Анастасия Тиханович: На каждом концерте родители упоминали Ханка минимум трижды
Анастасия Тиханович рассказала про кумовство на белорусской эстраде, билеты по профсоюзной линии и душевные концерты в глубинке.
В конце января не стало одного из самых известных белорусских артистов — Александра Тихановича. Но продюсерский центр, который возглавлял Александр Григорьевич, по-прежнему работает — его дело продолжает дочь Анастасия. Onliner.by поговорил с певицей и продюсером про кумовство на белорусской эстраде, душевные выступления в маленьких городах, заоблачные деньги за большие хиты, а также про «Малиновку», которая больше не звучит на концертах.
«Минский концерт Rammstein — один из самых моих любимых»
— Вы на днях вернулись из отпуска. Где отдыхали?
— Да, случился краткосрочный отпуск. Я была в Грузии. Тбилиси — мой самый любимый город после Минска. Каждый раз туда приезжаю и не устаю ходить по этим невероятным улочкам и пробовать самую вкусную в мире кухню, наслаждаться теплом и удивительной атмосферой. Есть такие города, в которые хочется вернуться.
— Я так понимаю, график у вас достаточно напряженный.
— Я шутила, что прибыла с корабля на бал, потому что на следующий день после возвращения у нас был концерт в Лиозно в рамках тура «О главном» с Аленой Ланской, затем сразу отправились в Гомель с проектом «Прикосновение к жизни» — организаторы сделали такой марафон по городам Беларуси, и мне очень приятно, что в нем предложили поучаствовать мне и Дмитрию Королеву. А вчера поздравляли медицинских работников с их профессиональным праздником и один из наших самых крупных санаториев «Крыніца» с 95-летием.
— Если заняться подсчетами, сколько у вас в год концертов?
— Я никогда не считала, потому что это очень сложно: помимо непосредственно концертов, в которых я участвую, мы еще организуем мероприятия. Было очень приятно, что на прошлой премии «Ліра» наш продюсерский центр получил награду как лучший организатор концертов — тогда было подсчитано, что за год мы провели больше 200 мероприятий.
— Со стороны это выглядело странно, потому что есть ведь крупные концертные агентства — они возят сюда Depeche Mode, Rammstein, Робби Уильямса.
— Дело в том, что в номинантах не было этих организаций: наверняка важно было количество мероприятий. Ты ведь не сможешь проводить каждый день концерты уровня Rammstein или Элтона Джона. Это достаточно сложно. Безусловно, есть организации, которые много лет успешно привозят в страну артистов: замечательно, что у белорусских зрителей есть возможность увидеть артистов с мировым именем.
Минский концерт Rammstein — один из самых моих любимых, потому что это крутейшее шоу. Но, наверное, была задача понять, кто занимается проведением концертных программ в стране и делает их в большом количестве. Так совпало, что тот год был очень плодотворным.
— После того как не стало Александра Григорьевича, кто принял руководство продюсерским центром?
— Я.
— Справляетесь?
— Дело в том, что на протяжении всей моей жизни рядом со мной были люди, у которых можно было бесконечно учиться. Помню, только закончила институт в 2003 году, как начались серьезные проекты — «Звездный дилижанс», «Хит-момент», «Еврофест». Я училась мудрости у папы, у Дмитрия Баранова — замечательного, крепкого продюсера, которого, к сожалению, с нами тоже уже нет.
Иногда случаются в жизни ситуации, когда нужно принимать какое-то решение: очень хочется, чтобы то, что было вложено сюда — годы огромного труда и творчества, — продолжалось и работало, чтобы была какая-то преемственность. Александр Григорьевич очень много помогал молодым исполнителям: у него без конца рождались какие-то идеи, проекты. Это был человек-энергия, и находясь рядом с ним, ты всем этим заряжался. А мне для начала пришлось вникнуть в какие-то вещи, над которыми до этого просто не задумывалась.
— Например?
— Это моменты, не связанные с творчеством, — просто жизнь любой организации. Всякая бумажная работа. Хотя в любом деле один в поле ты не воин, и самое ценное для меня — это люди, которые работают рядом уже много лет: мы здесь собрались командой.
