Как выпускник БГУИР заработал миллион на пошиве сумок

Изделия от Versado уже пришлись по вкусу в России.

Артем Заднепряный показывает заброшенные цеха обувной фабрики в Бобруйске. Небольшую их часть он уже выкупил и отремонтировал под свой завод по пошиву сумок и аксессуаров Versado. Эти же площади купить только планирует. Мы идем по старому цеху бывшей фабрики — дырявые полы, вокруг заржавевшие станки, на них советские инструкции, кое-где старые стельки для обуви. Ощущение такое, будто люди убегали от бомбежки и всё так и оставили, пишет tut.by.

Артем Заднепряный, 31 год, директор компании Versado.

— Если получится, будем просить, чтобы и этот цех нам продали, — говорит о своих планах Артем. Он собирается расширить производство, а пока проводит экскурсию по тому, которое создал за последние десять лет. Он рассказывает историю студента, который когда-то не побоялся, открыл завод по пошиву сумок и занял свою нишу не только в Беларуси, но и России.

Как сначала продавал китайские сумки, а потом решил шить сам

Идея заняться бизнесом у молодого человека появилась после окончания БГУИРа. На тот момент Артему был 21 год.

Производство сумок из кожи и аксессуаров в Бобруйске.

— Когда учился на последнем курсе, был бум на ноутбуки. Это примерно 2005 год. Но сумки для них стоили каких-то космических денег. Цены начинались от 30 долларов. Я решил привезти контейнер сумок из Китая. Привез, продал. Думаю, привезу-ка еще один контейнер. Пришла партия. Часть ее оказалась с браком: молнии на сумках разваливались. И если в контейнере 15 тысяч сумок, то тысяч шесть были бракованные. Решил поинтересоваться в местном Доме быта, сколько стоит ремонт. Но оказалось, что если сумка в Китае стоит три−четыре доллара, то ремонт молнии стоит столько же. Стал думать, что делать, узнал, сколько стоят швейные машинки, какая зарплата у швей, и подумал: а почему бы не создать свое производство. Молодой был, ничего не боялся, — вспоминает он.

Так Артем начал бизнес: арендовал помещение в Минске, купил пять швейных машинок, нанял швей и начал шить сумки для ноутбуков.

— Мы росли, и со временем возник вопрос о расширении. Нашли эту площадку в Бобруйске. Казалось бы, все хорошо. Но стали искать швей. В принципе, Бобруйск — швейный город. Но найти людей сначала было сложно, потому что мы шили не так, как другие. У нас были другие технологии. Китайцы так шить могли, а наши нет. В итоге покупали специальное оборудование для прошивки и обучали персонал. Отшивали более пяти тысяч сумок в месяц и в основном продавали в компьютерные сети в Беларуси. Все хорошо раскупалось, потому что по цене товар был, как китайские сумки, но качество лучше.

Чехлы для телефонов на предприятии решили делать, когда купили оборудование другой обанкротившейся фабрики в Минске.

Бизнес продолжал расти, и Артем начал искать новое оборудование. Оказалось, что в Минске обанкротилась фабрика, на которой шили кожаные чехлы для телефонов. Машинки распродавали.

— Я к ним приехал, договорились по цене. А руководитель той фабрики говорит, что людей увольнять жалко, там женщины предпенсионного возраста. И хоть я чехлы до этого никогда не шил, согласился оставить людей. Дизайн чехлов и кожу, из которой их делали, мы изменили — и в итоге за первый месяц сшили тысячу чехлов, через два-три месяца разогнались до трех тысяч, а затем делали все семь. Все это продавали в сети «Связной» в Беларуси.

Но в 2011 году во время кризиса сбыт пришлось переориентировать на другой рынок. Так бобруйские сумки для ноутбуков, футляры для планшетов и чехлы для телефонов появились на полках российского «Связного».

— Честно говоря, так как у нас была хорошая репутация, нам было несложно попасть в «Связной» в России. Но в принципе в российские сети практически невозможно попасть. Мы еще пытались работать с «Евросетью». Но там такая высокая конкуренция, что они белорусские компании в принципе не рассматривают. Над нами даже смеялись.

Артем говорит, что белорусы не всегда хотят покупать то, что сделали в их стране. При этом в России белорусское ценится.

Попав в российскую сеть, обороты нарастили до 50 тысяч чехлов в месяц, но и этого оказалось мало.

— Швей я уговаривал как мог, они, конечно, сначала ворчали. Но потом уговорами, мотивацией, достигли поставленной цели. Так мы начали шить по сто тысяч чехлов в месяц. На тот момент у российского «Связного» было более пяти тысяч салонов, мы же были представлены в четырех тысячах салонов и занимали по чехлам около 20% рынка.

Артем рассказывает, как во время подъема на рынке чехлов для телефона, которые делали из пластика и обшивали кожей, они привезли материала на 30−40 моделей.

— Пока делали эти модели, начался спад, и пластик остался нам на память.

В 2013 году снова начался кризис, и продажи начали падать.

— Нужно было что-то менять, и мы запустили линейку кожаных мужских сумок. Дизайнеров у нас не было, а я мужчина, поэтому мы и решили делать мужские сумки. Объем был, а продажи не очень. Мужчина же купит сумку и будет 10 лет с ней гонять, пока ручка не оторвется. Мы это все осознали, и в 2015 году решили переходить на фешн и женский ассортимент.

«В Беларуси неплохая кожа, но турецкая качественнее»

Кожу для изделий покупают в Беларуси, России и Турции.

