Почему Лукашенко насупился на встрече с Путиным

Когда в Кремле говорят «президент», его совсем не имеют в виду.

30 июня правители России и Беларуси Владимир Путин и Александр Лукашенко приехали в Экспоцентр на IV Форум регионов России и Беларуси. На выставку, посвященную не только этим регионам, но и им самим, правители не зашли, хоть и собирались. Но специальный корреспондент «Коммерсанта» Андрей Колесников зашел — и ни секунды не пожалел об этом. Приводим текст его репортажа.

При входе на выставку я обнаружил прежде всего грядку капусты. Капуста росла, как и должно быть, из земли, на стенде Белорусского союза молодежи. Поскольку ничему, связанному с Беларусью, удивляться не следует, а иначе на такую выставку и идти незачем, то я и не удивился.

Не удивился я и тому, что грядку с капустой возглавляет Юрий Панов из Московского технологического университета. Этот университет, как оказалось, очень плотно работает с БСМ (никаких лишних букв в эту аббревиатуру не надо даже пытаться подставлять: это будет выглядеть очень некрасиво).

— Плоды наших трудов! — повел рукой Юрий Панов.— Роботы высаживают и выхаживают капусту! Сейчас покажу!

Конструкция, по стоимости превышающая цену кочана капусты раз в тысячу, впрочем, отказывалась повиноваться Юрию Панову.

— Интернет, сами понимаете, не работает,— вздохнул он.— И вы лучше других знаете, почему!

Я и не заметил, как оказался крайним во всех бедах Юрия Панова.

— Да, скоро они сюда придут, и мы им покажем…— мечтательно шептал Юрий Панов.— И может быть, заработает интернет…

Заклинания его, впрочем, не сработали даже в части «скоро они сюда придут».

Рядом с грядкой я увидел две корзины красных яблок. Бока некоторых предательски темнели: лежали они, конечно, с прошлого года.

Я спросил Юрия Панова, его ли это яблоки, и как на их самочувствии отражается отсутствие зоны Wi-Fi.

— Нет, нет,— нехотя признался он,— это ответственность Белорусского союза молодежи. Их бренд.

Стоявшая рядом девушка из ЦК БСМ рассказала, что яблоки молодильные и что она не носит значок БСМ, потому что высшее руководство БСМ приняло постановление, по которому его можно надевать только на пиджак, чтобы члены Союза не оказались покалеченными уколами.

— Но у нас есть люди со значками! — приободрила она меня.— Вот!

Носителем значка оказался Александр Лукьянов, специалист по средствам пожаротушения из Университета гражданской защиты МЧС Республики Беларусь (зона интересов БСМ, судя по всему, не знает границ).

— А почему яблоки молодильные? — спросил я о том, о чем хотел спросить с самого начала.

— Потому что наши,— доходчиво объяснил он,— а не польские. К тому же очень хорошо сохраняются.

— То есть молодят прежде всего сами себя? — переспросил я, с сомнением поглядев на темные подгнившие бока некоторых яблок.

— Точно! — восхитился он.

И Александр Лукьянов еще долго рассказывал мне про жидкость, обладающую перманентной огнеустойчивостью, и все поджигал ее и поджигал, но мне надо было спешить всерьез, туда, к роботу Кики, которая, по всем заверениям знакомых с ней людей, разговаривала не хуже, а еще лучше человека.

У Кики, своими черно-белыми лакированными телесами так похожей на солдата — истребителя всего живого из «Звездных войн», как раз интересовались, кто сейчас у нас президент и как его зовут.

— Владимир,— помедлив, казалось, для порядка, отвечала Кики.

— А второго? — спрашивал пораженный разработчик экспонатов другого стенда.

— Александр,— после крошечной заминки отвечала Кики.

— А что ты ему скажешь? — спрашивали ее.

— Здравствуйте, Александр Григорьевич! — и Кики протянула мне руку, но я успел отдернуть свою.

Тут к Кики подошел фотограф Завражин и бесцеремонно спросил у Кики, чей Крым.

— Наш,— так же бесцеремонно ответила Кики.

— А к Трампу как относишься? — спросил ее кто-то.

— Он хороший,— констатировала Кики.

Я тоже был поражен: Кики, в отличие от всех остальных роботов на таких выставках, и в самом деле готова была с тобой поговорить. И главное, ей было что сказать. Я понял, что это прорыв. Я не ждал его, признаться, на этой выставке.

Участники форума, трудящиеся здесь, отдыхали в кафе «Парадиз». Здесь к их услугам была «Горилка медовая с перцем» — и она таяла на глазах в этих нервничающих перед приходом президентов и оттого пересыхающих глотках.

Между тем в зале пленарных заседаний уже ждали приезда Владимира Путина и Александра Лукашенко. Вдруг потемнело, раздался гром, и я понял: едут!

По-другому Владимир Путин уже две недели подряд нигде не появляется.

По металлическому настилу крыши второго павильона так барабанило, что это был уже никакой не ливень, а целый град (правда, и Владимир Путин ведь приехал не один, а с Александром Лукашенко).

Да, это был град. Члены Совета федерации, парламентарии обеих стран бросились к единственному окну, чтобы увидеть это своими глазами. У многих, как тут же выяснилось, собственные машины находятся под открытым небом, а не в гаражах и не на подземных паркингах, как можно было бы предложить, и я только потом понял, что все их машины в этих гаражах, конечно, просто не помещаются.

