Ставший знаменитым в День Воли 80-летний поэт: Мы на своей земле!
81-летний пенсионер Ян Гриб за выходные стал героем на всю страну.
Он — тот самый дедушка, которого в субботу в Минске задержали сразу несколько ОМОНовцев и которому удалось «под шумок» сбежать из автозака. Фото, где люди в черных шлемах тащат старика с палочкой, уже стало мемом в соцсетях и «альтернативной эмблемой для белорусского ОМОНа».
Издание «Имена» навестило Яна Гриба после случившегося. Ян живет в Минске на улице Корженевского вместе с дочкой, внучкой и верным псом по кличке Сосиска. Говорит, что телефон последние сутки не успевает остыть, — так много Яну звонит людей, чтобы поздравить его с освобождением и узнать, как самочувствие.
Дедушка многое в жизни видел, но автозаков и задержаний, говорит, не боится. «Мы на сваёй зямлі», — так Ян объясняет свое бесстрашие. У него даже есть свой сборник стихов, который так и называется «На сваёй зямлі».
День воли — неофициальный праздник, который отмечается в Беларуси ежегодно 25 марта и посвящен провозглашению независимости Белорусской Народной Республики. Обычно в этот день в Минске проходят шествия и демонстрации от Академии наук к площади Бангалор. В этом году День воли совпал с «Маршами нетунеядцев» — акциями против декрета № 3, которые с середины февраля проходили в разных городах страны, и с массовыми задержаниями участников после протестов. В регионах демонстрации на День воли были разрешены властями, в Минске, без объяснения причин, нет.
«У мяне ўсё добра!» — улыбается Ян и рассказывает, что к стрессам и сложным жизненным ситуациям ему не привыкать. Сотни раз он буквально «ходил по краю». Был на «приеме» КГБ за антисоветские анекдоты, чуть не попал на войну, чуть не стал камикадзе, чуть не получил ножом в живот за памфлет. Везде выручали то ли удача, то ли, говорит спадар Ян, Бог. На разные акции Ян Гриб, поэт, экс-председатель Рады БНФ и бессменный «Старшыня Таварыства беларускай мовы Кастрычніцкага раёна горада Мінска» ходит с 90-х. Родня волнуется, но понимает и гордится.
— Мае дочкі, унучкі і нават зяці — нацыяналісты, — гордо говорит Ян Гриб. — Таму што я іх так выхаваў. Нацыяналісты — не ў сэнсе бальшавіцкай лаянкі, а ў лепшым, высокім сэнсе гэтага слова. Гэта значыць: высокая любоў да сваяго краю, да сваёй Радзімы, да народа, да культуры, гіторыі. Любоў да мовы. Мае дачкі малыя былі — бел-чырвона-белыя сцягі за мной насілі. Я іду на акцыю, і яны хвастом за мною. Я гавару «Марш дадому!», а яны «Не, з татам пойдзем!» Вельмі мяне разумеюць.
25 марта, в эту субботу, Ян традиционно пошел на День Воли, потому что «свята». Именно старшая дочка Яна в субботу пыталась спасти отца от ОМОНа. Против троих не потянула — получила мощный толчок в плечо и отошла. Младшая Вера обязательно пришла бы на помощь, но, по иронии судьбы, сдавала экзамен в Академии управления при Лукашенко.
Обеих своих дочерей Ян Гриб воспитал сам: когда им было одной 12, а второй 13, жена ушла в другую семью, а детей оставила с папой. Так они и ходят с ним — всегда вместе. В 90-х, вспоминает Ян, когда милиция разгоняла шествие БНФ, человек в форме замахнулся на Яна дубинкой: «А я ж прайшоў Урал, — говорит пенсионер. — І бойкі там былі, і панажоўшчына, зэкі. Ведаю, што ад дубінкі нельга ухіляцца і адхіляцца. Лепш за ўсё ісці на бліжні бой. Я яго схапіў за бакі, і ён дубінкай па галаве не папаў, а толькі ручкай заехаў і разбіў мне галаву моцна. А за мной анёлачкі мае, дачушкі. І адна крычыць: «Што ж ты, сволач, робіш? Гэта мой тата!» І стукнула яго пакетам, дзе малако ляжала. Ён так абалдзел, што адышоў».
Каждый раз — как по краю
До хрущевской оттепели Ян Гриб был заядлым коммунистом. Долгое время жил на Урале. Там же закончил ремесленное училище по специальности электрогазосварщик и работал на Тракторном заводе в Челябинске. И таким, говорит, там стал ударником, что его единодушно выбрали комсоргом — руководил спадар Ян целым цехом комсомольцев — в 300 человек.
— Партрэты мае ў Чалябінскіх газетах не сыходзiлi са старонак, таму што я такі ўпарты быў і вельмі моцна працаваў! Кроў бурліла!
