Как проводятся опросы в России

«Рейтинг одобрения» – обязательное блюдо в путинском агитпроп-меню.

В ГУЛАГе не проводились социологические опросы. Берия до такого не додумался. В российском «информационном пространств» все иначе. «Рейтинг одобрения» – обязательное блюдо в путинском агитпроп-меню. Готовить его несложно: на пороге барака появляется представительный мужчина в белом халате и задает его обитателям простой вопрос: «Ну и кто тут против?» Те, кто не догадался залезть под нары, отвечают. Мужчина записывает.

Телефонные опросы ВЦИОМ и других научных центров, на основании которых Владимиру Путину рисуют заоблачные «рейтинги», – те же яйца, только крашеные. Нельзя сказать, что эти цифры и кривые ничего не отражают. Ошибка в названии. Это, конечно, никакой не «рейтинг одобрения и доверия» (формулировка «Левада-центра»). Перед нами «коэффициент лояльности тех, кто не бросил трубку». Их около 30%. Остальные – бросают. Нетрудно догадаться, что полученные таким образом цифры отражают, в первую очередь, степень запуганности тех, кто согласился отвечать. А кривые совпадают с «генеральной линией»: когда в телевизоре начинают «закручивать гайки» и ворошить «радиоактивный пепел» – «рейтинг» неуклонно растет, в промежутках – слегка провисает…

А теперь усложним картину. Человек в белом халате спрашивает узников: «Вы были бы сейчас за или против того, чтобы президент отправил премьер-министра в отставку?» И предлагает варианты: «Определенно за», «Скорее за», «Скорее против», «Определенно против». Добавьте к этому голос Ефима Копеляна (т/ф «Семнадцать мгновений весны»): «Геринг перестал быть нашим Герингом. Он погряз в роскоши…» Понятное дело, полученные таким образом цифры не отражают вообще ничего. Медведева никто не считал самостоятельной фигурой, даже когда он был президентом России. Тем более – сейчас!

Но, в отличие от ничего не значащих результатов, сам факт проведения такого опроса говорит о многом. Подключение к антимедведевской кампании придворных социологов – все равно что отпечатки пальцев на орудии убийства. А уж когда «45% россиян за отставку Медведева» стали топ-новостью для всех журналистов, когда Песков пообещал «тщательно изучить эти данные», все точки над «i» расставились сами собой…

Зачем Путину «многочисленные заявки трудящихся» и кипение «разума возмущенного»? Разве он не может Медведева просто уволить – так, как увольнял всех его предшественников? Получается, что не может.

Похоже, 2011 году Медведев не лукавил, когда говорил: «Мы власть никому не отдадим». Страной управляет не самодержец, а тандем, разрушить который в одностороннем порядке Путин не может. В президентское кресло он вернулся не просто так, а на определенных условиях, два из которых очевидны: Медведев – несменяемый премьер, Медведев – единственный преемник.

Просто «разорвать кондиции», как это сделала Анна Иоанновна, Путин не может. А соблюдать не хочет. У него другие планы на 2018 год, в которые Медведев не вписывается. Что в этих условиях можно сделать? Только одно – изменить контекст. Сделать так, чтобы дальнейшее пребывание Медведева на премьерском посту стало невозможным по «независящим от Путина причинам». Мол, ничего личного – «народ требует». При этом Кремль не заинтересован в эскалации и рассчитывает избавиться от неугодного премьера «малой кровью». Потому компромат и «разум возмущенный» подаются дозировано – в надежде, что Медведев одумается и уйдет «по собственному желанию». Но тот упрямится, и приходится добавлять…

Подключение социологов – своего рода красная черта, которую Кремль уже перешел. Но Медведев, похоже, сдаваться не намерен. Во всяком случае, в заявлении его пресс-секретаря о «политическом заказе» явно слышна угроза. Осталось лишь прямую указать на «дирекцию единого заказчика», которая ревностно следит за своими «рейтингами».

«Исследование было проведено в инициативном порядке. За наш счет. Никто нам его не заказывал», – оправдывается глава «Левада-центра» так, будто речь идет о заказе коммерческом. А может быть, он прав? Может, Россия – свободная страна, в которой отважные социологи яростно хлещут власть по щекам неудобными цифрами, а еще более независимые журналисты их бесстрашно публикуют?

Владимир Голышев, «Радио Свобода»