия требовала выхода. Маша часто дралась с одноклассниками, в память о чем оставалась порванная куртка. Мама ругалась, дочь принимала ее доводы к сведению и продолжала.

Однажды все-таки подралась с девочкой. Та полетела в окно и вынесла стекло. Получилось кинематографично, но опасно. Благо никто не пострадал. Мамошук влепили очередной «неуд» и вызвали маму в школу. Та не стала принимать учительскую сторону и заступилась за ребенка: «Так а чего вы не следите за детьми? Это ваша обязанность».

Публикация от 🌹Maria Mamashuk🌹 (@mamashuk63) Сен 16 2016 в 8:54 PDT

Теоретически девочка могла бы пойти по линии МЧС. Все-таки училась в специализированном классе. Всем ученикам раздали красивую форму, стали проводить для них углубленные уроки, свозили к гомельским спасателям, обучили на школьном дворе строевому шагу. Но борьба оказалась привлекательнее.

— Когда пришла к маме и сказала, что записалась на борьбу, было очень шумно. Она со старта запричитала: «Ты что, сдурела! Это же для мальчиков. Синяки, царапины, ссадины — тебе это надо?» Правда, потом был разговор с тренером. Он рассказал, какая я перспективная. Мама успокоилась — ребенок при деле, нигде не болтается.

От Зябровки до Гомеля — 30 минут на дизеле. Чуть позже Мамошук стала ездить туда в ДЮСШ вагоноремонтного завода. Зал располагался неподалеку от центрального вокзала. Как оказалось, там подготовили будущую олимпийскую призерку. Прошедшим летом в Рио Мария взяла серебро.

— Мне постоянно задают вопрос : «Считаете ли вы борьбу женским делом?» Утверждать, наверное, боятся, — смеется Мамошук. — Я не считаю, что борьба — неженский вид спорта. Она вполне себе унисексовая. Дисциплина развивается. Получается очень зрелищно и красиво. Каждая девочка рубится. Если раньше представительницы некоторых стран были проходными, то сейчас мешков нет — конкуренция выросла.

Спасибо за фото @ivankuzmenkov_ !!!😊👌🏼

Публикация от 🌹Maria Mamashuk🌹 (@mamashuk63) Ноя 6 2016 в 10:51 PST

Маша затрудняется назвать самый неженский вид спорта.

— Есть какие-то мысли по поводу бокса. Правда, в последнее время я стала относиться к нему лояльнее. Смотрю много боев UFC. Мне нравится. Честно, допускаю мысль, что могла бы в них участвовать. Пока, правда, не планирую. Но думаю, это было бы интересно.

При этом ее не смущает перспектива разбитого в кровь лица.

— Ну, что поделаешь? Сегодня девочка подралась до крови на лице, через неделю с ней все нормально. Главное — уметь распределять. В клетке или на ковре ты один человек, за их пределами ты девушка: нужно вести себя как девушка и не забывать об этом. Работа работой, но это не вся жизнь.

Я себя нормально чувствую, меня не надо одергивать: «Мария, помни, что ты женщина». Я считаю себя женственной и в спортивных штанах, и в платье. Хотя признаю, раньше (наверное, из-за возраста) у меня был небольшой клин на трениках. К тому же я носила короткие волосы, и некоторые называли меня пацанкой.

Если продолжать тему профессиональных травм, то недавно Мамошук сломала себе ухо.

— Это же визитная карточка борца. Вот и меня коснулось. Раньше были только надломы, а теперь внушительное такое ухо, — смеется девушка. — Стопроцентный борец. Когда взяла серебро на Олимпиаде — вопросы оставались. А после уха — вообще никаких. Это издержки профессии. Главное, чтобы на тренировках не болело. Можно шприцем жидкость выкачать и не беспокоить это ухо. Но лучше сделать операцию. Медики делают надрез и чистят хрящ.

Мамошук отмечает, что спорт исключительно положительно повлиял на ее характер.

— Есть влияние и на фигуру. Она у меня подтянутая. Физически я очень сильная. Хотя да, есть момент по рукам. Где-то приходится выкручиваться с платьями, у которых короткие рукавчики. Не все на мне сходится. Но сейчас производят так много самой разнообразной одежды, что это не проблема. Можно обыграть любой образ и красиво выглядеть. У меня по этому поводу нет никаких комплексов.

Маша фантазирует: если родится дочь, не будет препятствовать ее увлечениям. Сперва даст попробовать много всего. А после позволит выбрать. И если это будет борьба, отговаривать не станет.