Когда стали американцы громить Кубу, Ян пошел записываться добровольцем — хотел ехать воевать с американцами за Гавану и Фиделя. А за ним — 30 человек комсомольцев. Приехали вербовщики набирать рабочих на урановые шахты — тоже пошел записываться, но не доехал: «Малады, дурны, не саабражаў», — смеется Ян. На те рудники в итоге рванули-таки из Челябинска четыре человека — все очень быстро погибли от внутреннего облучения радиоактивным газом.
К Фиделю и в шахты Ян не поехал, но чем себя занять нашел — разрывался между заводом, вечерней школой и авиационными курсами, где впервые попробовал летать. С курсов его перебросили в летную школу — оседлал истребители. Но полетать долго ему не удалось — списали через полтора года по здоровью: расширение вен на ноге. Но и тут Бог миловал: через пару месяцев Ян узнал, что в той школе их и других пилотов готовили к тому, чтобы послать на острове Даманский (за право владеть этим островом в 1969 году произошел военный конфликт между СССР и КНР). И не просто пилотом, а пилотом-камикадзе.
— Я так хацеў лятаць! Першыя пяцеркі прывозіў. А тут — спісалі. Такое гора было! Вярнуўся на гэты Чалябінскі завод, а там гразь, копаць. І такая таска мяне ўзяла па Беларусі. Я зразумел, што такое настальгія.
Яну предлагали вместо истребителей пойти управлять транспортными самолетами. Но со словами «эти ваши трамваи я водить не стану!» Ян уволился с завода (помогло письмо от матери, которая прислала справку, что ей необходим уход сына) и поехал на Родину.
Шляхтич и поэт
Первый свой сборник стихов — «На сваёй зямлі» Яну Грибу помог издать Петр Кравченко — бывший министр иностранных дел Беларуси. Да и тот Ян сделал не для продажи, а «для своих». Он бы и рад издать еще — материала предостаточно, пухлая папка с исписанными мелким почерком листами занимает почетное место в его шкафу и постоянно пополняется новыми стихотворениями. Вот только денег на сборник у пенсионера нет. Раньше, в довесок к пенсии, Ян подрабатывал на даче электриком и сторожем. В городе Фаниполе — истопником на предприятии, которое строит мосты.
А не так давно у Яна случился инфаркт. И после него заниматься физическим трудом стало тяжело. Из увлечений и занятий спадар Ян не смог пока оставить только ежегодную охоту и «паседжанні Таварыства».
Свое первое стихотворение Ян написал еще в ремесленном училище, на Урале. Ему заказали в местной стенгазете памфлет на злодеев, которые что-то украли на производстве. Памфлет опубликовали под псевдонимом Токарев. И потом еще несколько месяцев «бандыты» искали по всему училищу и грозились вспороть живот. Но Яна редакторы стенгазеты не выдали — пронесло.
А потом от просоветской поэзии Ян перешел в ярую антисоветскую. Стал писать и рассказывать «непотребные» политические анекдоты. Стали открываться глаза на многие вещи:
— Чаму любімая КПСС давяла багацейшую страну да таго, што есці няма было чаго? Пры Хрушчове батоны пайшлі кукурузныя, а пры Брэжневе наогул нічога не стала. Нават іх. І дачушка мяне ўсё пытала: «Тата, ты мне даўно не купляў шакаладку». Жах!
А потом открылись сталинские репрессии, информация о деятельности НКВД, об отрядах, которые стреляли в спины «зазевавшимся» пехотинцам, о том, как убивали царскую семью: «Штыками дабівалі царскіх детей! Я як прачытаў, дык тыдзень не мог апомніцца. У мяне ад патыліцы да пят нейкая хваля хадзіла, аж не магу. Да гэтай пары не магу, як успамінаю гэта».
— Было лі страшна ў КДБ? Мне і ўчора павінна было быць страшна. Увесь час павінна быць страшна. Але ж я не ведаю такога разумення як страх. Канешне, ёсць інстынкт самазахавання. Але ёсць яшчэ і розум, ёсць сэрдца, ёсць пачуцці. Страшна ісці на гэтыя чорныя шлемы, шчыты і дубінкі. Але трэба ісці, інакш нічога ніколі не будзе.
«Гонар маю»
— Баяцца нельга, — уверен Ян, — У нас цячэ шляхецкая кроў. А шляхта гаспадарам ніколі не кланялася паясна. Толькі галаву накланялі і гаварылі: «Маю гонар». Так і зараз гонар трэба мець. Толькі так, толькі сваім прыкладам, можна выхаваць і дзяцей, і нацыю.
Ян приглашает всех на свой маентак около деревни Клыповщина Дзержинского района. Там пенсионер каждый год собирает «Вялікія шляхецкія прыёмы» — за столом, который Ян сколотил собственными руками и за который помещается полторы сотни человек, заседают поэты, писатели, художники и просто друзья. В этом году гостей планируется особенно много — будут отмечать 500 лет со дня выхода Скарыновской Библии.
— Абяцаў ужо Валодзя Арлоў быць. Пісьменнікі, паэты, артысты, палітыкі. Пёстрая такая публіка. І грамадскасць запрашаем!
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]