Это действительно очень сложное для нас время: пришлось о многом подумать, принять какие-то факты и привыкнуть к каким-то вещам. Но рядом есть замечательные люди — в творческой работе это очень важно, потому что не все проекты связаны с финансовой выгодой. Часто приходится работать за идею, а найти единомышленников, которые будут рядом и поверят в тебя, достаточно сложно. Хорошо, что они есть.
Был период, когда очень много времени у меня отнимали телепроекты, и я очень сильно переживала, что не могу в полной мере отдавать себя любимому делу — быть на сцене, петь. Смех и радость мы приносим людям. Но потом я приняла решение: пришло время заняться сценой в полную силу. Предназначение — это громкое слово, но ты чувствуешь, что занимаешься любимым делом.
«Могу включить Metallica с симфоническим оркестром или послушать Nirvana»
— Вот вы говорите про предназначение… А вас никогда не ломало от того, что вы занимаетесь эстрадной песней?
— У меня очень широкий музыкальный вкус — я меломан по натуре и в фонотеке держу совершенно разную музыку.
— Например? Что у вас сейчас в плеере?
— Я только что вернулась из Грузии, поэтому там у меня грузинские песни. Открыла для себя много интересных исполнителей — что-то очень подходящее для души. А вообще, один из самых моих любимых альбомов — «Again» Эллы Фитцджеральд и Джо Пасса.
Под настроение могу послушать Metallica с симфоническим оркестром — еду, подпеваю. Вчера слушали Карлоса Сантану, иногда включаем «Unplugged in New York» группы Nirvana, а иногда Хулио Иглесиаса. Этой музыки слишком много — в зависимости от настроения ты включаешь то или иное.
Почему эстрадная песня… Сложно сказать. Понимаете, в последнее время мы очень много гастролировали — сначала с Ваней Буслаем, теперь с Аленой Ланской. Я встречаюсь со зрителями и осознаю, что мы сделали правильные вещи: помимо Минска есть много маленьких местечек, где очень давно не было артистов. И для меня это возможность спеть с простыми людьми, подарить им радостное мгновение: чтобы человек пришел и отвлекся от своих проблем. Но белорусской эстрадой все не заканчивается: просто не хватает времени для того, чтобы все оформить в какой-то отдельный проект. Но такие моменты были — мы сделали отличный дуэт с группой «Без паники». Я иногда присутствую на их концертах, и ребята зовут меня на сцену — исполняем красивую рок-балладу «Пальцами». Еще я люблю петь в проектах с оркестром.
— Но все упирается в деньги, да?
— Нет, не все. Я считаю, что здесь надо четко что-то спланировать и очень сильно захотеть. Конечно, финансовый вопрос важен: в магазине тебе кусочек колбасы бесплатно не дадут. Но где-то мы просто недостаточно сильно чего-то хотим, потому что если хорошо постараться, все случается чудесным образом. Просто надо что-то делать и не сидеть на месте. Хотя я вообще не люблю говорить на тему финансов: у нас не совсем правильное представление о жизни рядового белорусского артиста.
— А опишите, какая она?
— Вот, к примеру, рядовой кассовый концерт. Что это такое? Это когда люди покупают билеты, а твой заработок зависит от того, сколько людей придет на концерт. Сегодня ситуация достаточно сложная не только у нас, но и в других странах — это все связано с уровнем жизни и заработком людей. Билет на концерт белорусского артиста стоит 10 рублей, у кого-то 15. Эти деньги получает не только артист, но и площадка, звукорежиссер, технические работники, балет, музыканты, администраторы, концертные директора, водители. Для того чтобы собрать небольшой зал, нужно потрудиться многим людям. Афиши, СМИ, площадка…
— …профсоюзы.
— Я не понимаю, почему это вызывает такую реакцию. А новогодние утренники как продаются? Это то же самое распространение билетов, оно же не происходит в приказном порядке. Просто есть предложение: к вам приходят и говорят, что вот тогда-то и там-то состоится концерт, не хочешь ли купить билет?
