Остановить распоясавшихся «вертухаев»!

Сила действия должна равняться силе противодействия.

На вопросы «Белорусского документационного центра» об условиях содержания в ЦИП и ИВС в переулке Окрестина ответил один из «суточников-рекордсменов», отбывший после акции «День Воли» -2017 24 суток координатор «Европейской Беларуси» Максим Винярский:

— Как в целом прошел твой арест?

— Нормально, основное отличие от предыдущих арестов — отказ «сотрудников» ЦИП и ИВС выполнять свои обязанности в части соблюдения прав арестованных и содержащихся до суда. Так, к примеру, мне отказали в том, чтобы сообщить родственникам, что я доставлен в ИВС/ЦИП и 25.03 (в день задержания) и 27.03 (после суда). Так же, видимо, администрации надоело иметь дело с жалобами и заявлениями, за все время, что я содержался в ИВС (примерно до 04.04), мне так и не удалось получить ручку и бумагу для заявления или обжалования постановления. Видимо здесь расчет на то, что человек, когда выходит оттуда, поленится писать какие-либо жалобы, завязнет в своих нерешенных за время «отсидки» вопросах и просто уже не станет возиться с жалобами.

— С кем ты сидел в камере из политических?

— С Марцелевым, Никитенко, Черняком. Так же еще несколько новых людей было.

— Какие люди вообще сидели?

— Сначала я сидел с «политическими» — людьми, задержанными 25 и 26 марта, но после перевода в ЦИП почти все время находился в обществе тех, кого арестовали за употребление алкоголя и другие правонарушения, не связанные с политикой. Надо отметить, что это тоже немного напрягает, когда основной темой бесед становится, в какой аптеке отпускают по две бутылочки «боярышника» в руки, а также, где и как достать на него деньги.

— Почему, как ты считаешь, самые большие сроки получил ты, Леонид Кулаков, Дмитрий Захаревич?

— Я думаю, что сроки «ареста» как обычно согласовывались милицейским начальством с судьями. Относительно меня я точно знаю, что так и было: зам. начальника Партизанского РУВД открыто говорил, что с судьей он «договорился». Думаю, что специально старались максимально закрыть тех, кто активен, изолировать на как можно больший срок, чтобы не пытались «раскачать лодку». Это не поможет, люди выходят с протестами и будут выходить, пока не исчезнет их первопричина. Большее чего смог добиться «режим» — перенес акцию протеста на 1 мая.

— Какие условия были в камере?

— Условия в камере, в принципе, те же, что и были, белье нам выдавали, как положено, несколько раз не выводили на прогулку, без объяснения причин. В ИВС заявляют, что душ у них раз в 10 дней, но за 11 суток я в него так и не попал, в ЦИПе раз в семь дней, там без вопросов отводили.

— Что у тебя со здоровьем?

— Вовремя отбытия ареста у меня серьезно воспалился глаз, а так же воспалились корни зуба, пришлось удалять. Даже не смог принять участие в «Чернобыльском шляхе»-2017. Вообще стоит отметить, что администрация ЦИП явно избегает вызывать скорую помощь. Я несколько раз слышал, как люди из соседних камер пытались этого добиться, сам настаивал на этом, но скорую вызывать не стали.

— Какое было отношение администрации? Были ли какие-то взыскания?

— «Взысканий» не было. После попытки на пятые сутки ареста потребовать ручку и бумагу (мы отказались заходить с проверки в камеру), нам угрожали составить «неповиновение» и дать сутки еще, но делать этого не решились.

— Планируешь ли подавать жалобу на условия содержания?

— Планирую подавать жалобу и на условия содержания, и на действия администрации. Вообще у нас сложилась некая порочная практика, человека задерживают, потом «фемиды в черных хламидах» (ну не называть же их всерьез судьями) выносят постановление об аресте, и на этом считается что «вопрос исчерпан». Арестованному предлагается считать себя как бы «вещью на хранении», при этом и конвой, и сотрудники ЦИП дистанцируются от сути и причин твоего ареста, якобы они просто делают «свое дело», а тебе предлагается «делать свое» — то есть просто отсиживать срок. Эта схема — порочная, особенно для тех, кто попадает туда по политическим мотивам: почему ты должен смиряться с несправедливым приговором? Почему единственным «методом» дозволенного сопротивления все правозащитники считают обращение в «Мингорштамп», как между собой люди называют Минский городской суд? Мое мнение, что после вынесения «приговора» — сопротивление только начинается, системе надо ставить палки в колеса на любом этапе: кто-то объявляет голодовку, кто-то отказывается выполнять требования администрации. Тем более, что многие из требований откровенно издевательские и направлены на «закручивание» гаек. В ЦИПе нет своей библиотеки, но у меня отобрали при переводе из ИВС почти все пришедшие в передачах книги, заявили, что положено не более пяти штук. Постоянные разбрасывания вещей при обысках, требование к арестованным на проверке «стоять лицом к стене, руки на стену, ладони наружу», обыски при освобождении, отказ фиксировать, что изъято и почему. А письма, которые так и не дошли за 20-25 дней? Я думаю, что именно попустительское отношение к собственным правам под арестом, приводит к тому, что «гаечки зажимают». Сила действия должна равняться силе противодействия, другого способа остановить распоясавшихся «вертухаев» нет, это, кстати, касается не только ЦИПа, но и страны в целом.