Версия «политическое убийство» должна быть основной

Друг Олега Бебенина и редактор сайта Electroname.com пишет о том, что происходило накануне и в день трагедии.

Статья Федора Павлюченко была опубликована на сайте Electroname.com.

6 сентября похоронили создателя и руководителя ведущего оппозиционного сайта Беларуси charter97.org Олега Бебенина. Олега нашли повешенным на даче под Минском 3 сентября. Правоохранительные органы продолжают настаивать на версии о самоубийстве. Я был другом Олега, знаю его 10 лет и не верю в то, что Олег сам добровольно покончил с собой. Хотел бы объяснить свои сомнения и рассказать, что происходило накануне трагедии и в тот день, когда было обнаружено тело журналиста. Обо всем этом я уже рассказывал следователю областной прокуратуры, но, к сожалению, многое, что озвучивается в СМИ, не соответствует действительности.

За неделю до трагедии Олег вернулся из Греции. Там с семьей они отдыхали две недели. После его возвращения мы не встречались, но каждый день общались через скайп. Это был ежедневный «ритуал» (интернетчики поймут), обмен ссылками, медиа-вирусами. В четверг он как всегда много шутил, присылал какие-то ссылки на фотосессии девиц, обзор телефона от Экслера и все утро уговаривал меня пойти на фильм «Мачете». Этот «комедийный фильм ужасов» от культовых Родригеса и Тарантино он ждал полгода, показывал трейлер, пересказывал статьи из мировой прессы. У них есть компания друзей, которая традиционно ходит на такие фильмы. Я обещал подумать, но ближе к обеду решил не ходить, нужно было побыть с семьей дома. В этот же день я попросил одолжить 400 долларов и Олег предложил подойти к 20-00 к кинотеатру «Октябрь», дескать, «заодно и деньги принесу» (обратите внимание). Вечером я не рассчитал со временем и к восьми не успел.

На следующий день в скайпе Олега не было, а около часа дня его коллеги начали спрашивать через скайп, не видел ли я его. Оказалось, что в кино он не пришел и вообще ни с кем со второй половины четверга не разговаривал и никто его не видел. Его искали по Минску, обзванивали РУВД, больницы, морги. Вечером на дачу поехали его родственники (брат и подруга жены), которые и сообщили, что Олег весит в петле. Насколько мне известно, на дачу он не собирался, вернее никому не говорил, что поедет на дачу, поэтому там его искали в последнюю очередь.

Я не мог не поехать туда, не верилось, что такое может произойти, и около 19-00 приехал на дачу вместе с коллегами Олега. Это такое тихое место, никого нет, соседские дома относительно далеко, ни души. Только в доме справа была соседка, которая рассказала, что Олега ни в четверг, ни в пятницу не видела, видела лишь, что стоит машина, и что в доме горит свет (она выходила из дому несколько раз, свет горел в 23-00 и в 3-00). Печь или камин в доме у Олега не топили, дым из трубы не шел.

Через час приехали криминалист и помощник прокурора Дзержинского района. До их прихода я в дом не входил и после предварительного осмотра и фотосъемки работниками правоохранительных органов, меня пригласили в качестве понятого. Тело уже лежало на полу и я попросил показать фото того, где и как висело тело. Олег висел на канате от гамака (канат в палец толщиной), в куртке, в ботинках, куртка наглухо застегнута, под ногами лежала табуретка с согнутой ножкой. Олег упирался полусогнутыми ногами в пол. Тело висело в проходе между прихожей и большой комнатой под лестницей на второй этаж. Канат был завязан множеством узлов и многократно обмотан вокруг бревна (основания лестницы).

Криминалист расстегнул куртку, осмотрел карманы и достал из заднего кармана джинсов несколько крупных купюр белорусских рублей (около 200-300 тыс синими купюрами по 50 тысяч). Больше ничего в карманах не было, все документы, дорогой телефон, ключи аккуратно лежали на столике в большой комнате. В книжице красного цвета (международное журналистское удостоверение) лежали 400 долларов. Версия ограбления и т.д. полностью исключена. Предсмертной записки не было.

По словам криминалиста, тело было еще теплым и он предположил, что смерть наступила всего несколько часов назад. Милиционер задрал свитер, на теле спереди никаких видимых следов повреждений не было. Чуть позже я заметил, что левая кисть и рукав замазаны сажей, при этом отчетливо была видна «ссадина» на костяшке среднего пальца (это даже была скорее вмятина от удара). Обращала на себя внимание правая ступня, которая была неестественно вывернута вправо под углом почти 90 градусов.

В комнатах дома была идеальная чистота, все лежало на местах, было ощущение, что Олег ни к чему не прикасался. Лишь накидка на кресле в большой комнате лежала небрежно и возле кресла на полу картинно стояли две пустые поллитровые бутылки с этикетками «Белорусский бальзам» и пустая рюмка. Ни еды, ни каких-то следов нахождения человека в комнатах не было.

В проходной комнате, где висело тело, стоит шкаф, дверцы одной из верхних полок были приоткрыты и там лежали в беспорядке шторы, тряпки, удлинитель. Ощущение, что на полке что-то торопливо искали. В примыкающей комнатке лежал гамак, канат от которого использовали.

Все эти ужасные подробности стоят до сих пор перед глазами, но я должен об этом рассказать, чтобы объяснить, что версия самоубийства представляется мне очень подозрительной. Разве мог человек еще днем собираться на культовый боевик, шутить по этому поводу, а потом резко передумать, поехать на дачу и повеситься? Разве мог Олег выпить литр «бырла», демонстративно выставить бутылки на самое видное место, чтобы никаких сомнений не было, но при этом не оставить записку (а ведь он журналист)? В конце концов, зачем брать для меня эти 400 долларов, если он собирался покончить с собой?

У меня сложилось впечатление, что следователи работают лишь по одному направлению - поиск мотивов для самоубийства, а другие версии просто «не интересны». Олег был руководителем ведущего оппозиционного сайта, являлся ключевым членом предвыборной команды претендента на президентский пост Андрея Санникова и версия «политическое убийство» при всех этих обстоятельствах должна быть для следствия основной.