«Немецкая волна»: Что делать с антисемитизмом в Могилеве?

Государственные идеологи не учат молодежь думать.

Могилевские скинхеды, осквернившие памятник жертвам Холокоста, будут отбывать срок за злостное хулиганство. Откуда они взялись в Беларуси - разбиралась «Немецкая волна».

Суды вышестоящих инстанций оставили в силе приговор молодым жителям Могилева, которые в ноябре 2016 года облили черной краской камень-памятник жертвам Холокоста на месте входа в бывшее могилевское гетто. Трое парней, как выяснилось, решились на этот шаг, являясь приверженцами национал-социализма. Следствие длилось три месяца, и в феврале подсудимые были признаны виновными в злостном хулиганстве.

Старший из них, 19-летний учащийся колледжа, получил два года колонии, его 18-летний соратник - полтора года, а третий фигурант дела, будучи несовершеннолетним, отделался полутора годами условно. Еще три месяца шло рассмотрение кассационных жалоб, и к началу июня стало понятно, что скинхедам придется отбывать срок. Тем не менее нацистские граффити снова появляются на улицах города. Почему антисемитские выходки происходят в городе, где почти не осталось евреев.

Идеологически подкованные

Тема антисемитизма в Могилеве отнюдь не закрыта, считает координатор правозащитного центра «Весна» Алексей Колчин. Правозащитники периодически составляют так называемую карту нацистских граффити, на которую наносят места, где появляется свастика либо надписи расистского содержания. Как раз сейчас волонтеры занимаются этим снова, и, по выражению Колчина, удручает то, что белорусское общество терпимо относится к такому украшению стен домов в своих городах.

С правозащитником согласен и председатель могилевской еврейской общины Алексей Каплан. Камень-памятник в центре города, вспоминает он, был облит краской ночью и целый следующий день простоял не замеченным ни милицией, ни коммунальными службами. На антисемитскую выходку никто не обращал внимания, пока активисты не стали выкладывать фотографии в соцсетях. Лишь после запросов журналистов за дело взялись правоохранители. Осквернение памятного знака, напоминает Каплан, было уже не первым. В 2012 году он также был облит краской, но тогда все списали на бытовой случай и не возбуждали дело.

Правозащитник Борис Бухель, сам имеющий еврейские корни, считает, что по итогам последнего процесса по делу скинхедов нужно проводить отдельное научное исследование. Ведь в суде, отмечает Бухель, один из подсудимых делал замечания прокурору, что тот не ориентируется в различиях между национализмом, национал-социализмом и фашизмом.

Молодой человек, уверен правозащитник, основательно подкован в части идеологии. Кроме того, Борис Бухель обратил внимание на постоянное присутствие в зале суда группы поддержки - двух десятков молодых бритоголовых людей, сочувствовавших подсудимым. Алексей Каплан добавляет, что родители осужденных постоянно говорили, что за спинами их детей стоит кто-то еще - подростки пошли на поводу у кого-то из взрослых, однако следствие не стало заострять на этом внимание.

Молодежь не учат думать

Кто и как должен исследовать причины появления доморощенных неонацистов, правозащитники сказать не берутся. Колчин считает, что этим должны заниматься ответственные за идеологию, которые есть во всех учебных заведениях. Но тема Второй мировой войны и так постоянно звучит в Беларуси на всех уровнях. Тем не менее дети из неблагополучных семей, с трудом получающие среднее образование, порой проявляют интерес к идее расового превосходства.

При этом, продолжает Борис Бухель, местные скинхеды ничего не знают о жертвах нацизма. Это стало ясно из их ответов на вопросы прокурора. Они были сильно удивлены, когда узнали, что во время Второй мировой войны погибло 6 миллионов евреев и каждый третий житель Беларуси.

Правозащитник полагает, что прежний подход к воспитанию молодежи уже не дает эффекта. Идеологи боятся рассматривать политические теории, считает Бухель. Ведь если открыто говорить о зарождении национал-социализма в Германии в 1930-е годы, придется рассказать о наступлении на свободу слова, ограничении гражданских свобод. Но тогда у детей могут возникнуть аналогии с происходящим в Беларуси: «Поэтому идеологи учат умирать за отечество, но не думать».

Антисемитизм без евреев

Могилевские скинхеды не скрывали, что объект для своей акции выбрали не случайно. В течение месяца они изучали памятные для евреев места. Камень-памятник на входе в бывшее могилевское гетто был установлен в 2008 году, рассказывает староста синагоги еврейской общины «Ковчег» Семен Глазштейн. Высеченные на нем ладони, по замыслу, являются символами душ людей, погибших в гетто, где было расстреляно до 12 тысяч узников.

Антисемитская выходка случилась в городе, где евреев почти не осталось, продолжает Глазштейн. По его оценке, их в 370-тысячном Могилеве сейчас проживает не более трех тысяч. А Алексей Каплан считает, что даже и эта цифра завышена. В городе действуют четыре религиозные еврейские организации, объясняет он, но они объединяют всего около 200 активистов, которые собираются вместе лишь по праздникам.

Претензий к властям на этот раз нет, говорит Алексей Колчин, вандалы были оперативно выявлены, а приговор был показательно жестким - несмотря на то, что еврейская диаспора ходатайствовала о ненаправлении осужденных в места лишения свободы. Но что делать дальше? Этот вопрос поставил в тупик всех опрошенных DW.

Сохраним ли историю?

Сегодня евреи не чувствуют себя в опасности, констатирует Алексей Каплан. В современной Беларуси они могут жить и делать карьеру, ситуация коренным образом отличается от того, что было в период СССР. При этом Каплан признает, что ни одно из еврейских учреждений в Могилеве не имеет уличной вывески на входе - из-за боязни возможных инцидентов.

Могилевский историк Игорь Пушкин указывает, что Беларусь сегодня переживает историческую драму. Еще 100 лет назад, объясняет он, городское население Могилева на 52 процента состояло из евреев. Две нации пять веков жили вместе, что значило не только переплетение культур. Евреи по национальности становились выдающимися именно белорусскими писателями, художниками, театральными деятелями. Но сегодня о тех временах не остается даже памяти. «Это то, что Беларусь утратила навсегда», - посетовал напоследок Игорь Пушкин.