Мы никогда не делали концерты в принудительном порядке. Вообще, в интернете можно найти много видео с наших мероприятий, на них видно, как артистов принимает публика. Думаю, если людей принудительно куда-то засылать, они не будут тебя провожать аплодисментами и дарить цветы, писать благодарности в социальных сетях. Не понимаю, почему нужно постоянно доказывать, что ты здесь не просто так стоишь?
— Вы публичная личность.
— Я говорю в целом про белорусских артистов и скептическое отношение к ним.
— Как вы думаете, откуда оно берется?
— Думаю, дело не только в артистах. Просто мы не привыкли любить самих себя. Нам иногда кажется, что чужое лучше — это не только музыки касается. Но есть момент, который не связан с материальным аспектом, — это уже вопрос самосознания. Думаю, что нам нужно больше гордиться страной, историей, культурой и ее достижениями. Пускай они маленькие, но они наши.
— Какие достижения белорусской популярной музыки за последние пять лет вы можете выделить?
— Поскольку я связана с телевидением, могу сказать, что в плане развлекательных проектов мы шагнули далеко вперед. Конечно, сейчас огромное количество всего, что можно посмотреть, — с эффектами, наворотами… Наших артистов привыкли сравнивать с западными, российскими или украинскими, но нужно понимать (присутствуя, например, на шоу Ани Лорак) масштабы вложений.
Наверное, все-таки есть разные территории, и где-то система работает чуть-чуть по-другому. Никто не запрещает, в общем-то, покупать песни у авторов с именем — это уже чисто финансовый вопрос.
— Сколько это стоит?
— Если разговор про хит вроде Euphoria исполнительницы Лорин, то это будут сотни тысяч долларов. Можно отдать и $20—30 тысяч, но где их взять? Думаете, у белорусских артистов есть возможность? Можно написать хорошую песню и сделать продакшн, но это, опять же, могут позволить себе те, у кого есть средства. Образ, костюм, клип — чтобы получить все это, требуются серьезные финансовые вложения.
Разговор про «собрать зал» кажется смешным, но поймите, что далеко не все российские артисты это делают — многие концерты просто отменяются. Не нужно говорить, что только на белорусских артистов никто не ходит.
— Так ведь на белорусских артистов ходят, только не на всех.
— Ходят тогда, когда люди раскручиваются в другой стране. Наверное, вопрос все-таки в каком-то правильном подходе, а наша публика привыкла так воспринимать своих: если там добился — значит, молодец. Потому что группа IOWA существовала в городе Чаусы еще до «Звездного дилижанса», откуда Катя Иванчикова и вышла. И когда она участвовала в проекте, было сразу заметно, что это человек очень самобытный — новая Жанна Агузарова. Многие люди хотят создать образ, но сразу видно, когда человек настоящий. Вопрос с Катей был даже не в вокальных данных, а в этой харизме. Ты увидел и понял, что это нужно как-то выделить. Я помню, что после «Звездного дилижанса» мы старались как-то поддержать ребят. Помню, здесь случился кастинг на мюзикл «Пророк» — я обзвонила ребят из «Дилижанса», рассказала, что есть такая возможность. И Катя попала в этот мюзикл, поехала, и все сложилось. Нужно прикладывать усилия. Если просто будешь сидеть, ничего не получится.
«Почему ругали папу? Потому что тогда он занимался этим конкурсом»
— Давайте про «Еврофест». У вас никогда не было желания попробовать свои силы?
— Я не могу сказать «нет» — это будет неправильно. Просто, наверное, я была очень сильно поглощена «кухней», подготовкой — такие вещи сразу затягивают. Филипп Киркоров правильно говорит: «Евровидением» заболеваешь. А я понимаю одно: для того чтобы участвовать в этом конкурсе, должна быть песня. Хоть убейся! Посмотрите, как изменился конкурс. Я помню, когда мы ехали на «Евровидение» с Димой Колдуном, была куча декораций. Мы думали, как это все упаковать, правильно перевезти. А сейчас все основано на графике — очень мало вещей, которые нужно выносить на сцену. Но суть остается той же: «Евровидение» — это конкурс песни.
— Но песни не нашлось.
— У меня не было цели участвовать в отборе. Однако если мысли появятся, то я знаю, что нужно и сколько необходимо вложить — творческих и финансовых ресурсов. Очень много!