— Еще раз — я достаточно женственна. При этом не думаю, что мужчины у нас какие-то не такие. Обычные мужики. И вообще, нет разницы — белорусы они там или эстонцы. Люди разные. Кто-то исполняет свои функции, кто-то нет. Женщин это тоже касается. Все от человека зависит.

«Зэки реагировали на меня по-всякому, я на них — спокойно»

На первых порах Ксения Юхно сильно жалела подсудимых. Думала, что все они хорошие и ни в чем не виноватые. Слушать приговоры было пыткой. Но потом девушка привыкла...

Профессиональное плавание пришлось оставить. Примерно тогда она увидела объявление о наборе в патрульно-постовую службу гомельской милиции. Физическая подготовка была отличной, прошла без проблем. Хотя подобной предрасположенности в роду не было. Мама — воспитательница, отец — водитель в троллейбусном парке, сестра — медик. Никакой милиции.

— Как-то мне на дежурство дали двух солдат. А задержанная не повиновалась. Женщина разбила бутылку, сделав так называемую розочку, стала бросаться на меня. У солдат служба идет, им параллельно, смотрели круглыми глазами на все происходящее. А для меня это работа, я ответственность несу. В итоге как-то мы ее заломали. Но женщина была очень большой — килограмм под сто, два метра ростом. Пришлось пару раз использовать ПР. Ребята помогли надеть наручники. Хотя в целом по службе я очень редко применяла физическую силу.

ПР-73 — это палка резиновая. Есть еще тонфа — это палка с металлическим стержнем.

Проработав четыре года в Гомеле, Ксения перевелась в Минск. Год в ОМОНе, а потом подразделение по конвоированию.

— Зэков возила. С Володарского их забирают и везут на суды. В каждом суде свое конвойное помещение. Потом их переводят в зал суда и продолжают наблюдать, чтобы ничего с собой не сделал. Вены не порезал и так далее. Бывали случаи, когда привозили запрещенные предметы, но при обыске мы их выявляли.

Изначально планировалось, что девушки, которые конвоируют, работают с девушками, которые находятся под стражей. Но затем людей стало не хватать, все перемешалось.

— Зэки-мужчины на меня реагировали по-всякому. Я на них — спокойно. У нас считается, что милиционер должен терпеть все: все тяготы и лишения службы. И вообще, надо понимать, что в ответ на какую-нибудь колкость может поступить жалоба. А это никому не надо. Есть же нормативные акты — там регламентировано общение с подконвойными. Максимум — инструктаж. А так, дается команда молчать и всякое общение запрещено.

Конвоируемых перевозят в стесненном пространстве. Там даже развернуться сложно.

— Лавка деревянная и решетка. Руки застегнуты сзади. Правда, некоторые умудрялись перелезть ногами через руки так, чтобы наручники оказались впереди. Был даже случай, когда один расстегнул наручник. Настоящий Копперфильд. А в остальном все тихо и спокойно. Потому что на одного зэка два-три конвоира.

Девушка слушала речь подсудимых и пыталась понять ее.

— Очень своеобразно. Я до сих пор не разбираюсь. А еще они любят общаться между собой записочками, которые пытаются оставлять в камерах. Правда, мы полностью вычищаем эти камеры перед тем, как поместить туда человека. Записки называются «малявами». Там в основном цифры: «Р34, привет, Р37, сегодня буду Р38». Ничего не разобрать. Я до сих пор не понимаю. Скорее всего, это номера камер, плюс они как-то время фиксируют. Возможно, указывают номера конвоиров.

Девушка проработала в милиции восемь лет. После решила, что надо что-то менять.

— Начала понимать: с личной жизнью там туго. К восьми утра на работу, домой часов в девять вечера. И так каждый божий день. А в субботу или воскресенье могут привлечь на какое-нибудь мероприятие.

Теперь Ксения работает в службе безопасности фитнес-центра.

— У меня мужская профессия. Не всегда сюда заходят клиенты. Иногда поднимают бучу. Понятно, что не всегда девушка способна с этим разобраться. Была бы нанимателем, набирала бы в основном ребят. Правда, есть редкие ситуации, когда нужны и девушки. Хотя бы по той причине, что конфликт можно уладить и без применения физической силы — словесно. Ребятам не всегда на это хватает терпения. А у девушки в плюс ко всему есть и природное обаяние.

Правда, все меняется в худшую сторону. У мужчин в характере появляются женские черты. Молодые в принципе боятся с людьми разговаривать. Шуганные какие-то. И вот эта зажатость не позволяет разрешать конфликтные ситуации. Ребятам лишь бы стрижку помоднее, джинсы поуже.