Артем нанял конструкторов, проанализировал рынок и большую часть ассортимента сконцентрировал на аксессуарах: кожаных косметичках, кошельках, обложках для документов, футлярах для ключей. Параллельно развивал производство женских рюкзаков и сумок.

— Мы понимали, что лучше всего кожгалантерею в мире делают итальянцы. Поэтому пригласили оттуда специалистов. Их рабочий день стоил по 250 евро, это не считая затрат на перелет, проживание и питание. Они показали, как шить, разработали под нас программу, на которой мы конструируем сумки, научили работать на специальной машине, которую мы в Италии и купили.

Молодой человек показывает нам эту машину. Она обошлась в 200 тысяч евро. На ней сумки раскраивают. Все автоматизировано, эскиз поступает по сети, и машина вырезает нужные кусочки. За восемь часов она делает 40 раскроек сумок.

В цеху над сборкой сумок и аксессуаров работают девушки. Да и в целом на предприятии коллектив преимущественно женский. Лишь 10% — мужчины. Всего в штате около 100 человек. Из них только 15 человек — администрация, остальные — швеи.

— Мы частное предприятие, нет смысла раздувать штат, — говорит Артем.

Сотрудник фабрики вырезает более мелкие детали вручную: такие на машине не сделаешь.

Минимальная зарплата — 500 рублей, максимальная — 1600 рублей. Сумма зависит от сделки: чем больше сумок сошьешь, тем больше заработаешь.

70−80% всей кожи, которую используют на предприятии, темного цвета: коричневого, черного, синего.

— Черный цвет — более универсальный. Летом, конечно, продается больше изделий из светлой кожи. Но поскольку у нас мало солнечных дней, люди из-за невысокого достатка стараются купить вещи более универсальные. Поэтому подавляющие продажи идут как у нас, так и в России, сумок темных цветов. Хотя цена цветной и темной кожи отличается на 10−15%, но из-за этого мы не делаем изделие более дорогим.

Материал привозят из Турции, России, покупают и белорусский. Чаще всего используют российскую и белорусскую кожу.

— Белорусы делают неплохую кожу. Завод в Гатово когда-то строился, чтобы производить материал на весь Советский Союз. Там относительно современное оборудование, но технологии слабые. Россияне более качественно делают примерно за эти же деньги. Турки делают значительно качественнее, у них кожевенное производство традиционно развито, но цены там в два раза выше, чем в России. При этом у них много необычной кожи: разноцветной, с принтами.

«У нас люди скептически относятся к тому, что сделали в Беларуси. Для меня это было шоком»

Бизнес начинался с пяти швейных машинок и небольшого цеха в Минске. Сейчас основное производство находится в Бобруйске.

В бизнес Артем вложил чуть больше 1 млн долларов. Эти деньги пошли в том числе на здание, оборудование и его поддержку. В сложный период предприниматель брал кредит. Сейчас товар в основном продают в Беларуси, часть идет на страны СНГ. Также в компании пытаются наладить поставки в Германию и США.

Артем предложил товар в белорусских ГУМе и ЦУМе. Говорит, что попасть туда было несложно, потому что поставляли то, чего у них практически не было.

— Это были кожаные сумки для ноутбуков, мелкая кожгалантерея. Их смущала цена: чуть выше, если сравнивать с другими производителями. Но учитывая, что изделие более сложное и из более дорогой кожи, они решили рискнуть. Пока продажи у нас есть.

По наблюдениям собеседника, за последние годы доходы у людей упали и конъюнктура рынка изменилась.

— В 2015 году пользовались спросом дорогие сумки, которые стоят больше 100 долларов, сейчас они плохо продаются. Люди смотрят на цену. И если в России их до сих пор неплохо покупают, то в Беларуси — намного хуже.

При этом Артем замечает, что белорусы скептически относятся к вещам, которые у нас сделали.

Артем рассказывает, что они пока — маленький бизнес. Вложил в него чуть больше 1 млн долларов. В сложное время брал кредит.

— У нас было несколько таких историй. Приходит человек в магазин, выбирает сумку, говорит, что классная, подходит к кассе рассчитываться, спрашивает, чье производство, узнает, что белорусское, и отказывается покупать. Для меня это было шоком. В моем понимании своего производителя, наоборот, надо поддерживать. При этом в России белорусское считается качественным.

Артем уверен, что то, насколько легко будет вести бизнес, зависит «не от страны, а от мозгов».

— У нас довольно-таки недорогая рабочая сила и более качественная, чем в странах СНГ. Люди более ответственные и воспитанные. Но при этом я не могу найти кадры. Например, мне нужен человек, который скажет: «Беру твой цех, и ты в технологию не лезешь, я полностью все организую». Но нет таких людей. На собеседования приходят технологи. Но за два года работы с сумками я уже сам знаю больше, чем они. Они не знакомы с новыми материалами, плохо знают российскую кожу, турецкую, не говоря уже об итальянской.

Несмотря на то, что основное производство у компании в Бобруйске, директор по-прежнему живет в Минске. Говорит, что здесь у него семья. При этом несколько раз в неделю ездит в райцентр.

Заработанные деньги молодой бизнесмен сейчас в основном вкладывает в модернизацию производства.

— В бизнес вложил миллион, вот его, считайте, и заработал. Первоначально капитал был невелик, и со всех заработков мы покупали новое оборудование.

Жить комфортно на то, что зарабатываем, можно, но основная цель — вывести производство на международный уровень. Никаких яхт у меня нет, квартира и машина — есть. Как у всех.