— А не было ощущения, что вас считают «папиной дочкой»?
— В таких ситуациях по-другому не бывает. Я действительно папина дочка — из песни слова не выкинешь.
— Для вас это было болезненно?
— Я счастлива, что я дочка своего папы. Он один из самых замечательных и чудесных людей в этом мире. Называйте меня папиной дочкой почаще. Много тепла, мира и доброты — какого-то такого правильного примера я получила от него. Быть дочерью людей из вечности — это классно!
— Бесспорно. Но вы же наверняка слышали и разговоры про кумовство.
— А что еще можно в данной ситуации сказать? Это самое первое, что приходит человеку в голову. Я когда-то об этом думала: у человека есть некая внутренняя мечта вроде «он смог, значит, и я смогу». Почему так популярны все шоу талантов? Не только потому, что там кто-то хорошо поет. Это вещи из нашего подсознания — глубинные и комплексные. Человек из ниоткуда, из простой семьи пришел и показал на сцене, на что способен. И тут в голове рождается мысль: «Значит, и я так смогу».
А в моем случае что? Такого варианта нет, здесь все понятно: все схвачено, все на блюдечке. Среди публичных людей такие мифы достаточно распространены. Думаю, то же самое происходит и в других сферах: династии случаются достаточно часто.
— Александр Григорьевич в одном из интервью говорил, что часто помогает вам и в творческих вещах, и финансово. В чем эта помощь заключалась?
— Не сказала бы. До какого-то момента меня вопрос помощи очень смущал, и я сказала: «Не надо мне ничего. Сама буду!» И действительно, в тот период нужно было сделать что-то самой, отгородиться от всего. Поэтому никто меня не трогал и не вмешивался. Пускай я ошибусь, но это будет моя ошибка. Иногда бывало, что мама говорила: «Я сегодня какую-то песню по радио слышала. Это ты? Новая песня?» Никто не сидел с палкой и не гнал меня в студию и на концерты. Нашлась своя команда людей, с которыми мы определились, работали и вышли на некий результат. Пока ты сам не пройдешь через все это, никто тебе не поможет. А дальше наступил момент, когда мне самой захотелось посоветоваться по творчеству с родителями.
В целом, для меня все это странно. Почему люди возмущаются тем, что родители помогают своему ребенку? Вы же сами наверняка помогаете детям. Это, наоборот, классно, когда ты можешь что-то дать своему ребенку, если он нуждается в твоей помощи и поддержке. Но целенаправленного проталкивания никогда не было, и я, наверное, сейчас об этом даже жалею. Может быть, нужно было подойти и сказать: «Да, хочу туда! Пропихивай меня вот здесь!» Возможно, и надо было так поступить, но я думала о том, что скажут люди. Самое главное, что после многих концертов и проектов я действительно знаю, что могу сама.
— Вообще, Александр Григорьевич — это человек, на которого всегда обрушивался шквал критики. И в первую очередь это было связано с «Еврофестом». Почему всегда был виноват Тиханович?
— А вы почитайте, что сейчас пишут. Во всем виноваты постановщики, которые лодку придумали, виноваты те, виноваты эти... Ребята, да расслабьтесь уже наконец. Я никогда не могла понять этого сверхответственного отношения. Приезжаешь на конкурс, смотришь на делегации из других стран и видишь, что люди просто получают удовольствие от этого прекрасного шоу. Очень хорошо помню: когда Фабрицио Фониелло из Мальты занял какое-то чуть ли не последнее место, его все равно встречали как героя. Ну и что? Это же конкурс — всякое бывает!
Почему ругали папу? Потому что тогда он занимался этим конкурсом. Занимался бы другой человек — ругали бы его. А Александр Григорьевич всегда это делал очень активно: многие до сих пор называют национальный отбор «Еврофестом» — видимо, удалось создать мини-бренд. Эти отборочные туры дали возможность артистам сделать определенные шаги и каким-то образом продвинуть и показать свое творчество.
— Были ведь и скандалы. Почему так случилось с Аленой Ланской и группой Litesound?