«Однажды мой трактор поехал в одну сторону, а прицеп — в другую»

У Катиного отца был личный трактор — старая модель Т-40. Не единственный на поселок, но довольно редкий агрегат. Папа с его помощью строил дом, подсоблял соседям и иногда катал дочь по родным Видзам. Ей нравилось.

— У каждого двигателя свой звук. Так вот, я точно определяла, когда едет отец. Услышу: «О, папа!» Мама такая: «Да не может быть!» — «Говорю тебе». И действительно приезжал отец.

Екатерина Кирилина росла активным и порой даже слишком инициативным ребенком. В 11 лет сильно захотелось крутого Нового года. Заприметила на обочине дороги богатые елки, взяла с собой собаку, ножовку по металлу и отправилась на операцию. Пилила-пилила, но ничего не выпилила. Собаке стало скучно, она убежала. А расстроенная девочка вернулась домой.

Пришел отец: «Чего грустная?» — «Елку хотела спилить, а она не пилится» — «Так ты ж не тем пилишь». Штрафы за порчу матери-природы тогда были не столь серьезными, и ребенок зашел на вторую попытку.

Вернулась собака, к ней добавилась Катина сестра. Девочки спилили 4-метровую елку. Пока тащили, стали проваливаться в снег. Отпилили чуть-чуть, но все-таки дотянули. В итоге дома стояла почти 3-метровая елка. Новый год вышел крутым.

— После 9-го класса мама сказала: «Ты девочка шустрая. Во все истории умудряешься попасть. Мало ли чего в Минске натворишь. Не пущу тебя в колледж поступать, сиди дома, школу выбирай, училище смотри». Я пошла в училище. Отучилась на водителя-слесаря и заодно права получила. Ну а там 18 лет — любовь-морковь, гули-мули и все дела.

На распределении Кирилина уперлась рогом и сказала, что не поедет в колхоз. Действительно не поехала. Отправилась к старшей сестре в Минск. Ее молодой человек тогда работал на МТЗ: «У нас там женщины есть, трактористки. Можешь попробовать».

— Привели меня в отдел кадров, показала свои бумажки. Женщина засмеялась: «Будешь мужиками руководить!» Отправила меня в транспортный цех к начальнику. В итоге приняли на работу в колонну прицепных тракторов. Потом я перевелась в литейку. В основном работаю с прицепом, перевожу все. Иногда перебрасывают на уборку. В общем, куда ни сунься, везде я.

Первое время приходилось снимать жилье. Катя нашла «трешку» в Кунцевщине. В ней обитали 16 девушек. Комнаты они называли палатами. В женском «монастыре» ходили слухи, что хозяйка держит такой же мужской. Теперь Кирилина живет в общаге.

— Я седьмая трактористка в 70-летней истории завода. Восьмая сейчас в декрете. Еще на моей памяти работала Екатерина Ивановна, тезка моя, уже на пенсии. Мы пересеклись, когда я устраивалась на завод.

Четыре года назад Катя продала трактор умершего отца. Говорит, щемило в груди. Первое время после папиной смерти вообще не позволяла себе мысли о продаже, но потом поняла: нельзя, чтобы техника стояла и гнила.

— На первых порах иногда чудачила. Однажды поехала в одну сторону, а прицеп — в другую. Плохо присоединила. А там больше 1,5 тонны груза, и идет он прямо на цех. Хорошо, что людей не было. В общем, картина: едет прицеп, а за ним бежит Катя.

Кирилина признается, что некоторые коллеги-мужчины ее не любят.

— Я не хуже их, некоторых даже лучше. Знаете, есть водители от Бога, а есть не дай Бог. Вот те, которые «не дай Бог», меня не переносят. Не скажу, будто я — ас, но и не самый большой тормоз. Некоторые даже говорят, что я миллиметровщица — так хорошо задним ходом в карман заезжаю.

Катя заводит будильник на 4:50. В 6:20 начинает работать.

— Профессия у меня неженская, это влияет на мнение о мужчинах. Мельчают они. Или женщины так позволили им себя вести, или мужчины реально расслабились. Идет такой и считает, что он царь. Меня это бесит. Надо их воспитывать сызмальства. Правда, людей нашего возраста уже не перевоспитаешь.

Кирилина признается, что все-таки грубеет от своей работы. Учитывая заводской контингент, может примерно таким же языком парировать любой выпад.

— Если бы не ленилась и училась хорошо, не сидела бы на тракторе. Но мне все нравится. Я в принципе люблю водить. Могу иногда по кольцевой круг дать, чтобы просто успокоиться и развеяться. А вообще, угла своего хочется. А то мы год назад на уборке города на заправке познакомились с парнем с завода. Вот образовали тракторную ячейку общества, — смеется Катя.