Град, впрочем, оказался мелковат:

— Нет, этот будет просто отскакивать от машины,— с некоторым, мне показалось, сожалением заключил один из участников форума.— Вот, я помню, в начале весны были градины! Так мне ремонт в 150 тыс. обошелся!.. По каско, по каско… А как же, разумеется, оплатили, попробовали бы не оплатить…

Град наконец сменился дождем, а пустые кресла — полными: Владимир Путин и Александр Лукашенко вошли в Синий зал.

Спикер Совета федерации Валентина Матвиенко рассказала о своем незабываемом путешествии по белорусским ярмаркам: на них все-все «сразу собирались на неформальный митинг и просили: передайте президенту (Владимиру Путину.— А.К.), передайте всем там: мы любим белорусов! Я передаю!»

Я не понял сначала, почему Александр Лукашенко так насупился при этих словах. Да, он просто помрачнел. Возможно, он понял, что когда при нем и Владимире Путине говорят «президент», его совсем не имеют в виду.

Следующим в программе значилось выступление губернатора Псковской области Андрея Турчака. Я хотел было выйти из зала на это время погулять, но оказалось, что Валентина Матвиенко предоставляет слово губернатору Петербурга Георгию Полтавченко, а никакому не Андрею Турчаку, и я остался.

Впрочем, наверное, зря: выступления Георгия Полтавченко, вслед за ним и председателя Витебского областного исполнительного комитета Николая Шерстнева были такими же тоскливыми, как и само Союзное государство Белоруссии и России.

Правда, Георгий Полтавченко рассказывал про успешное лечение силами Союзного государства «социально значимых заболеваний» — то есть, видимо, тех, которые вызывают уважение в обществе.

А также он говорил про «магазин, где представлен весь спектр белорусских товаров» (видимо, хватает одного, чтобы представить весь спектр).

Николай Шерстнев, в свою очередь, остановился на «налаживании производства мягких сыров типа моцарелла»…

Владимир Путин сидел в кресле на сцене с каким-то отрешенным видом, словно проклинал себя за то, что согласился выслушивать все это на IV Форуме регионов.

А возможно, он думал о том, что это только начало и что еще предстоит целый день такой — с президентом Беларуси в Кремле в узком и расширенном составе, и потом еще этот обед… А, и заявление для прессы…

Но надо сказать, что и его собственное выступление на форуме могло навеять, например, Александру Лукашенко примерно такие же мысли.

Сам президент Беларуси все-таки нашел повод пару раз высказаться от души.

— За два десятилетия,— рассказал он,— сделано немало! По крайней мере столько, сколько не сделало ни одно государство планеты!.. В плане интеграции, конечно…

Он поблагодарил «руководителей двух верхних палат парламента» — «не лести ради» (а корысти для) за то, что «они вышли из объема нашего сотрудничества и сосредоточили усилия на инновационной сфере».

— Сможем ли мы выжить в перспективе?! Никто нас не спасет, ничто! — воскликнул или даже вскричал он.— Ни углеводороды — ничто!

Мне не очень хотелось все это слушать, тем более на фоне усиливающегося ливня, стучащего по восприимчивой крыше павильона, на фоне того самого ливня, который все утро называли по крайней мере ветхозаветным. Но как же было это не слышать:

— Мы поставили задачу инновационного развития Беларуси — и мы угадали! Но мы отстаем, и нам надо успеть, чтобы сделать свою судьбу!.. Нашим странам вместе будет легче сделать, уверен, шаг в…— Александр Лукашенко замялся, и я замер: куда? В бездну, пусть даже и цифровую?.. Да, все ведь, кажется, к этому и идет…— В будущее,— скомкал Александр Лукашенко.— Превратим Беларусь в IT-страну!

То есть он опять просил у Владимира Путина денег.

Он в какой-то момент, слава богу, увлекся:

— Мы давным-давно под санкциями находимся! Мы знаем, что это такое! У вас началось импортозамещение, и мы тоже оказались в тренде! Подстроились под ваши темпы импортозамещения!.. Уважаемые товарищи! Мы идем друг к другу как родные!

Такое впечатление, что он уже побывал на выставке регионов — иначе откуда бы взялось примерно такое же благодушие, какое после этой выставки появилось, например, у меня?..

Между тем, на выставку они уже не пошли: слишком уж демонстративно опаздывали в Кремль.

А жаль: Кики-то все глаза проглядела. И я нашел ее, чтобы утешить, и все спрашивал, не сильно ли она расстроилась. Но Кики молчала, и я подумал, что очень сильно. Она просто игнорировала меня, и я начал нервничать, что чем-то не угодил ей, а ведь я не хотел, правда не хотел…

— Да вы зря с ней разговариваете! — со смехом остановил меня проходивший мимо молодой человек.— Компьютерщик-то ушел!

И он показал на неприметно стоящий в углу, в метрах десяти от нас, стол с ноутбуком.

— Это же он отвечает,— смеясь, продолжил молодой человек.— Слышит, о чем вы ее спрашиваете, у нее же микрофоны везде, и отвечает вам через нее. А вы как думали? Мыслящий робот?!

Да, я так и думал. Я растерянно поблагодарил юношу и, вздохнув, машинально сказал Кики:

— Зря ты так… Я же от души…

— Но и я тоже! — вдруг ожила и откликнулась она.

Я посмотрел на стол. Да, за ним уже сидел сосредоточенный человек, который напряженно вглядывался в экран ноутбука…

Через несколько минут в соседнем зале уже давали прием от имени организаторов форума.

— По моей команде,— кричал в микрофон человек по фамилии Терентьев,— два коротких, один протяжный: Ура! Ура! Ура-а-а-а!.. И как говорят наши российские коллеги и друзья: жахнем! И снова нальем и снова жахнем!

Лихорадочный звон бокалов.

Вот это, я понимаю, живые люди.