— Мне сложно объяснить, почему случилась такая ситуация. И очень больно, что тогда всех собак спустили на Диму Баранова, которого не стало буквально через год. Наверное, в любой структуре есть свои подводные камни и интриги. Это была достаточно сложная ситуация, и всегда есть моменты, которые остаются непонятными. Не знаю, зачем мы с вами разговариваем о том, что давным-давно прошло…
Думаю, что по итогам конфликта остались довольны все, кто ратовал за справедливость. Хотя я на самом деле не понимаю, что произошло: я была занята другими вопросами, связанными с постановочной частью.
— Отец сильно переживал по этому поводу?
— Больше всего переживаний было за Диму, который сделал для этого проекта очень много. Приходил на работу первым, уходил самым последним. Многие новшества и спецэффекты, артисты, которых привозили на фестиваль, были его заслугой. А на последнем шоу мы вообще не показали того, что хотели. За неделю до мероприятия не нашли общего языка для того, чтобы осуществить все, что задумали. За неделю переделать всю концепцию шоу — это катастрофа. А ответственность все равно несешь ты и получаешь от зрителей потом ты.
«Мне искренне жаль, что в тяжелый для нашей семьи момент произошло вот такое»
— Давайте о наболевшем. Как решился конфликт с Ханком?
— А у кого с кем был конфликт? Ханок предъявил претензию. Хорошо, «Малиновка», «Завіруха», «Счастливый случай», «Я у бабушки живу» больше не звучат. Я глубоко опечалена, потому что никто не понял, что вдруг случилось. Мы очень часто общались с ним, сидели вместе в жюри — в моем понимании это был человек, очень дружественно относящийся к нашей семье. За месяц до того, как папы не стало, мы говорили с ним: «Эдик приходил, новые песни показывал, хотел их подарить». А что случилось потом и в какой момент, я не понимаю.
Может быть, вся эта история действительно заставит нас задуматься о том, что такое авторские права, каким образом артист, аранжировщик и автор текста должны себя защищать. Если так стоит вопрос…
Я не знаю, кто прав и кто виноват с точки зрения закона, но эти песни уже принадлежат людям. Да, многие скажут, что это какая-то патетика и романтика. Но если ты понимаешь, что в результате совместного творчества родилось что-то, что стало принадлежать всем, это очень круто.
Мне искренне жаль, что в тяжелый для нашей семьи момент произошло вот такое. Я просто не понимаю многих вещей. Постоянного упоминания похорон…
— Вы пытались говорить с ним без эмоций?
— Был разговор прямо на этой кухне. Только прошло сорок дней. Мы приехали на студию, чтобы как-то понять, что делать. Мама сказала: «Эдик Ханок сейчас придет, поговорить хочет». Кофе готовила. Он уходил и говорил какие-то странные вещи… Мол, его не упомянули на концерте. Но на каждом концерте родители его упоминали минимум трижды — есть куча видео, на которых все это видно и слышно. Это было уже как отче наш. На концерте памяти отца его тоже упоминали: по концепции, предложенной каналом ОНТ, концерт вел с экрана Александр Григорьевич и рассказывал об истории создания песни «Я у бабушки живу» и ее авторе — Эдуарде Ханке.
А в тот день, уходя от нас, он сказал: «Ядя, я все понял, я тебе разрешаю все исполнять безвозмездно». И повторил это трижды. А через месяц пришло письмо с запретом. Я его разместила в социальных сетях только после того, как он начал давать интервью. Было сказано много вещей, которые не имеют отношения к авторским правам. Почему человек в такой форме отзывается о народных артистах Беларуси? Почему он публично называет этих людей бездарями?
— Почему он так поступает?
— Мне кажется, он сам все объяснил в интервью. Мол, «на концерте памяти все говорили про Сашины песни».
Знаете, в 90-х папа и мама не исполняли эти композиции и точно так же ездили, выступали и собирали залы. А вернулись к ним на волне ностальгии и ретро уже в нулевых. Думаю, у Ядвиги Константиновны появятся новые песни.
— Мама готова выходить на сцену?
— Она уже на сцене. Сейчас работает в студии — есть большие планы по поводу новых песен, программ. Будем продолжать дело отца — должна быть преемственность поколений.
Новости и события в Беларуси и мире.
Пресс-центр [email protected]