«Мы как те медузы: денег нет - высохли и замерли»

Как витебские «тунеядцы» работают за 10 рублей в день.

Каждое утро от Витебского городского центра занятости отправляются автобусы. Они развозят по сельхозпредприятиям временные бригады, пишет kp.by. Кто-то едет овощи перебирать, кто-то собирать камни на полях. Работают бригады и в городе - в детских садиках, школах. Приводят в порядок территорию, делают ремонт в зданиях, что-то красят, чинят. В бригадах те, кто официально зарегистрирован безработным, и «простые» неработающие. Для безработных это, с одной стороны, обязанность - ежемесячно они должны какое-то время отдать общественным работам. Какое - определяют местные власти. В 2017 году обязанность эта получается совсем необременительной - от одного до трех дней в месяц. Но многие ездят чаще, ведь общественные работы пусть не ахти как, но оплачиваются. А для неработающих это еще и шанс не попасть под декрет о тунеядцах.

В СПК «Ольговское» едут 13 человек. После переклички в автобус садятся 3 женщины и 10 мужчин. Через какое-то время в салоне отчетливо начинает ощущаться запах перегара. Видимо, кто-то употреблял спиртное накануне, но сейчас на вид все как стеклышко.

- С этим строго и у нас, и в хозяйствах, - объясняет Наталья Ходосевич. - Я нетрезвого человека в автобус не посажу. Бывает, кто-то берет спиртное с собой и успевает выпить за 20 километров дороги. Таких отстраняют от работы уже на месте.

У всех с собой сумки. Там сменная одежда и «тормозки» с обедом. Кормить временных работников в хозяйстве не будут, дадут только получасовой перерыв на обед.

Мы едем в СПК «Ольговское» перебирать картошку. По дороге женщины обсуждают возможные варианты.

- Вот осенью хорошо было, - мечтательно говорит одна из них. - Мы яблоки собирали и малину. Яблоки вкусные, а малина какая была! Гибридная, крупная, оранжевая. И ароматная!

- А есть это все можно было? Не заставляли вас там песни петь, как крепостных девушек на сборе ягод?

- Нет, не заставляли, - смеются женщины. - Можно было есть сколько угодно! Мы даже ссобойки свои обратно привозили.

Сегодня на картошку едут только «безработные в законе», те, кто зарегистрирован в центре занятости. Практически все - явно старше сорока. О своем возрасте говорят как о приговоре.

- Никому мы не нужны, - вздыхает женщина. - Мой муж тоже без работы, все ярмарки вакансий обошел, каждый день объявления смотрит. Нашел по своей специальности, но там возрастное ограничение - до 35 лет. Недели через две смотрит, тот же самый работодатель уже ищет человека до 45! Но он все равно не подходит, ему за 50.

Подъезжаем к складу, где предстоит работать. Там несколько человек уже перебирают картошку. Кто-то кричит: «Биржа приехала!»

«Биржа» расходится по рабочим местам - кучам картошки с длиннющими ростками. Вокруг них расставлены старые ведра донышками вверх. Мужчины кладут на них дощечки - получаются скамеечки. Женщины более изобретательны - добыли где-то мешки с соломой и устроили из ведер мягкие пуфики. Процесс простой, объясняют мужчины. Ростки - в одно ведро, картошку - в другое. Кто-то включает плеер. Под крышей огромного склада-ангара щебечут птицы. Работа кажется несложной. Но я в любой момент могу ее бросить, а каждый из 13 работников должен перебрать за день по полтора 500-килограммовых контейнера картошки.

За работой «биржа» болтает о том о сем. Обсуждают рыбалку, котиков, собак, последние новости. Поиск работы почти не обсуждают. Тема эта для всех хоть и актуальная, но избитая.

- Вот я ходил на все ярмарки вакансий. И что? И ни-че-го! - говорит Александр. - Я слесарь-сантехник, у меня высокий разряд, стаж более 20 лет. А меня не берут. Даже не столько из-за возраста, а потому, что корочки у меня нет. Но записи-то в трудовой книжке есть. Мастерство есть. Раньше ведь как было? Можно было прийти на предприятие учеником и получить профессию. А на разряд сдать специальной комиссии там же, на предприятии. А сейчас всем корочки нужны.

Молодой мужчина по образованию - медбрат. Официально безработным стал недавно, чтобы в тунеядцы не записали. Хотя, признается, не тунеядствовал, случайными заработками на хлеб зарабатывал.

- На хлеб с маслом - не всегда, - уточняет. - Но свой кусок хлеба добыть могу.

У светловолосой Инны профессии нет вообще. Так получилось, не выучилась, вздыхает женщина. Работала уборщицей. Снова найти такую же работу не получается - вакансии уборщиц, лифтеров, вахтеров сейчас нарасхват.

Время от времени на складе появляется крупный мужчина. «Начальство», - переглядываются работники. Начальство увозит новеньких оформлять договоры, потом приезжает еще раз - напомнить, чтобы перекуры каждые полчаса не устраивали. Пеняет:

- Вот скажите, почему никто из вас в колхоз не идет работать? У нас рабочих не хватает, вот то ЛТП, то биржу возим сколько лет уже! И ни один человек в деревню не захотел переехать. Что вы держитесь так за этот город?

Люди переглядываются.

- Я коров боюсь, - говорит одна женщина.

- А я ничего не умею, что в деревне надо, - добавляет другая.

- Да что тут уметь? Сейчас ведь работаешь? - машет рукой начальство и дальше бежит по своим делам.

Спрашиваю:

- А как вы выживаете без работы, без постоянной зарплаты?

Ответы разные. Кто-то живет с матерью-пенсионеркой, у кого-то жена работает, кто-то случайными заработками перебивается.

Как выживаем? Да как медузы, - горько усмехается темноволосая Юля. - Я читала где-то, что если воды нет, они могут засохнуть и замереть, а потом оживают. Так и мы - нет денег, засохли и замерли. Появилось немного - ожили и поплыли дальше.