Тогда считать мы деньги стали

Белорусский режим заставляет вспомнить одну из формул Маркса.

Те 9/10 «социальных иждивенцев», которые не сумели выплатить в срок специальный сбор в пользу государства, ожидают административных мер в свой адрес, понимая, что каждый просроченный день усугубляет их незавидное финансовое положение. То есть заплатить придется, в том смысле, что власть намерена изъять деньги, к которым примерилась, и в гораздо большем размере.

Подчеркну, что в настоящее время государство «выбивает» недоимки с 470 тысяч граждан за 2015 год. И сегодня уже известно, хотя бы из информации Белстата, что в 2016 году падение экономики продолжилось, сократилась официальная и неофициальная занятость населения, возросла официальная безработица, а еще больше – неофициальная. Логично предположить, что к февралю 2018 года численность недоимщиков возрастет. Причем, полагаю, многие из нынешних государственных должников не сумеют погасить долг за 2015 год. Не сомневаюсь в наличии застойной безработицы в стране, полагаю, что десятки тысяч граждан не имеют за душой ни денег, ни имущества, которое можно было бы конфисковать в пользу государства. Сколько их будет через год, рецидивистов-иждивенцев, ветеранов-тунеядцев, точно скажут в МНС, но для общества важно не только количество, но и качество. Через год в Беларуси появится новая социальная группа людей, которая не сможет не только участвовать в «финансировании госрасходов», но и в финансировании собственных расходов на свое собственное содержание.

Не обращаясь к статистике, думаю, каждый сегодня может назвать лично знакомых людей, у которых нет буквально ничего. Ни денег, ни ценных бумаг, ни «мягкой рухляди» в виде мехов, шуб, драгоценностей, нет автомобилей, нет никакой годной для реализации недвижимости. И большинство этих людей вполне нормальные люди. В этой связи вспоминаются два характерных случая, когда по суду для возмещения ущерба пришлось конфисковать принадлежащее осужденным имущество. У Сергея Антончика, вспоминаю, был арестован диван и что-то еще, а у Василия Старовойтова – библиотека. До сих пор со стыдом вспоминаю, что библиотеку выкупило посольство Германии и подарило ее владельцу – дважды Герою Социалистического Труда.

Да, была любовь, но ей помешали деньги. Те небольшие деньги, которые мы когда-либо имели и имеем. Вспомним, например, что к январю 1992 года сотни тысяч белорусов хранили свои сбережения в сберегательных кассах, которые государство распорядились ими так, как посчитало нужным. И поначалу даже обещало вернуть эти деньги, несколько раз даже индексировала вклады, но, не успевая за инфляцией, просто отказалась от этой безумной затеи. Об этом внятно и подробно сказано на сайте Национального банка РБ: «В настоящее время в бюджете страны отсутствуют необходимые для данных целей средства. В этой связи законодательные акты о компенсации вкладов в последнее время не принимались». То есть раньше (до 2007 года) проводилась индексация вкладов, которые население доверило государству, с обещанием, что вот разбогатеем. Что никто не будет позабыт, свое получит. А если не успеет, паче чаяния, не доживет до этого светлого часа, его денежки получат наследники. Все, до последней копейки. С положенными процентами и пенями.

Сколько там набежало за четверть века с копейками?

Что тут говорить, обидно. И статистически, и в натуре. При зарплате в 120-140 рублей советские люди за десятилетия накапливали тысячи, в надежде купить что-либо путное. Вожделенный автомобиль, например. В общем, для иллюстрации сошлюсь на журналиста Игоря Свинаренко, которому еще при советской жизни повезло съездить в Японию: «Помню еще одну сразившую меня мысль. Все, что советский человек скапливал за свою жизнь, — все тряпки и шкафчики, и книжки, и черно-белый телевизор, и даже квартиру – все это можно было купить за одну-единственную японскую месячную зарплату! Да, и квартиру включительно: двухкомнатная в центре Москвы в те времена вставала в тыщи две долларов... Свитер, магнитофон, обед в приличном ресторане с выпивкой, фотоаппарат, часы, цветной телевизор в дешевой провинциальной комиссионке – все стоит 10 000 йен, или 70 долларов, или 430 рублей. А между тем это заработок японца за 6 часов работы...»

Мы и без Свинаренко об этом знали, но вот он, навскидку, определил место советского человека в экономике, его долю в созданном им общественном пироге. Мы и сейчас знаем свое место, но для наглядности, обратимся к справке Белстата. За прошлый род, по сравнению с 2015 годом, реальные располагаемые денежные доходы населения, полученные из всех источников доходов, в том числе и от собственного подсобного хозяйства, от любой (официальной и неофициальной занятости) сократились на 7,3%. В январе текущего года средняя номинальная заработная плата составила примерно 380 долларов, таким образом цена одного часа рабочего времени составила 1,88 доллара. За 6 часов работы (номинально) среднестатистической белорусский работник получил 11,25 доллара. Сегодняшний белорусский работник зарабатывает в 6 с лишним раза меньше тогдашнего среднего японца.

Разумеется, все к этому давно привыкли. Например, регулярно разрабатываются годовые и пятилетние планы социально-экономического развития экономики, страны и общества. В том числе, развития человеческого капитала. Но что это за развитие, если за тридцать лет даже не приблизились к тому уровню, который уже существовал в мире.

Куда мы, в какую сторону росли? Может и росли, да. Но как-то так, что денег нам на руки не дают, выделяют мелочь, как мама выдает мелочь детям на мороженое. И при этом постоянно твердят, что мы кому-то постоянно что-то должны. Какая-то во всем этом существует махровая демагогия. Например, в любом индустриальном, тем паче, постиндустриальном обществе признается принцип «двойной занятости женщин». Это очевидно, учитывая, что при любом равноправии полов, женщина всегда считается «более равной», чем мужчина. Общество способствует занятости женщин в общественном производстве по разным причинам, создает для этого условия. Это право, но не обязанность. Поэтому по найму работают чаще молодые девушки и женщины, резко сокращается численность занятых замужних женщин после вступление в брак с рождением детей и после снова увеличивается.

Мотивация и правила социального поведения женщин давно устоялись. Общество признает «первичную занятость» женщин в семье, которая очень важна для общества именно по той причине, что она не может приносить доход. Женщине, супруге, матери. Если же в этом деле супруги вступают в денежные (прибыльные) по преимуществу со стороны женщины отношения, то следует говорить о проституции. Недаром же Маркс заявил, что буржуазная семья превратилась в институт узаконенной проституции. Что-то в этом, разумеется, есть, но и любовь часто в этом деле присутствует. Это присутствует и в современных белорусских семьях. Если, например, муж любит жену, он может заработать (покрутиться надо!) 360 рублей и профинансировать участие жены в государственных расходах. Может быть и так, что жена взамен за исполнение своих супружеских обязанностей, может просто потребовать большего участия мужа в ее финансовых обстоятельствах.

Ведь на самом деле, для уплаты сбора не обязательно женщине работать на производстве. От нее требуется только выплата 360 рублей. Не больше, не меньше, в установленный срок. В этой связи вспоминается формула Маркса. Хотя даже он не мог предвидеть, что почти два столетия после возникнет в мире государство, которое негласно займется стимулированием замужних женщин к проституции в пользу бюджета.

Я не знаю даже, что по этому поводу сказать. Но анекдот о том, что белорусская жена требует от мужа оплатить ее сбор (или пойду к соседу!) уже существует.

Константин Скуратович, «Белрынок»