Почти как у Брэдбери: Выпускник химфака БГУ делает вино из одуванчиков

Как стартап молодого винодела разбился о суровые реалии белорусской бюрократии.

Юра Мартыненко-Макаев делает вино из одуванчиков по собственной уникальной технологии уже несколько лет. За это время молодой химик довёл формулу напитка до идеала и планировал поделиться с белорусами «пойманным и закупоренным в бутылки летом». Но не тут-то было: мечты Юры стать крафтовым виноделом разбились о суровые белорусские законы алкогольной промышленности, пишет kyky.org.

Вино из одуванчиков в прямом смысле слова Юра стал делать во время учебы в химфаке БГУ – парню было скучно, поэтому он стал звать своих друзей на сборы одуванчиков и превращать их в настоящее вино. Постепенно у напитка появилась своя этикетка, название и потенциальная публика, а продукт начал требовать развития.

«Европейский бюрократический аппарат обслуживает рынок, наш – ограничивает»

Вином из одуванчиков я занимаюсь уже больше 6 лет. Сама идея была сначала просто авантюрой, мальчишеским любопытством. Первое вино я готовил самостоятельно, советовался, спрашивал совета у тех, кто имел в виноделии хотя бы какой-то опыт. Затем начал погружаться в тему сам – в этом смысле очень пригодился бэкграунд профессионального химика. Я даже отправился к настоящим профи подмастерьем: изучал виноделие у мастеров из Грузии, Венгрии и знаменитой французской провинции Бордо.

В какой-то момент стало понятно, что вино, которое я готовлю, достигло определенного уровня качества. Условно говоря, я вышел за границы бабушки, которая хорошо варит свое варенье. Настоящая вера в свой продукт появилась у меня во время большой продуктовой выставки в Москве. Свое вино тогда я показывал подпольно, даже устроил дегустацию для профессионалов. Самыми важными критиками были виноделы из того самого Бордо, которые благосклонно приняли мои вина. Тогда я понял, что у меня есть полноценный продукт, который нужно развивать, и начал размышлять о создании своего винопроизводства.

Для начала я решил проверить: кому вообще это может быть интересно, кроме меня? Ближний круг всегда рискует быть несколько предвзятым, поэтому я начал проводить небольшие дегустации, приглашать незнакомых людей. Первыми гостями были профессионалы отрасли: сомелье, дегустаторы, энологи, технологи, дистрибьюторы вина. Постепенно выкристаллизовывалась моя собственная концепция вина: я менял его вкус, улучшал внешний вид, меняя компоненты, названия и этикетки.

Но едва успев начать, я сразу столкнулся с рядом ограничений. Сначала оказалось, что вино по беларускому законодательству попадает в категорию «алкогольные напитки», в отличие от того же крафтового пива.

У белорусских пивоваров больше возможностей в развитии, благодаря чему в нашей стране можно попробовать хорошее авторское пиво. У вина, увы, другая история.

Сложность состояла еще и в том, что я решил не просто готовить вино из одуванчиков, а развивать особую категорию «цветочные вина», которой в нашей стране не существует. При этом беларуская алкогольная отрасль настолько негибкая, что делает появление нового напитка почти невозможным. В этом наше отличие от Европы: там бюрократический аппарат обслуживает рынок, у нас – ограничивает. Расширить в них прямоугольник до овала кажется практически нереальным.

Еще одна несуществующая в нашей стране категория – «гаражные вина». Даже в России есть подобие закона о гаражном виноделии, как и у наших ближайших европейских соседей. Само название когда-то ввел в обиход Жан-Люк Тюневан, который делал свое вино в гараже. Правда, в самой Франции чаще используется другой термин — micro-cuvee. Гаражное вино производится небольшими партиями, с ним внимательно работают и в конце получают совершенно уникальный продукт. Обычно в эту категорию попадают небольшие винные хозяйства, производящие около 1000 бутылок вина в год исключительно собственными силами.

«Ты можешь производить и продавать самогон с димедролом или крафтовое вино – перед законом ты одинаков»

У меня был выбор. Первый вариант – пойти в «оригинальные алкогольные напитки». С этой категорией, в принципе, все неплохо: например, в ней работают «Дудуткi», создавая свои настойки и самогоны. Эта категория позволяет иметь не такие сложные условия для производства, как на заводе. У них все может быть маленькое, красивенькое, а партии могут быть небольшими. Главное ограничение этой категории – ты можешь продавать продукт только в месте производства. В этом вся проблема. Я понял, что если хочу делать вино, то мне еще надо создавать какую-то туристическую базу, где я смогу продавать свой продукт, а это уже совсем другие деньги, и не совсем то, чем я хотел бы заниматься. Я уже умалчиваю тот факт, что лицензию на производство вина нужно получить через кабинет министров и подпись Лукашенко.

Второй путь – это делать вино на заводе, на промышленном оборудовании. Но тут меня тоже ждала лестница преград: например, невозможность заключения давальческой схемы работ. Допустим, я хочу делать конфеты и даю заводу свое какао, масло, рецептуру, техусловия, рассказываю, что делать. Они производят продукт и отдают мне, а я возмещаю заводу стоимость работ. С алкоголем такая схема не работает – так регулируется алкогольное производство. Я могу предложить заводу авторский рецепт, чтобы он сам производил мое вино, и люди могли его покупать. Но тут возникает следующая проблема: я передаю заводу все документы и секреты производства, и тогда завод становится собственником моего труда. Я уже не имею рычагов воздействия на создание вина, не могу следить, соблюдается ли рецепт и не могу претендовать ни на какие авторские бенефиты. Назовите мне, кто у нас из беларуских заводов делает хорошее вино? Я создаю свое вино, создаю вкус, впечатления от вина. Это своего рода детище. И это важная причина, из-за которой я не собираюсь отдавать это какому-нибудь заводу, который может просто испортить продукт. То есть в данный момент, на мой взгляд, у нас не существует формы взаимодействия инноваторов с алкогольными заводами. Я много времени потратил на переговоры с белорусскими предприятиями, но в конечном счете результата нет.

Конечно, можно еще найти инвестора, построить свой завод. Открыть свой завод может тот, у кого сразу есть полмиллиона долларов – таков порог вхождения. На заводе должна быть лаборатория, склад на тысячу квадратных метров и еще много чего. Но мой проект – нишевый, и делать завод одного вина – сумасшедшая с точки зрения окупаемости идея. Делать и продавать вино в одной из усадеб – никто не поедет куда-то из-за одной бутылки. В какой-то далекой беларуской вселенной у меня был бы свой хуторок и продажа через интернет, поставки в подходящие, с моей точки зрения, заведения. Но продажа алкоголя через интернет у нас тоже запрещена.

Всё упирается в категоричность системы: можно либо так, либо никак – нет середины. Ты можешь производить и продавать самогон с димедролом или крафтовое вино – перед законом ты одинаков. Я не буду развивать мысль об алкогольном лобби: границы на замке, посторонним вход запрещен. Пока в государстве не научатся просчитывать убытки от лечения алкоголизма по сравнению с прибылью от продаж алкоголя – беларусов будут спаивать водкой.

Как ни странно, в Беларуси есть люди, которые делают вина, и делают хорошо. Чаще всего этим занимаются состоятельные люди, для которых это просто хобби. У меня же была задача перенести свое хобби в профессию. В данный момент продавать свое вино я не могу.

Сейчас я рассматриваю варианты, чтобы развиваться за границей. Я бы мог бороться с системой, добиваться чего-то, но чувствую, что на это уйдет вся моя жизнь, а она у меня одна.